Равнение на Си Цзиньпина: как идет борьба за власть во Вьетнаме

Антон Цветов

Прошел всего год с тех пор, как на XII съезде Компартии Вьетнама обновилось руководство страны, а борьба за власть в верхушке снова обостряется. Генсек партии Нгуен Фу Чонг, похоже, не хочет передавать власть и для победы над оппонентами использует рецепт соседнего Китая – борьбу с коррупцией.

Год назад, собравшись на свой XII съезд, Компартия Вьетнама (КПВ) оформила новую конструкцию власти. Многие тогда ожидали, что генсеком ЦК КПВ, наиболее важным человеком из «четырех опор» коллективного руководства страны, станет премьер Нгуен Тан Зунг – самый яркий вьетнамский политик последних лет, с которым на Западе и внутри страны связывали надежды на углубление рыночных реформ. Однако Зунгу этот пост в итоге не достался – многие в партии опасались, что, став генсеком, популярный политик с обширными патронажными сетями начнет превращаться в слишком сильного лидера – наподобие Си Цзиньпина у китайских соседей. Это бы угрожало сложной системе сдержек и противовесов внутри вьетнамской Компартии, привыкшей «размазывать» власть по элитам.

Чтобы не нарушать баланс и не усиливать группу Зунга, по итогам съезда четыре важнейших поста распределили между представителями разных группировок. Правительство и Национальное собрание, высший законодательный орган, возглавили технократы Нгуен Суан Фук (работал вице-премьером в правительстве Зунга) и Нгуен Тхи Ким Нган – первая в истории женщина в составе «четырех опор», до съезда бывшая зампредом Нацсобрания. И Фук, и Ким Нган много работали в регионах и министерствах социально-экономического блока. Пост президента Вьетнама получил силовик, министр общественной безопасности Чан Дай Куанг. Наконец, генсеком был переизбран 71-летний Нгуен Фу Чонг.

По сложившимся правилам главный теоретик партии и бывший главред журнала «Коммунист» Чонг не мог оставаться на этой должности, поскольку превысил ограничения по возрасту. Однако, разобравшись с амбициозным Зунгом, для сохранения преемственности в руководстве партийцы решили сделать исключение для Чонга. Не менять рулевого оказалось более изящным решением, чем менять его на спорную фигуру. При этом сложилось ощущение, что Чонг будет занимать свой пост только половину пятилетнего срока – до лета 2018 года, а потом уйдет в отставку и передаст позицию генсека преемнику. Наиболее вероятным кандидатом неофициально считался президент-силовик Куанг. Но такая незавершенность спровоцировала новый виток борьбы за власть, и ее едва ли не самым активным участником стал сам престарелый генсек.

Генсек против премьера

За прошедший год серьезный удар был нанесен по позициям правительства во главе с Нгуен Суан Фуком. В предыдущую пятилетку начиная с 2011 года кабинет министров, который возглавлял тогда популярный Зунг, начал превращаться в самостоятельный центр силы во вьетнамской политике. Чиновники экономического блока и главы провинций, хотя и входили в верхнюю когорту КПВ, все больше ассоциировали себя именно с исполнительной властью.

Консолидация группы «крепких хозяйственников», которые занимались вопросами реальной экономики или регионального управления, но старались избегать должностей в идеологическом аппарате или чисто партийной номенклатуре, начала размывать «руководящую роль» КПВ. К тому же именно среди хозяйственников и в госкомпаниях Зунг имел наиболее обширные патронажные сети. Именно поэтому генсек КПВ Чонг, оставшись у власти, взялся вернуть центр принятия важнейших решений в партию и напомнить, кто здесь главный.

Судя по итогам 2016 года, задача оказалась вполне решаемой – позиции правительства были подорваны, а маятник реальной власти вновь качнулся в сторону партии. У этого явления несколько причин. Прежде всего, осторожный премьер Фук по своему темпераменту и желанию укреплять исполнительную власть в ущерб партии явно отличается от своего предшественника, харизматичного Зунга.

