Трудности разворота. Что ждет Молдавию при новом президенте

Петр Бологов

Тринадцатого ноября президентом Молдавии был избран лидер Партии социалистов Игорь Додон, опередивший во втором туре голосования Майю Санду, представлявшую партию «Действие и солидарность» (52,2% голосов против 47,8%). Мировые СМИ дружно записали Додона в пророссийские кандидаты, что он сам успел подтвердить, заявив, что свой первый зарубежный визит в качестве главы государства совершит именно в Москву. Однако преувеличивать влияние новоизбранного президента на определение внешней политики Молдавии не стоит – пока эта страна остается парламентской республикой, и изменить доминировавший в последние годы курс на евроинтеграцию будет непросто.

Издержки ассоциации

Собственно, если бы президента, как в предыдущие годы, выбирали депутаты молдавского парламента, то Додон вряд ли мог победить. Правящая коалиция (56 из 101 депутата) на сегодня формируется проевропейскими демократической и либеральной партиями, которых поддержали также некоторые депутаты от коммунистов и либерал-демократов. Впрочем, и своего кандидата эта коалиция вряд ли смогла бы сделать президентом – для избрания главы государства необходимы были голоса 62 депутатов. Но этот вопрос стал неактуальным после того, как в марте этого года Конституционный суд республики признал, что избрание президента парламентом противоречит Конституции, и вернул прямые выборы, не проходившие в Молдавии с 1996 года.

Уже тогда, в марте, было понятно, что возврат прямых выборов стал важной победой социалистов и их идеологических союзников, в том числе «Нашей партии», которую возглавляет Ренато Усатый – местный олигарх с российским гражданством. Прозападные настроения в молдавском политическом истеблишменте всегда были сильнее, чем среди простых избирателей. Неспособные создать свою коалицию в парламенте, пророссийские партии выдвинули властям республики ультиматум с требованием перехода к прямым выборам президента, отставки правительства, роспуска парламента и досрочных выборов. В противном случае оппозиционеры пригрозили массовыми акциями неповиновения и вывели на митинг протеста в центре Кишинева десятки тысяч человек. Избежать дальнейшего обострения конфликта удалось, лишь вернув всенародные выборы главы государства.

То решение Конституционного суда поставило точку в длившемся с сентября 2015 года политическом кризисе, спровоцированном скандалом из-за вывода из трех крупнейших банков страны в офшоры миллиарда долларов. Под подозрение попал тогдашний премьер Молдавии, лидер Либерал-демократической партии Владимир Филат. Под давлением оппозиции парламент снял с него депутатскую неприкосновенность, после чего Филат был арестован сотрудниками Национального антикоррупционного центра прямо в здании парламента. В июне этого года суд Кишинева признал Филата виновным в соучастии в краже денег из банковской системы республики и приговорил к девяти годам заключения. Вся эта история серьезно подорвала позиции либеральных, ориентированных на сотрудничество с ЕС партий и во многом предопределила победу на президентских выборах их главного оппонента.

В своих предвыборных выступлениях Игорь Додон часто упоминал о восстановлении «стратегического партнерства» с Россией, о необходимости диалога с властями Приднестровья, о своем желании запретить работу унионистских организаций, ратующих за объединение с Румынией, и о том, что основой молдавской внешней политики должен стать нейтралитет. Новый президент Молдавии склонен признавать Крым де-факто территорией России, а политику украинских властей с 2014 года считает ошибочной.

Летом этого года Додон даже принимал участие в работе Изборского клуба в Москве и прямо заявлял тогда, что Молдавии необходимо вступить в Евразийский экономический союз и что соглашение о свободной торговле с ЕС губительно для молдавской экономики. Действительно, начиная с 1 сентября 2014 года, то есть с момента вступления в силу этого соглашения, экспорт республики в Евросоюз падал. За оставшиеся месяцы 2014 года он снизился на 0,4%, в 2015 году – на 2,3%, а в первом квартале 2016 года – на 14,5%.

