ГЭС в Таджикистане и контраргументы для Узбекистана

Алексей Чичкин

Водно-энергетические проблемы Центральной Азии обостряются не только технологически, но и, похоже, в политическом плане. Узбекистан снова, после 2013 г., усиливает кампанию против строительства одной из крупнейших в регионе Рогунской ГЭС в Таджикистане на р. Вахш. И «указывая» Душанбе, какие станции нужно строить в этой стране.

По имеющимся данным, таджикистанские власти обращаются за поддержкой к профильным компаниям России, к другим странам ЕАЭС за поддержкой по этому проекту. Понятно, что эта поддержка неизбежно была бы и политической, но... Узбекистан – важнейший политико-экономический игрок в регионе, потому спорить и тем более ссориться с ним упомянутым странам и компаниям, что называется, не с руки. И уже не раз было так, что какие-либо разногласия стран ЕАЭС/ОДКБ с Ташкентом, в т.ч. по гидроэнергетическому строительству в Таджикистане или Киргизстане, приводили то к выходу, то снова к вступлению Ташкента в зону свободной торговли СНГ.

Напомним также, что в Узбекистане до недавнего времени находилась военная база США и американцы снова хотят вернуться туда. Восстановление тесных военно-политических связей по линии Ташкент–Вашингтон едва ли в интересах стран ОДКБ и ЕАЭС. Вдобавок Ташкент покинул ЕврАзЭС еще в 2008-м, а ОДКБ – в 2012-м, и едва ли не главная причина таких демаршей – разногласия с Душанбе по энергетическим, транзитным, пограничным вопросам. В результате создана серьезная брешь в защите южных рубежей СНГ/ЕАЭС/ОДКБ от подпитываемого Западом и его ближневосточными союзниками исламистского экстремизма, группировки которого уже почти полностью «обладают» районами и участками границы Афганистана, сопредельными с Таджикистаном, Узбекистаном, Туркменистаном.

В Узбекистане уже которое десятилетие весьма остро стоит вопрос нехватки водоресурсов для хозяйственных и питьевых нужд. Его роль в регионе понимали и в советском руководстве, поэтому Центр, как правило, не вмешивался даже в антихозяйственное, ущербное водопользование, в том числе и в Узбекистане. К каким последствиям это привело – известно: усыхание Арала, обмеление большинства рек региона, и прежде всего дельты Амударьи, впадавшей в «бывший» Арал.

Как следствие, в Ташкенте поныне считают, что имеют право самостоятельно регулировать вопросы водо-/энергоснабжения соседних республик, особенно Туркмении, Киргизии и Таджикистана. Но практически все крупные и средние реки региона, как и Каракумский (Транстуркменский) канал, – де-юре или де-факто трансграничные, и уже потому нельзя решать означенные вопросы, скажем так, единолично. Нелишне в этой связи отметить, что Афганистан, Таджикистан и Туркменистан давно предлагают создать совместную комиссию по использованию рек трансрегионального значения и их гидроэнергетического потенциала – подобно комиссиям, например, по Меконгу, Западной Двине, Амазонке, по озеру Чад, но Ташкент молчит.

Тем временем даже в условиях «падающей» экономики Таджикистана после 1991 г. там растет дефицит энергоносителей, особенно электроэнергии. Хотя тот же Таджикистан располагает колоссальными (наряду с Киргизией) гидроэнергоресурсами. Причем производство и поставка гидроэлектроэнергии, напомним, значительно дешевле – минимум вдвое – иных вариантов электроснабжения.

Известно и то, что возведение Рогунской ГЭС в сочетании с действующими Нурекской и Вахшской (построены в 1970-х – начале 1980-х) позволит Таджикистану и собственные потребности обеспечить, и экспортировать электричество в соседние Афганистан и КНР. И кстати, такие проекты, как и проекты освоения весьма крупных гидроресурсов примыкающего к Узбекистану с Таджикистаном северного и северо-восточного Афганистана с участием СССР были в первой половине 1950-х... Но и Узбекистан планирует поставлять электроэнергию в Афганистан, поэтому в «рогунских» проблемах сказывается, похоже, и фактор конкуренции.

В недавнем письме премьер-министра Узбекистана Шавката Мирзиёева коллеге из Таджикистана Кохиру Расулзада отмечено, что «строительство Рогунской ГЭС сопряжено с громадными по масштабам угрозами для всего региона Центральной Азии». Отмечается также отказ Всемирного банка по той же причине «от финансирования строительства этой ГЭС». Хотя ВБ проводил технико-экологическую экспертизу нынешнего проекта той же ГЭС.

По имеющимся оценкам, поводом для столь нервной реакции Ташкента по этим вопросам стал тот факт, что известная итальянская компания Salini Impregilo S.p.A., специализирующаяся на гидростроительстве в сложных природных условиях, в начале июля с.г. выиграла тендер по проектированию и возведению плотины Рогунской ГЭС и первые два её агрегата планирует ввести в действие уже в 2018 году.

Г-н Мирзиёев чуть ли не настаивает, что «проект нуждается в кардинальном пересмотре, поскольку был разработан более 35 лет назад». При этом немаловажно, что он был подготовлен ташкентским «Гидропроектом». А самому Таджикистану – об этом лучше всего знают, оказывается, в Ташкенте – целесообразнее, если судить по означенному письму, строить малые и средние ГЭС. Они, кстати, доминируют в Узбекистане с давних времён, значит, по тому же пути «должны» идти Таджикистан, Киргизстан, Афганистан?