Во-вторых, Фуку катастрофически не повезло с первым годом у власти. Если в 2015 году экономика Вьетнама выросла на 6,7% благодаря притоку инвестиций и заключению соглашений о свободной торговле с ЕС, ЕАЭС и Южной Кореей, то по итогам 2016 года рост составил 6,2% – самый низкий показатель за последние четыре года. Особой вины кабинета в этом нет: виновата стихия. В начале прошлого года на юг страны, где расположены основные сельскохозяйственные производства, обрушилась сильнейшая за столетие засуха, что привело к снижению темпов роста в первом квартале до небывало низких 5,6%.

Наконец, главный удар по позициям правительства нанесла катастрофа в провинции Хатинь, где выброс в море токсичных веществ со сталелитейного завода, принадлежащего тайваньско-китайской компании Formosa Plastics, привел к массовой гибели рыбы. Правительство установило запрет на лов рыбы и добычу соли в районе катастрофы, из-за чего без заработка остались около сорока тысяч рыбаков. Сразу после катастрофы, когда власти стали выкупать собранную рыбу, поползли слухи, что ее пустят на рыбный соус ныокмам, и люди стали скупать чистый соус, чтобы избежать возможного отравления. Медлительность и скрытность чиновников, а также самоуверенное поведение китайских акционеров завода (на одной из встреч с пострадавшими представитель Formosa с вызовом бросил: «Определитесь, что вам больше нужно – рыба или заводы!»), сильно разозлили народ.

Фраза «Я выбираю рыбу» стала лозунгом протестов, начавшихся в провинции Хатинь и двух крупнейших городах страны – Ханое и Хошимине. Несанкционированные демонстрации во Вьетнаме – редкость, поэтому те тысячи людей, которые выходили на улицы, выглядели угрожающе, хотя силу к ним почти не применяли. Экологический протест стал средством выразить недовольство чиновниками: люди писали на транспарантах: «Рыбам нужна чистая вода, а людям нужна прозрачность». Свою роль сыграла и этническая принадлежность инвесторов завода, дав повод для выплеска националистических эмоций.

Все эти факторы ослабили правительство и лично премьера Фука. Однако еще больше их позиции подорвала начатая генсеком Чонгом антикоррупционная кампания – тут глава КПВ как будто действует по лекалам китайских товарищей, используя опыт Си Цзиньпина для борьбы с оппонентами внутри партии и консолидации власти. Самые громкие антикоррупционные дела 2016 года затрагивали преимущественно хозяйственников и госсектор, особенно тех, кто относится к патронажным сетям бывшего премьера Зунга.

Судебный процесс года – это не сулившее поначалу ничего серьезного дело крупного регионального чиновника Чинь Суан Тханя, который в обход формальных запретов поставил на свой недешевый «лексус» правительственные номера. Но когда историей Тханя заинтересовался сам генсек Чонг, стало понятно, что дело не в «лексусе». Покопавшись в прошлом Тханя, следователи из партийного Центрального контрольного комитета (ЦКК, внутрипартийная спецслужба, занимающаяся чисткой рядов КПВ) начали расследовать его работу во главе совета директоров PetroVietnam Construction (PVC) – строительной «дочки» нефтегазового гиганта PetroVietnam. Вскоре по делу PVC были арестованы гендиректор и еще три топ-менеджера, но самому Тханю удалось бежать за границу. Дальше ниточки расследования потянулись к другим видным хозяйственникам – например, к экс-главе Минпромторга Ву Хюи Хоангу, который назначил Тханя в PVC (Хоанг, кстати, возглавлял рабочую группу по приоритетным проектам российско-вьетнамской межправкомиссии).

Очередной удар правительство получило от Нацсобрания, которое с недавних пор взяло за правило проводить «правительственные часы» с министрами и премьером – их показывают по госканалам в прямом эфире. На одной из сессий прозвучали жесткие вопросы о деле Тханя и о ликвидации последствий аварии на предприятии Formosa.

