Договоримся ли договариваться?
Наверное, многие частенько оказываются в ситуации, когда разногласия, споры, да и просто различные мнения, выраженные вслух, приводят не к договоренностям и взаимному согласию, а к ссорам, вражде, конфликтам. Будь то в семье, на работе, в общественном транспорте, при ДТП (причем, не зависимо от класса и статуса автомобилей и их владельцев), в магазине и даже в таких заведомо "интеллигентных" местах, как театры, музеи, концертные залы. Увы, дефицит договороспособности проявляется не только, так сказать, на "бытовом" уровне.
Не одного меня в научном сообществе экономистов тревожит, что нами в последние несколько лет почти абсолютно утрачены го товность и способность вести равноправный диалог с оппонентами, уважая их право на иную позицию, на мнение, отличное от твоего. Считается приличным с некоторых пор "не давать слабину", не соглашаться с якобы несовместимыми с вашей позицией доводами, демонстрировать "твердый характер". Помнится, Иммануилу Канту принадлежит изречение (с моей точки зрения, достаточно спорное): "Характер – это способность действовать согласно принципам". По мне, так великий немецкий философ был более близок к истине в другом афоризме: "Упрямство имеет только форму характера".
Между тем сегодня наша страна вновь на перепутье. После четверти века системной трансформации вновь перед нами экзистенциальный вызов, как обеспечить не краткосрочный, а долговременный экономический рост России.
В настоящее время в споре о способах достижения этой жизненно важной цели сталкиваются две позиции, которые представлены авторитетными экономистами.
Одна позиция сводится к необходимости структурных реформ, к усилению борьбы с коррупцией, к обеспечению безопасности частной собственности, независимому судопроизводству, экономии бюджетных средств, к систематическому накоплению и сбережению финансовых резервов, к возможно низкой инфляции и снижению стоимости кредита как драйверу долгосрочных инвестиций. В сущности, речь здесь идет о совершенствовании инвестиционного климата, что дает основание условно назвать сторонников такой позиции "перфекционистами".
Другая позиция предполагает максимальное открытие шлюзов для бюджетного стимулирования – как производства, так и потребления. Бюджетные деньги следует тратить, а "не набивать кубышку", говорят сторонники этой позиции, почти цитируя одно из недавних высказываний Владимира Путина. Адептов такого подхода уместно назвать "интервенционистами".
"Надо изменить государственное управление, изменить мышление чиновников", – не устают заявлять перфекционисты. Что и говорить, надо! Хорошо бы поменять мышление, чтобы чиновники поменьше думали о личной выгоде, а побольше – об общественных интересах. Я уже не говорю о совершенствовании российского менталитета, чтобы он помогал экономике, а не препятствовал ее развитию. Конечно, никто не спорит, что это необходимо и что в этом направлении надо работать. Но это – история на годы, если не на десятилетия. Однако мы не можем себе позволить заниматься исключительно совершенствованием нашей институциональной жизни. Ведь конкуренты опережают нас ныне не только по объему, но и по темпам экономического роста.
Школа мышления интервенционистов ставит задачу добиться устойчивого хозяйственного роста уже сейчас и сделать этот процесс постоянным. Мировоззренчески такой подход мне более симпатичен. Да и прагматически он предпочтителен, несмотря на серьезные риски его реализации. Как бы то ни было, я начал бы с систематического государственного финансирования инфраструктуры в России. У нас скандально мало качественных автомобильных дорог, связывающих пространство огромной страны. Нам нужны высокоскоростные железнодорожные магистрали, современные порты, туннели и мосты. К тому же систематическое финансирование инфраструктурных объектов порождает множество позитивных внешних эффектов для развития частного бизнеса. Но и эта позиция, как вы понимаете, тоже не очень-то вписывается в наши нынешние обстоятельства, в том числе экономические. Тем более что она изначально нацелена на кардинальное изменение этих обстоятельств.
Учитывая качество государственного аппарата, идеологическую преданность большинства чиновников доктрине свободного рынка, риски, связанные с радикальной перестройкой нынешнего экономического курса, очень высоки. Выход из тупика мне видится в том, чтобы попытаться совместить обозначенные позиции. Ведь на дне каждой из них есть своя правда. И ни у кого не должно быть монополии на истину.
Убежден, что одна из самых актуальных общенациональных задач нашей страны состоит в том, чтобы после 30 лет свободы самовыражения, свободы слова, свободы критики люди научились договариваться. Способность договариваться – договороспособность – это, подчеркиваю еще раз, прямые диалоги, уважительное отношение к чужой позиции. Для наших людей, как я замечаю по своему экспертному цеху, очень трудно менять позицию. Это и в самом деле не просто, но все-таки нужно под напором фактов и аргументов пытаться понять другую сторону, уметь пересматривать свои взгляды, которые еще вчера казались абсолютно верными, а сегодня могут оказаться ошибочными.
Две школы мышления – и бюджетная консолидация, и бюджетное стимулирование – несомненно, имеют значение для развития нашей экономики. Просто в каждый данный момент одного нужно больше, другого – меньше. Проблема только в том, что нет бесспорного критерия, когда этот момент приходит и когда уходит. Значит опять нужна дискуссия и опять нужна договоренность. Так что если мы, дорогие коллеги, хотим, чтобы наша Россия стала благополучной страной, давайте договоримся договариваться...
Руслан Гринберг
