Новый косовский прецедент. Как Россия отреагирует на соглашение Белграда и Приштины

Максим Саморуков, заместитель главного редактора Carnegie.ru

Сегодня в Сербии одна из главных тем в спорах о Косове — какую позицию занимает в этом вопросе Москва. Высказываются разные мнения, но все они подразумевают, что российская позиция — это эталон настоящего сербского патриотизма.

Косовский конфликт никогда не был для России чисто балканским сюжетом. События в этом небольшом и далеком крае, где, казалось бы, трудно отыскать хоть какие-то российские интересы, удивительным образом резонировали в Москве, оказывая влияние на ее политику в отношениях с Западом и на постсоветском пространстве.

В 1999 году именно в Косове Россия впервые после окончания холодной войны открыто бросила вызов Западу. Тогда страны НАТО, предвидя российское вето, начали военную операцию против союзной Югославии (Сербии и Черногории) без одобрения Совета Безопасности ООН, чтобы остановить этнические чистки, которые проводило в автономном крае белградское правительство Слободана Милошевича. Москва решила ответить тоже односторонними действиями и после окончания натовских бомбардировок без согласований с западными партнерами перебросила своих миротворцев из Боснии в косовскую столицу Приштину, вынудив Запад смириться с российским участием в косовском урегулировании.

В феврале 2008 года, после того как Косово прожило почти девять лет под управлением ООН, косовский парламент в одностороннем порядке, но при поддержке Запада провозгласил независимость края от Сербии. Россия не признала косовскую независимость, но уже в августе, после пятидневной войны с Грузией, Москва использовала «косовский прецедент», объясняя свое решение признать независимость двух бывших грузинских автономий — Абхазии и Южной Осетии.

После того как в 2018 году на Балканах всерьез заговорили о возможном окончательном урегулировании косовского конфликта, в том числе с помощью обмена территориями между Косовом и Сербией, Москва тоже вряд ли останется в стороне. Куда бы ни привели переговоры между Белградом и Приштиной, Россия сделает из них свои выводы и постарается обратить любой исход себе на пользу.

ИСТОЧНИК РОССИЙСКОГО ВЛИЯНИЯ

По большому счету именно косовский конфликт в конце 1990-х годов заложил основу нынешнего российского влияния в Сербии. Во времена СССР социалистическая Югославия не входила ни в СЭВ, ни в Организацию Варшавского договора, поэтому обычных для остальной Восточной Европы заделов влияния советских времен там почти не было. В более ранних конфликтах, связанных с распадом Югославии — в Хорватии (1991–1995) и Боснии (1992–1995), — Москва не без сложностей, но действовала совместно с западными державами. И только в Косове Россия, раздраженная расширением НАТО на восток и односторонними действиями альянса на Балканах, однозначно поддержала сербскую сторону, впоследствии конвертировав эту поддержку в особое влияние в энергетике и внутренней политике Сербии.

Когда в 1999 году страны НАТО в обход Совбеза ООН решили бомбить Югославию, чтобы остановить столкновения в Косове, возродился миф о вечной и нерушимой сербско-российской дружбе. Стряхнув пыль с разговоров столетней давности о славянском и православном братстве, российские и сербские элиты достигли беспрецедентного уровня близости и взаимопонимания на почве общей обиды на Запад.

Провозглашение в 2008 году независимости Косова помогло этой близости принять более практические формы. Сербии нужна была международная поддержка, чтобы хоть как-то компенсировать унижение от теперь уже юридической потери края. Москва, пользуясь правом вето в Совбезе ООН, была готова помочь Белграду смягчить удар — гарантировать, что Косово по крайней мере не примут в ООН и многие другие международные организации.

В обмен Белград предложил Москве некоторые экономические выгоды: российская «Газпромнефть» получила возможность купить 51% акций сербской нефтегазовой госмонополии НИС — вскоре компания стала одной из самых прибыльных в Сербии[1]. Но куда важнее было то, что Россия, не прикладывая особых усилий, сумела приобрести огромное влияние на внутреннюю политику Сербии.

Из-за фактической потери Косова всем сербским политикам — не только из националистического, но и из прозападного лагеря — нужно было доказывать избирателям, что они готовы до последнего защищать интересы Сербии и не собираются безропотно выполнять любые требования Запада. Самым простым способом делать это была демонстрация дружбы с Россией. Реального сотрудничества между двумя странами было сравнительного немного, но этот дефицит с лихвой компенсировали пышностью эпитетов, торжественностью встреч и просто огромным количеством комплиментарных сообщений о России в крупнейших СМИ.