Очевидно, что за активизацией чисток в КПВ и превращением коррупционной темы в инструмент борьбы за власть стоит именно генсек Чонг. В октябре на четвертом пленуме ЦК, посвященном партийному строительству, он выдвинул программу из 27 пунктов для борьбы с идеологической деградацией, аморальным образом жизни и перерождением партии. Генсек объявил о необходимости бороться с «группами интересов» и прочими проявлениями разложения партийцев, представив себя в авангарде борьбы за чистку рядов. Тем самым Чонг, которого еще недавно собирались провожать на пенсию, ясно заявил о своем намерении оставаться важным игроком в ходе перегруппировки властной верхушки Вьетнама.

Президент против генсека

Линии разлома во вьетнамской элите, явно обозначившиеся за прошедший год, проходят не только между генсеком и премьером, но и между генсеком и президентом. Считается, что Чан Дай Куанга президентское кресло не очень интересовало. Полученная год назад должность главы государства для него лишь трамплин к месту генсека. Как казалось сразу после съезда КПВ в январе 2016 года, этот сценарий мог реализоваться уже в 2018 году – если бы Чонг оставил пост генсека в середине срока. Однако, наблюдая за небывалой активностью главы партии в последний год, сейчас у многих инсайдеров есть сомнения, что Чонг действительно собирается на покой.

Теоретически Чонг может остаться генсеком на все пять лет, ведь договоренность о том, что он уйдет в 2018 году, никогда не была оформлена и, похоже, даже толком проговорена. Впрочем, судя по карьере экс-премьера Зунга, партийная верхушка сейчас крайне настороженно относится к размыванию коллективного руководства и появлению сильного лидера. Именно поэтому, не исключено, что на пленуме ЦК в 2018 году Чонга настойчиво попросят уйти.

Для того чтобы сохранить влияние, генсеку потребуется посадить в свое кресло лояльного преемника. И это точно не выходец из силовиков, нынешний президент Куанг. В последнее время многие в партии заговорили о том, что фаворитом Чонга может стать Динь Тхе Хюинь – глава секретариата ЦК КПВ, член Политбюро и фактически пятый человек в стране (первый после «четырех опор»), до этого возглавлявший комитет по пропаганде и имевший карьерную траекторию, очень похожую на чонговскую. Известно, что на XII съезде КПВ Чонг предлагал вместо себя именно Хюиня, но тогда консенсус по этому вопросу не сложился, и Чонг остался в своем кресле. Теперь же, ослабив соперников с помощью антикоррупционной кампании, Чонг может вновь попробовать посадить Хюиня в свое кресло.

Хюинь привлек к себе особое внимание в ноябре, когда сначала провел неделю в Китае, где встречался с высшим руководством страны, включая Си Цзиньпина, а затем отправился с визитом в США, встретившись в том числе с госсекретарем Джоном Керри. Кстати, похожие смотрины в 2015 году перед избранием на пост президента проходил Чан Дай Куанг. В Вашингтоне Хюинь не только встретился со многими высокопоставленными чиновниками, но и официально пригласил следующего президента США посетить Вьетнам в этом году. Обычно официально приглашать глав других государств могут только «номер 1» или «номер 2», но никак не «номер 5», так что такой шаг, наверняка сделанный с ведома Чонга, был расценен как свидетельство особого положения Хюиня в партийной иерархии.

Впрочем, президент Куанг, похоже, не намерен отказываться от амбиций и начинает собирать сторонников под свои знамена. Президент обращается к своему старому активу – Министерству общественной безопасности. Влияние на министерство он оказывает через замминистра Ле Кюи Выонга, который по совместительству занимает пост замсекретаря Центрального комитета общественной безопасности. Заметно, что многие антикоррупционные дела, начатые с подачи генсека Чонга, имеют последствия только по партийной линии, в то время как Министерство общественной безопасности и подконтрольная ей полиция не торопятся открывать уголовные дела. Вполне возможно, что так силовики вокруг Куанга демонстрируют свою самостоятельность.