Связанный с этим соглашением безвизовый режим с ЕС тоже не произвел в Молдавии особого эффекта. Для работы в странах Евросоюза молдаване все равно предпочитают обзаводиться румынским паспортом, так как безвизовые поездки допускаются только сроком до 90 дней и не дают права на работу. К тому же около двух третей молдавских гастарбайтеров, которых только по официальным данным насчитывается около миллиона человек из 3,5-миллионного населения республики, вообще работают не в ЕС, а в России, и послабление визового режима со странами Шенгена их мало касается.

Евроинерция

Додон в своей предвыборной риторике учел все эти разочарования, потому и преуспел. Только одно дело – критиковать существующее положение вещей, а другое – переделывать систему, давно настроенную на евроинтеграцию и тесные связи со странами ЕС, в первую очередь с Румынией, идею объединения с которой по-прежнему поддерживают около 25% населения республики.

После победы Додон анонсировал свои планы в этом направлении. Он не исключил проведения референдума для изменения Конституции, расширения полномочий президента или роспуска парламента, если парламентское большинство не согласится с мнением главы государства. Также он неоднократно заявлял о необходимости проведения досрочных парламентских выборов, которые по закону должны пройти только в 2018 году. Это должно позволить новому президенту получить больше влияния на внешнеполитический курс страны.

Также Додон допускает проведение еще одного референдума, где граждане республики определились бы, с кем им дальше интегрироваться: с Евросоюзом или с Евразийским экономическим союзом. Первым этапом пересмотра отношений с ЕС может быть отмена Соглашения о свободной торговле, а политические договоренности могут подождать.

Однако, вступая в прямой конфликт с прозападной частью молдавского общества, Додон серьезно рискует. Курс на интеграцию в ЕС доминирует в Молдавии уже многие годы, его поддерживают почти 40% граждан республики. Даже в случае стремительного расширения экономических связей с Россией и интеграции Молдавии в ЕАЭС переживающая затяжную рецессию российская экономика вряд ли сможет обеспечить быстрый рост благосостояния молдаван. Разве что в обмен на вступление в ЕАЭС Москва согласится надавить на Приднестровье и уговорить Тирасполь вернуться в Молдавию на условиях создания федерации. Но это масштабное геополитическое решение, и вряд ли в Кремле пойдут на это без очень серьезных гарантий нейтралитета Молдавии.

Такой резкий поворот во внешней политике может оказаться нежизнеспособным в стране, где представления населения о желаемом будущем делятся почти поровну. Ведь то, что количество сторонников евроинтеграции в последние годы уменьшалось, явление скорее временное, связанное с ошибками конкретных лидеров прозападных партий и с затяжным политическим кризисом. Перейдя из рядов оппозиции во власть, пророссийские силы уже не смогут так успешно использовать протестные настроения. А такие настроения вряд ли ослабнут, потому что рост уровня жизни в Молдавии пока никем не прогнозируется. Методы новых властей, вздумай они менять законы по образу и подобию России или Белоруссии, вызовут неприятие в молдавском обществе, уже привыкшем к принципам западной демократии. Да и в целом в Молдавии, ставшей частью СССР не особенно добровольно, отношение к советским идеалам и советскому прошлому, с которым сегодня ассоциируется Россия, всегда было более настороженным, чем даже на Украине. Лучший пример тут – мощный всплеск национализма, произошедший в Молдавии после распада СССР.

Такой расклад сил грозит расколоть молдавское общество по украинскому сценарию, когда внешнеполитическая повестка стала поводом для взрыва давно копившегося недовольства. К тому же любые резкие решения Кишинева будут восприниматься весьма чувствительно и на международном уровне из-за специфического расположения Молдавии между Приднестровьем с его российскими миротворцами, нестабильной Одесской областью Украины и входящей в НАТО Румынией.

Поздравив Игоря Додона с победой на выборах, Владимир Путин пригласил его посетить Москву, так что тут планы российского и молдавского президентов совпали. Да и в целом наблюдатели склонны толковать исход молдавских выборов как признак возросшего влияния Кремля на периферии ЕС. Спорить с этим сложно, но утверждать, что эта победа обернется полномасштабной переориентацией Молдавии с Евросоюза на Россию, пока мало оснований.

Московский Центр Карнеги. 15.11.2016