В результате за последние 20 лет в Сербии сформировался почти религиозный культ России и президента Путина. Во всех соцопросах относительно того, кто должен быть или уже является главным союзником сербов, Россия неизменно занимает первое место, с огромным отрывом опережая другие страны[2]. Доля сторонников дружбы с Россией колеблется в зависимости от формата вопроса, превышая 90%, если разрешается выбирать несколько вариантов ответа[3].

Такая всеобщая любовь к России в Сербии легко объяснима, если учесть, что 36% сербов уверены, что Россия — крупнейший источник финансовой помощи Сербии (в то, что это Европейский союз, верит всего 21%, хотя на самом деле это именно так)[4]. 55 % сербов считают, что Россия сильнее НАТО в военном отношении (в преимущество НАТО верит только 19%)[5]. А Владимир Путин уже много лет остается самым популярным в Сербии иностранным лидером: ему доверяют 57% сербов 6 (столько же, сколько собственному президенту Александру Вучичу).

ЭТАЛОН СЕРБСКОГО ПАТРИОТИЗМА

Такая исключительная популярность дает Москве немалое влияние на внешнеполитические решения Белграда. Высокие рейтинги доверия к России и лично к Путину подсказывают, что значительная часть сербов считает их более надежными защитниками сербских национальных интересов, чем собственное правительство. И доля таких людей, несомненно, резко вырастет, если вдруг случится так, что Белград примет какое-нибудь решение, непопулярное среди сербских националистов, а Москва это решение осудит.

Даже простое присоединение Сербии к санкциям ЕС против России чревато серьезным возмущением в кругах сербских националистов, в том числе в силовых структурах. Что уж говорить о возможном официальном признании Белградом независимости Косова — «сербского Иерусалима». Тут Москва, которая без особого энтузиазма относится к перспективе дальнейшей интеграции Сербии в евроатлантические структуры, может, воспользовавшись своей популярностью в сербском обществе, фактически наложить вето на любой план окончательного урегулирования конфликта.

Сербское руководство хорошо осознает эту зависимость и живет в постоянном страхе оказаться меньшими патриотами Сербии, чем Россия, — особенно по вопросу Косова. С 2018 года, когда перспектива окончательного урегулирования косовского конфликта стала вполне реальной, сербские лидеры не устают повторять, что они очень хотели бы привлечь к переговорам Россию. Таким образом они надеются не только получить дополнительную защиту от западного давления, но и разделить с Москвой ответственность за официальное признание косовской независимости.

Сегодня в Сербии одна из главных тем в спорах о Косове — позиция, которую занимает в этом вопросе Москва. А точнее — какая часть российских официальных заявлений является действительно определяющей: та, где РФ обещает поддержать любое решение, устраивающее Белград, или та, где она требует, чтобы урегулирование строилось на основе резолюции СБ ООН 1244, где нет ни слова о возможности косовской независимости. На этот счет высказываются разные мнения, но все они подразумевают, что российская позиция — это эталон настоящего сербского патриотизма, отклонения от которого свидетельствуют о ненадежности тех или иных политиков в самой Сербии.

Например, оппозиционная ультраправая партия «Двери», которая с декабря 2018 года активно участвует в протестах против президента Вучича, заявляет, что Москва никогда не признает независимости Косова и что Вучич просто манипулирует российскими официальными заявлениями, чтобы оправдать собственную готовность окончательно отказаться от претензий на Косово ради интеграции в ЕС[7]. Власти, естественно, уверяют в обратном — что Россия в курсе, что сербское руководство обсуждает возможность признания Косова при условии обмена территориями, и всячески его поддерживает.

Еще более показателен разгоревшийся в марте 2019 года спор между двумя сербскими министрами: иностранных дел Ивицей Дачичем и технологического развития Ненадом Поповичем. Дачич традиционно считается одним из самых пророссийских сербских политиков, а Попович вообще учился и работал в России. Когда Дачич публично признал, что обмен территориями стал официальной позицией сербского правительства на переговорах с Косовом, Попович на страницах российского издания Sputnik Srbija возразил, что такой официальной позиции быть не может, потому что любое признание косовской независимости противоречит сербской конституции и резолюции СБ ООН 1244, которая предусматривает только автономию, но не независимость края[8]. Дачич парировал неожиданным аргументом: Попович заблуждается, если думает, что Путин против обмена территориями — на самом деле он уже пять лет как за, и они это лично многократно обсуждали[9].