Консолидируя ресурсы, президент Куанг, похоже, также пытается использовать свою позицию главы Совета по обороне и безопасности и верховного главнокомандующего. Это может дать ему дополнительные очки во внутрипартийной дискуссии, если ему удастся представить себя защитником нации от внешней угрозы, то есть по факту разыграть антикитайскую карту. Генсек Чонг на этом фоне будет скорее выглядеть как тот, кто договаривается с Китаем. Учитывая рост антикитайских настроений в части вьетнамских элит и в обществе, этот ход президента может оказаться эффективным.

Навстречу новой пересменке

Если версия об укороченном сроке нынешнего генсека оправдается, то уже через год КПВ начнет активно готовиться к передаче власти. Неизвестно, удержится ли на своем посту премьер до середины пятилетки и как вообще будет складываться соотношение сил внутри правящей четверки. После съезда казалось, что был найден новый баланс, однако личные и групповые амбиции вряд ли позволят вьетнамской Компартии легко пройти оставшиеся четыре года.

Свидетельством тому становится гонка кандидатов в генсеки, в которой сошлись президент Куанг и глава секретариата ЦК Хюинь, за плечами которого маячит фигура нынешнего главы партии Чонга. Сложно сказать, кто выйдет в этой гонке победителем, или же элита вообще решит выбрать какую-то третью фигуру. Пока что шансы Куанга, несмотря на формальный статус одной из «четырех опор» и поддержку части силовиков, кажутся меньше. У него нет опыта ни экономической, ни идеологической работы, да и антикоррупционные скандалы сейчас бьют по авторитету силовиков – где же были органы все время при таком разгуле коррупции?

Помимо личного соперничества, на борьбу за власть во Вьетнаме накладывается и трансформация роли Компартии в системе управления. Многие представители элиты считают, что жесткая монополия партии на распределение постов в гражданской бюрократии тормозит развитие страны и ограничивает возможности доступа к ресурсам для различных группировок. В этих условиях КПВ (в лице Чонга и его соратников) пытается показать, что всевластие партии незаменимо – именно партия является носителем всего хорошего, что происходит с Вьетнамом, включая экономический рост, и борцом со всем плохим, что этот рост за собой влечет, вроде коррупции или неравенства. На внешней арене КПВ важно продемонстрировать, что рыночные реформы не размывают авторитет партии и она по-прежнему остается силой, с которой должны иметь дело внешние партнеры, – прежде всего Китай, соседи по АСЕАН и США.

При этом Компартия заинтересована в сохранении во властной конструкции технократов, которые вызывают доверие инвесторов и нравятся растущему среднему классу больше, чем карьерные партийцы с их идеологическими догмами. Вьетнамский аналог системных либералов (более системных и менее либералов) объединяет довольно большую группу чиновников, среди которых вице-премьеры Ву Дык Дам и Фам Бинь Минь (глава МИДа), обучавшиеся на Западе члены Политбюро Хоанг Чунг Хай (нарком Ханоя) и Нгуен Тхиен Нян (председатель Отечественного фронта Вьетнама), а также ряд региональных лидеров, особенно в богатых городах и провинциях.

Пока что сгладить противоречия в элите помогает то, что идеологические различия играют второстепенную роль. Доминирующим принципом сплочения элиты по-прежнему являются патронажные сети, общие карьерные пути, семейные и клановые связи, а для каждой из элитных групп задача сохранения и преумножения доступа к ресурсам важнее, чем отстаивание какой-то повестки. В этом смысле даже противники внутри системы пока ближе друг к другу, чем к любому игроку вне системы вьетнамской Компартии.

Московский Центр Карнеги. 02.02.2017