Так или иначе, «электроснабжение» Таджикистана отнюдь не в последнюю очередь зависит от поставок из Узбекистана, которые, бывает, приостанавливаются или дорожают. Но здесь вовсе необязателен некий «умысел» Ташкента (по крайней мере, может быть не только такой «умысел»): Узбекистан, повторим, остро нуждается в дешевой электроэнергии, а это обеспечивается гидроэнергетикой.

Очевидно, что вышеупомянутые разночтения не могут не влиять на политический климат и в ШОС, в котором участвуют обе страны. И подлить масла в огонь их разногласий, чтобы ослабить интеграционные тенденции в ШОС, вполне могут многие страны, причем не только азиатские.

Тем временем в первой декаде июля с.г. национальная управляющая компания ОАО «Рогунская ГЭС» и Salini Impregilo S.p.A. подписали соглашение на 3,9 млрд долл. – они пойдут на проектирование, закупку оборудования и строительство плотины, тоннелей, водоводов, машинного зала ГЭС. Ее сооружение рассчитано более чем на 10 лет.

Между прочим, Рогунская ГЭС – среди самых масштабных долгостроев СССР. Строительство ее началось еще в 1976 г., но ввиду финансовых проблем и позиции Узбекистана было «заморожено» в конце 1980-х. В 2004-м Таджикистан подписал соглашение с российским РУСАЛом о достройке Рогуна. Но стороны не сошлись в вопросе высоты и типа плотины (РУСАЛ предлагал бетонную плотину высотой 285 метров, а Таджикистан – каменно-набросную высотой 335 метров), и в 2007 году соглашение было расторгнуто. Осведомленные источники в Таджикистане и РФ (в т.ч. в Торгово-промышленной палате РФ) считают, что на этом решении наверняка сказалась и известная позиция Узбекистана. Тогда же Таджикистан объявил о продолжении строительства ГЭС собственными силами.

По завершении строительства 6-агрегатная Рогунская ГЭС будет иметь самую высокую в мире плотину, которая образует водохранилище объемом в 13,3 куб. км. Проектная мощность Рогуна – 3600 мегаватт электроэнергии, среднегодовая выработка составит 13,1 млрд киловатт-часов.

Чтобы развеять опасения оппонентов, Всемирным банком с привлечением экспертов из Франции, Италии, Германии, Швейцарии в начале 2000-х была проведена техническая и экологическая экспертиза современного проекта ГЭС. По результатам экспертизы создание Рогунской ГЭС было признано безопасным и экономически выгодным. В заключении экспертизы той же ГЭС, подготовленном известными европейскими компаниями Coyne & Bellier, Electroconsult и Energy & Water Economics, отмечается, в частности, что эта ГЭС сможет гарантированно работать 115 лет и сейсмоопасности не подвержена.

Итальянский эксперт по вопросам энергетики в горных и других географически сложных районах Лацио Роналли (г. Милан) на недавней конференции в Москве по вопросам экологии уточнил автору, что «имеется немало вариантов, апробированных в мире, по обеспечению максимальной сейсмоустойчивости и, параллельно, высокой производительности горно-водных электростанций при меньшем расходе водосырья». Какой-либо из этих вариантов и будет выбран для Рогуна и других схожих проектов в регионе. Примером схожих решений является один из крупнейших в Африке ГЭС-комплекс «Кабора-Басса» на западе Мозамбика, построенный еще в начале 1970-х и работающий на пять стран.

В этой связи примечательно мнение Георгия Петрова, многие годы проработавшего на руководящих постах в энергетических ведомствах Таджикистана: «Прежний проект частично переработан московским «Гидропроектом» вместе с таджикистанскими экспертами. Проект прошел экспертизу Всемирного банка. Но нужно иметь в виду, что тот же Рогун с 1970-х по 1990-й годы, согласно доработкам, подорожал почти втрое. Очень важно, что Таджикистан нашел единственный реальный вариант завершения (или продолжения) строительства. Можно вспомнить, что республика пыталась несколько раз пригласить к сотрудничеству Россию и другие страны, но безуспешно, так как не было никаких обоснований экономической эффективности проекта для инвесторов. В этих условиях можно только приглашать подрядчиков за счет собственных средств, что и сделало правительство Таджикистана».

Что касается позиции Ташкента, то, по мнению Г. Петрова, «когда узбекские власти увидят, что, несмотря на их противодействие, строительство этой ГЭС продвигается, я уверен, они изменят свою позицию». Тем более что относительно сейсмостойкости «самый лучший аргумент – успешная и безопасная многолетняя работа Нурекской ГЭС. Причем объем воды в Рогуне – 13 кубокилометров, в Нуреке – 10 куб. км: с точки зрения безопасности, это одно и то же. И находятся они в одном и том же сейсмическом районе. А то, что Рогун выше Нурека, – это только повышает безопасность первого, поскольку Нурек как бы «подстраховывает» Рогун».

Кстати, схожие опасения были у Непала, Бутана, Мьянмы и Лаоса, когда на реках ряда горных/предгорных районов китайского Тибета и юго-западного Китая, граничащих с этими странами, в конце 1990-х – начале 2000-х возводились средне- и высокомощные ГЭС. Современные технические решения подтвердили сейсмоустойчивость этих станций. Те же опасения имели место в Норвегии, когда в сопредельной горной (северо-западной) Швеции еще в 1930-х – 1950-х сооружались каскады схожих по мощности гидроэлектростанций. А они и сегодня поставляют электроэнергию ряду соседних районов Норвегии.

Правда, в этих случаях-опасениях не было политической «примеси»...

Ритм Евразии. 27.07.2016