В реальности, однако, не похоже, что сербское руководство настолько уверено в российской поддержке, как об этом заявляет глава МИД. С осени 2018 года президент Вучич дважды лично встречался с Путиным, и оба раза главной темой разговора было то, какой будет реакция Москвы, если Сербия согласится признать Косово в обмен на передачу ей территории с сербским большинством на севере края. Судя по тому, что формулировки в официальной позиции России после двух встреч никак не изменились, Вучичу не удалось заручиться от Москвы гарантиями поддержки.

ЖЕРТВА РАДИ ПОТЕРЬ

На первый взгляд официальная позиция России по косовскому урегулированию выглядит как безоговорочная поддержка Сербии. И президент Путин, и российские дипломаты уверяют, что Москва согласится с любым решением, которое устроит Белград[10]. Но дальше неизменно идет важная оговорка: чтобы не нарушать международное право, это решение должно быть выработано на основе резолюции СБ ООН 1244[11].

Эта резолюция была принята еще в 1999 году, и в ней нет ничего про возможную независимость Косова — только про реальную и широкую автономию в составе Сербии[12]. С тех пор много чего поменялось, и сейчас невозможно представить, что Косово на каких угодно условиях согласится вернуться даже под самое номинальное управление Белграда.

Сербское руководство это понимает и считает, что наилучшим из реалистичных вариантов для Сербии был бы обмен территориями: Приштина официально уступает Белграду районы северного Косова с сербским большинством, а взамен получает признание и районы южной Сербии с албанским большинством. Раньше западные лидеры выступали категорически против любого пересмотра старых внутриюгославских границ, но сейчас Вашингтон и ряд высокопоставленных чиновников в Брюсселе заявляют, что готовы рассмотреть и такой вариант урегулирования[13]. Белград, стремящийся выйти из дипломатического тупика, спешит воспользоваться открывшейся возможностью.

А вот Россия никуда не спешит, потому что окончательное урегулирование косовского конфликта не сулит ей никаких выгод, а только потери. Признание Косова сделает ненужным главный актив Москвы в отношениях с Белградом — российское право вето в Совете Безопасности ООН. Без косовского конфликта Россия превратится для Сербии из важнейшего стратегического союзника, чья поддержка незаменима в главном вопросе внешней политики, просто в исторического партнера и крупного поставщика энергоресурсов.

Развязавшись с Косовом, Белград получит несравнимо большую свободу маневра — сможет сотрудничать с другими странами, не обращая внимания на то, какие у них отношения с Приштиной. И не трудно предсказать, что эту свободу Сербия использует прежде всего для ускоренной интеграции в Евросоюз. А это значит, что ей придется выйти из соглашения о свободной торговле с Россией, ввести для российских граждан визы, присоединиться к санкциям ЕС против России.

Интеграция Западных Балкан в евроатлантические структуры и без того резко ускорилась после вступления в 2017 году Черногории в НАТО и урегулирования в 2018 году спора Македонии с Грецией, открывшего Скопье дорогу в альянс. Разрешение еще и косовского конфликта сделает этот процесс еще более быстрым и необратимым. В течение нескольких лет все страны региона окончательно станут частью западных институтов, что значительно сократит возможности для российского влияния на Балканах.

Наконец, официальное признание Косова Белградом опасно не только для рейтингов сербских властей, но и для популярности России в Сербии. Несомненно, сербские националисты сильно разочаруются, если Москва, на которую они возлагали такие надежды, вдруг предаст их и установит дипломатические отношения с Приштиной.

Таким образом, поддержка косовского урегулирования открывает перед Россией сомнительную перспективу — пожертвовать своей популярностью среди сербов ради того, чтобы Западные Балканы могли поскорее вступить в НАТО и ЕС.

ЕСТЬ ЛИ В ЗАЛЕ СЕРБЫ

С другой стороны, чтобы затянуть и затруднить косовское урегулирование, от России не требуется почти никаких инвестиций — достаточно словесных интервенций. Официальная Москва регулярно и подробно комментирует события в Косове, постоянно подчеркивая, что Запад потакает любым капризам косовских албанцев и несправедливо унижает сербов[14]. Таким образом Россия поддерживает свою популярность в Сербии, подавая себя как самого надежного и неравнодушного союзника, а заодно загоняет сербское руководство на непримиримые позиции, потому что ни один сербский лидер не может позволить себе быть меньшим патриотом Сербии, чем Россия.

