Дискуссии необходимы: каким Токаев видит будущее ЕАЭС?

Егор Васильев

3 июня в интервью «Комсомольской правде» президент Казахстана Касым- Жомарт Токаев заявил: «Порой в ЕАЭС, даже на самом высоком уровне, бывают острые дискуссии, но они продиктованы общим стремлением сделать союз более успешным, авторитетным, привлекательным. Ведь равнодушие – это верный признак деградации».

О таком неравнодушии говорит, по сути, и выступление президента Казахстана на заседании Высшего Евразийского экономического совета (ВЕАЭС), где Токаев заявил о проблемах евразийской интеграции, беспокоящих РК. Часть экспертов, однако, решила, что критика деятельности ЕАЭС со стороны казахстанского лидера свидетельствует о резком изменении отношения позиции Казахстана как к самому Союзу, так и к идее евразийской интеграции…

Напомним, что Токаев на самом деле согласился с тем, что принимать стратегию развития ЕАЭС до 2025 года нужно в очном порядке (майское заседание ВЕЭС проходило в режиме видеоконференции). Между тем, президент РК критиковал далеко не всю стратегию, состоящую из более чем 300 новелл, целиком, а ту ее часть, которая касалась возможной передачи дополнительных полномочий на наднациональный уровень. Не случайно первой под раздачу попала Евразийская экономическая комиссия. В итоге основные критические стрелы на этом заседании Токаевым были выпущены по этой самой наднациональной тематике: в частности, президент Казахстана предложил исключить участие представителей ЕЭК в переговорах Казахстана с третьими странами, особенно в сфере торговли и инвестиций.

Еще одним пунктом критики стала существующая система квотирования числа сотрудников штата Евразийской экономической комиссии от каждой из пяти стран-участниц: сейчас комиссия формируется пропорционально взносу участников. Казахстан предлагает предоставить равный доступ для граждан каждого из участников «пятерки», исходя из профессиональных компетенций.

Почему Нур-Султан взволновала общественность

Конспирологические версии о невыгодности ЕАЭС строились и на отсылках Токаева о неприятии «общественностью» некоторых положений стратегии.

Ранее мнение общественности, конечно, тоже упоминалось в позиции Нур-Султана, но особого акцента на нем не делалось – на заседании ВЕАЭС Токаев увенчал ссылкой на общественность свое выступление, словно подчеркнув: протестный потенциал становится новым фактором, с которым, по его мнению, надо считаться всем образованиям, в том числе – и наднациональным.

Для Казахстана этот вопрос становится сейчас особенно актуальным: эпоха транзита власти в стране не закончена, власть потихоньку отпускает вожжи, пытаясь направить протестный потенциал в управляемое и конструктивное русло. Законодательные изменения в части проведения митингов, присутствие оппозиции в парламенте – являются шагами достаточно серьезными, однако экономические проблемы, с которыми страна столкнулась в период пандемии, они не решают. А любые экономические кризисы в рамках ЕАЭС могут стать отправной точкой для проявления внутреннего недовольства.

Еще до пандемии, осенью прошлого года, Казахстан демонстрировал наибольший дефицит бюджета в ЕАЭС в          $2,1 млрд. Аналитики связывали это обстоятельство в числе прочего и с тем, что во взаимной торговле со странами Союза Казахстан является страной-импортером: ввоз товаров в РК из остальной евразийской четверки в 2,3 раза превышает казахстанский экспорт в страны ЕАЭС. Импорт Казахстана из стран ЕАЭС за 2019 год вырос на 7,1% и составил $10,3 млрд, а экспорт казахстанских товаров в страны-союзницы за это же время увеличился лишь на 2%, составив всего $4,4 млрд. Однако наивно полагать, что казахстанские власти узнали о существующих проблемах только сейчас.

Все изменил коронавирус: и без того достаточно ограниченный потребительский рынок Казахстана (население всей страны составляет 18,6 млн человек) резко утратил платежеспособность. Два месяца карантина, когда работало считанное количество предприятий, привели к тому, что социальную выплату от государства по случаю временной или полной утраты работы получило к середине мая 4,5 млн человек. То есть половина от официально трудоустроенного населения страны (экономически активное население в Казахстане, по официальным данным, едва превышает 9 млн человек) в течение двух месяцев не имела иного дохода, кроме выплаты от государства в 42 тыс. 500 тенге (размер минимальной заработной платы) при средней заработной плате в стране еще в феврале 2020 года в более чем 190 тыс. тенге.

Выход из ЕАЭС не выход

То есть средние доходы значительной части населения в два месяца карантина в Казахстане упали почти в пять раз. Естественно, примерно на ту же величину рухнут и продажи товаров, работ и услуг казахстанского бизнеса на внутреннем рынке. Именно рухнут, а не рухнули – «яма» спроса у страны еще впереди, поскольку два карантинных месяца население тратило отложенные на черный день средства. Но если у покупателя в течение двух месяцев восполнение этих доходов было на уровне $100 (доллар к настоящему времени стоит в стране 411 тенге), то рассчитывать на массированный спрос в первые месяцы после выхода из карантина бизнесу не приходится.

При этом большинство этих утративших платежеспособность потребителей одновременно является работниками казахстанских предприятий, которым теперь надо заново раскручивать объемы продаж на внутреннем рынке в условиях замкнутого круга: не смогут увеличить своим работникам зарплату, потому что у них не увеличивается оборот, а оборот у них не увеличивается, потому что зарплата у работников не растет.

Одновременно показатель годовой инфляции за два карантинных месяца уже вышел за намеченный ранее потолок в 6%, приблизившись по итогам апреля к 7%, а по итогам года инфляция ожидается на уровне невиданного в последние годы коридора в 8-11%. В последние два года годовая инфляция в Казахстане составляла 5,43%.

В этой ситуации казахстанский бизнес будет все настойчивее требовать от власти устранения «препон» на пути своего выхода на рынки стран-участниц ЕАЭС, где он сейчас может заработать больше, чем внутри страны.

Очевидно, что хлопнуть дверью в ЕАЭС Нур-Султан не сможет хотя бы потому, что в торговле с третьими странами он сильно связан логистически с двумя другими крупнейшими игроками Союза – Россией и Беларусью. И выход из состава ЕАЭС только усложнит казахстанскому бизнесу продвижение своих товаров на зарубежные рынки. Да и инициатива по квоте в общих органах наднационального управления выглядела бы странно, если бы Казахстан всерьез рассматривал бы возможность выхода из евразийской интеграции.

Как заявил в интервью «Комсомолке» сам президент Токаев: «Большой интерес для нас представляет усиление потенциала ЕАЭС как экономического союза. Развивая кооперационные связи, создавая общий рынок товаров, услуг, рабочей силы, усиливая инвестиционную привлекательность государств-участников союза, мы могли бы превратить ЕАЭС в эффективную структуру глобального масштаба». Потому в рамках евразийской интеграции Казахстан будет работать со странами-членами над устранением существующих «препонов», в том числе и в формате «промышленной кооперации», обеспечивая тем самым пути экономического развития страны.

ИАЦ МГУ. 08.06.2020