В 2011 году тогдашний российский посол в Белграде Александр Конузин стал настоящим кумиром сербских националистов после своего эмоционального выступления «Есть ли в зале сербы?» на Белградском форуме по безопасности[15]. В те дни Приштина пыталась взять под контроль северную границу Косова, и посол стыдил сербских участников форума за то, что те не задали ни одного вопроса на эту тему. При следующем после Александре Чепурине дипломатических скандалов такого масштаба уже не случалось, но с разных этажей российской власти продолжают звучать заявления про Косово, смысл которых сводится к сербской пословице о том, что русские — большие сербы, чем сами сербы[16].

Главный рычаг России в этой ситуации — это страх сербского руководства, что если они официально признают Косово, то Москва за это подставит их под волну гнева сербских националистов. С конца 2018 года в Сербии не прекращаются протесты против президента Вучича, и среди пестрого разнообразия лозунгов не последнее место занимают те, что критикуют сербского лидера за готовность к уступкам по Косову[17]. Против обмена территориями с Косовом высказываются влиятельные иерархи Сербской православной церкви[18]. Даже внутри сербского госаппарата, особенно силовых структур, есть немало людей, для кого официальное признание косовской независимости — это не формальность, а самое дно национального унижения. И очень сложно предсказать, как они себя поведут, если Белград и Приштина все-таки договорятся.

К тому же нынешние лидеры Сербии — это выходцы из националистического лагеря. Конечно, их риторика сильно смягчилась по сравнению с 1990-ми годами, но все равно они пришли к власти, громя своих прозападных предшественников за недостаточный патриотизм. Это прежде всего они создали в Сербии культ России, пытаясь с помощью демонстративной дружбы с Москвой хоть как-то смягчить контраст между собственными националистическими лозунгами и прозападным курсом во внешней политике. До сих пор и президент Вучич, и министр иностранных дел Дачич охотно поднимают себе рейтинги, бравируя свой личной близостью с президентом Путиным. Для них это огромный риск — вот так взять, слезть с иглы российской популярности и попробовать играть на поле прозападной оппозиции.

Россия, таким образом, может поддерживать в сербских лидерах страх непредвиденных последствий без малейших затрат. Москве достаточно просто повторять свою немного двусмысленную официальную позицию, а дальше в Сербии каждый может толковать ее так, как хочет. Кто-то будет делать упор на «поддержит любое решение», кто-то — на «резолюцию СБ ООН 1244».

БОЛТОН-2008

В любом случае сербское руководство, несмотря на частые встречи, не в состоянии предложить России что-то достаточно привлекательное, чтобы Москва пересмотрела свою позицию и однозначно поддержала косовское урегулирование. Потому что для России Косово — это сюжет не столько про Балканы, сколько про постсоветское пространство и отношения РФ с Западом.

С точки зрения Москвы, Запад сам создал косовскую проблему, вот пусть теперь с ней и разбирается. Если не разберется, то для России это будет только к лучшему: будет еще один аргумент, что односторонние интервенции Запада в обход Совбеза ООН не приводят ни к чему, кроме проблем. Москва охотно подчеркивает, что проект косовской государственности не получился, что некоторые страны (в основном в Африке и Океании) даже отзывают признание, поэтому надо возвращаться назад к резолюции 1244 и начинать все сначала, только уже всем вместе, потому что в одностороннем порядке у Запада ничего не вышло.

Только при условии своего активного участия в косовском урегулировании Москва могла бы поддержать возможное соглашение между Белградом и Приштиной. Но в нынешних условиях сложно представить, как может выглядеть такое участие. Балканские СМИ полны сомнительных утечек о том, что Вашингтон и Москва ведут тайные переговоры о Косове и даже обо всем уже договорились — осталось только навязать план местным лидерам[19]. Но, скорее всего, эти утечки нужны самим местным лидерам, чтобы снять с себя ответственность за возможное соглашение, которое неизбежно будет очень непопулярно и в Сербии, и в Косове.

Еще одной причиной появления подобных слухов может быть то, что в 2008 году нынешний советник президента США по национальной безопасности Джон Болтон выступал против признания Косова и призывал к диалогу с Россией на эту тему[20]. Но с тех пор обстоятельства сильно изменились. Сейчас между Москвой и Вашингтоном практически прекратился диалог даже по важнейшим темам двусторонних отношений, что уж говорить о второстепенном вопросе Косова.

В нынешней ситуации тайные контакты с российскими властями — это фактически приговор для американского чиновника любого уровня. Москва, со своей стороны, давно разуверилась в способности администрации Трампа выполнять любые договоренности. Неформальным обещаниям США в России никто не поверит, а формальные — невозможно себе представить. За последние годы в США столь часто повторяли тезис о разрушительном вмешательстве России на Балканах, что для Вашингтона просто немыслимо привлекать Москву к косовским переговорам как конструктивную силу.

БАЛКАНСКИЙ КРЫМ

Однако все это еще не означает, что косовские переговоры — это безнадежная затея, потому что любое соглашение все равно будет похоронено из-за сопротивления России. Одно дело — сопротивляться изменению статус-кво, когда это не требует особых усилий, и совсем другое — пытаться вернуть все обратно, когда ситуация уже изменилась. Поэтому то, что Москва готова критиковать и затруднять переговоры по Косову, пока они идут, еще не означает, что она попытается сорвать возможное соглашение, если оно будет заключено.

Балканы уже давно отошли на периферию российской внешней политики, и Москва вряд ли захочет бросать прямой вызов Западу из-за Сербии. Эта страна хоть и вызывает в России немало симпатий, но на нее приходится меньше 1 % внешнеторгового оборота РФ. Тем более что признание Косова не будет означать для Москвы резкого и унизительного разрыва с Белградом — как минимум на уровне риторики отношения по-прежнему останутся очень теплыми.

Вступление Черногории в НАТО и ратификация Преспанского соглашения между Македонией и Грецией показали, что Россия готова щедро сыпать угрозами и использовать свое влияние до того, как в переговорах поставлена последняя точка. Но она быстро теряет интерес и не рискует всерьез вмешиваться после. Поэтому сейчас Москва может пугать и запутывать сербских лидеров двусмысленными заявлениями, но сложно себе представить, что она рискнет перечеркнуть наработанные связи с действующей властью в Белграде и попытается ее свергнуть в союзе с разочарованными сербскими националистами.

В 2008 году, когда была провозглашена независимость Косова, Россия в ответ не стала делать резких движений на Балканах. Истолковав косовские события как прецедент для распада любых социалистических федераций, Москва постаралась обернуть его против Запада, использовать в свою пользу на постсоветском пространстве. Всего через полгода после Косова Россия признала независимость бывших грузинских автономий — Абхазии и Южной Осетии.

Возможный обмен территориями между Сербией и Косовом тоже создает важный для Москвы прецедент. Оказывается, границы субъектов бывших социалистических федераций можно переносить так, чтобы они лучше соответствовали этническому составу населения. По взаимному согласию сторон, конечно, но все-таки можно.

Если граница между Сербией и Косовом может проходить не там, где ее когда-то нарисовал Тито, а там, где кончаются районы с сербским большинством, то это означает, что положение российско-украинской границы в Крыму на момент распада СССР тоже не абсолютно. И на самом деле она может проходить не в Керченском проливе, как решил Хрущев, а там, где кончаются районы с русским большинством, — то есть в районе Перекопского перешейка.

Такой прецедент Россию вполне устраивает. Поэтому, как и в 2008 году, не стоит ждать реакции Москвы на косовское урегулирование на Балканах — они для этого слишком малопривлекательны и периферийны для российской внешней политики. Скорее всего, Россия продолжит негативно отзываться о событиях в Косове, но постарается использовать новый косовский прецедент как дополнительный аргумент в свою пользу на постсоветском пространстве — в возможном когда-нибудь урегулировании с Украиной.

____________________

ПРИМЕЧАНИЯ

[1]. „Телеком” најпрофитабилнији, НИС највећи, Србијагас најзадуженији [«Телеком» — самый прибыльный, НИС — самый большой, у «Србиягас» — самая большая задолженность]. — Политика. — 27.09.2016 // http://www.politika.rs/scc/clanak/364417/Telekom-najprofitabilniji-NIS-najveci-Srbijagas-najzaduzeniji

[2]. Kojem bi se carstvu priklonili… Srbija između Istoka i Zapada [Что будет делать империя... Сербия между Востоком и Западом]. — Demostat. — Август 2017 года // http://demostat.rs/sr/vesti/istrazivanja/kojem-bi-se-carstvu-priklonili--srbija-izmedu-istoka-i-zapada/214

[3]. Survey of Serbian Public Opinion. International Republic Institute (IRI), 2015.

[4]. Ibid.

[5]. Western Balkans: Between East and West. Public Opinion Research in Bosnia and Herzegovina, Macedonia, Montenegro, and Serbia. November 2018. National Democratic Institute, 2018.

[6]. Istraživanje: Vučić ubedljivo najpopularniji političar, Putinu najviše poverenja među svetskim liderima [Исследование: Вучич — самый популярный политик. Путину доверяют больше, чем другим мировым лидерам]. — Новости. — 3.01.2019 // http://www.novosti.rs/vesti/naslovna/politika/aktuelno.289.html:769462-Istrazivanje-Vucic-ubedljivo-najpopularniji-politicar-Putinu-najvise-poverenja-medju-svetskim-liderima

[7]. Косово, последњи чин [Косово, последний акт]. — Dveri. — 18.11.2018 // https://dveri.rs/autor/kosovo-poslednji-cin

[8]. Nenad Popović o Dačićevoj poruci da je razgraničenje predlog Beograda za Kosovo [Ненад Попович о послании Дачича о демаркации предложений Белграда по Косову]. — Sputnik Srbija. — 20.02.2019 // https://rs-lat.sputniknews.com/politika/201902201118912717-nenad-popovic-dacoc-/

[9]. Dačić: Putin nije protiv ideje o razgraničenju, pre pet godina se saglasio [Дачич: Путин не против идеи демаркации, пять лет назад он согласился]. — N1. — 22.02.2019 // http://rs.n1info.com/Vesti/a462497/Dacic-Putin-nije-protiv-ideje-o-razgranicenju.html

[10]. Путин: Где су српски граничари у складу са Резолуцијом 1244? [Путин: Где находятся сербские пограничники в соответствии с резолюцией 1244?] — Политика. — 17.01.2019 // http://www.politika.rs/scc/clanak/420554/Putin-Gde-su-srpski-granicari-u-skladu-sa-Rezolucijom-1244

[11]. Борисов А. Александр Грушко: Россия хочет видеть Балканы территорией безопасности. — Российская газета. — 5 марта 2019 года // https://rg.ru/2019/03/05/aleksandr-grushko-rossiia-hochet-videt-balkany-territoriej-bezopasnosti.html?fbclid=IwAR3kHlw8YnjJCH3T1aMWRZtMeSCngpcBrI1Ym8Q6ZjmLX38DUrR59rE-UXw

[12]. Resolution 1244 (1999) adopted by the Security Council at its 4011th meeting, on 10 June 1999. — UN Security Council. — June 10, 1999 // https://undocs.org/S/RES/1244(1999)

[13]. Savic M. EU Urged to Back Serbia and Kosovo as They Mull Border Change. — Bloomberg. — 26.08.2018 // https://www.bloomberg.com/news/articles/2018-08-26/eu-urged-to-back-serbia-and-kosovo-as-they-mull-border-change

[14]. Заявление МИД России в связи с планами создания косовской «армии». — МИД России. — 14 декабря 2018 года // http://www.mid.ru/ru/foreign_policy/news/-/asset_publisher/cKNonkJE02Bw/content/id/3443106

[15]. Ambasador Rusije Aleksandar Konuzin — Ima li ovde Srba??? [Посол России Александр Конузин: Есть ли здесь серб???] —YouTube. — 17.09.2011 // https://www.youtube.com/watch?v=FRrxYVXI3EI

[16]. См. подборку на сайте МИД России: http://www.mid.ru/ru/foreign_policy/news/-/archive/country/11112

[17]. Protest „Kosovo je Srbija“ u centru Beograda: „Biti ili ne biti“ [Акция «Косово — это Сербия» в центре Белграда: «Быть или не быть»]. — BBC na srpskom. — 18.02.2019 // https://www.bbc.com/serbian/lat/srbija-47282482

[18]. Aмфилохије: СПЦ против разграничења [Амфилохий: СПЦ против демаркации]. — Дневник. — 06.11.2018 // https://www.dnevnik.rs/politika/amfilohije-spc-protiv-razgranicena-06-11-2018

[19]. Trump may have struck deal with Putin regarding Kosovo. — B92. — July 26, 2018 // https://www.b92.net/eng/news/politics.php?yyyy=2018&mm=07&dd=26&nav_id=104717

[20]. Bolton J., Eagleburger L., Rodman P. W. Warning Light on Kosovo. — Brookings. — January 31, 2008 // https://www.brookings.edu/opinions/warning-light-on-kosovo/

Московский Центр Карнеги. 04.04.2019