Армения – Россия: между стратегической значимостью и стратегической неопределенностью

Армен Мартиросян, преподаватель филиала МГУ имени М.В. Ломоносова в Ереване, заместитель министра иностранных дел Республики Армении (1999–2003), чрезвычайный и полномочный посол РА

Кризис состоит именно в том, что старый порядок умирает, а новый не может родиться; в этом междуцарствии проявляется множество разнообразных болезненных симптомов.

Антонио Грамши (1891–1937)

Приведенная в эпиграфе мысль итальянского мыслителя и коммуниста сегодня вполне актуальна для Южного Кавказа – региона, где со второй половины XIX века России, а позже и СССР удавалось сохранять монополию влияния. Ситуация изменилась с развалом Советского Союза, открывшего и для других держав новые возможности проникновения в регион.

С учетом геополитических, демографических, культурно-конфессиональных и экономических факторов, из «новых старых» игроков с наиболее высокими шансами закрепления на Южном Кавказе в качестве доминирующей державы сегодня себя видит Турция. Вместе с тем бесспорно, что только Москва способна наиболее эффективно ограничить здесь влияние Анкары, что одновременно и огорчает Турцию, и подкрепляет ее притязания. Результатом становится отмирание прежнего порядка и установление в регионе «междуцарствия», сопровождающегося различными симптомами, оказывающими неблагоприятное воздействие и на армяно-российские отношения.

Для описания характера взаимодействия между нашими странами и оценки его перспектив, целесообразно рассмотреть армяно-российские отношения в разрезах стратегической значимости и стратегической неопределенности.

Стратегическая значимость – это важность, которую государства придают своим взаимоотношениям с другими странами для реализации своих долгосрочных целей.

• С точки зрения национальной безопасности стратегическая значимость определяется, во-первых, характером взаимных обязательств в области безопасности и, во-вторых, наличием альтернатив для создания военно-политических союзов или членства в таковых.
• С точки зрения геополитического влияния стратегическая значимость определяется тем, насколько двусторонние отношения позволяют стране укрепить свои позиции и извлечь иные политико-дипломатические выгоды.
• С точки зрения экономических интересов стратегическая значимость определяется важностью двустороннего экономического взаимодействия.

Стратегическая неопределенность в отношениях между странами – это ситуация, при которой стороны скрывают свои намерения или оставляют их неясными, что отражается на предсказуемости их взаимодействия.

Серьезное влияние на изменение уровней стратегической значимости и стратегической неопределенности оказывают поворотные моменты, из которых наиболее важными являются войны. В контексте нашего обсуждения таковыми стали карабахская война 2020 г. и специальная военная операция России на Украине, радикально изменившие характер армяно-российских двусторонних и многосторонних отношений и приведшие к перераспределению сил как на региональном, так и на глобальном уровнях.

Иерархический характер, в различной степени присущий нашим историческим и современным связям, не способствовал становлению традиций для эффективного преодоления конфликтных ситуаций. Дефицит навыков кризисного управления обнаружился при первом же серьезном испытании – поражении Армении в войне 2020 года. Критическому анализу его первопричин правящая элита Армении и часть населения страны предпочли поиск виновных на стороне, что повысило градус эмоционального восприятия итогов войны. Последующие поползновения Азербайджана на суверенную территорию Армении послужили поводом для ее правительства в обвинении России в невыполнении союзнических обязательств. Кризис в двусторонних отношениях привел к «замораживанию» членства Армении в ОДКБ, а также решению о выводе российских военнослужащих с территории международного аэропорта Звартноц и их предстоящем выводе с контрольно-пропускнoго пункта на армяно-иранской границе, где подразделения ФСБ РФ – правопреемника КГБ СССР – совместно с армянскими пограничниками продолжали нести боевое дежурство и после распада Советского Союза. Вопрос дальнейшего пребывания 102-й российской базы в Гюмри пока что официально не обсуждается.

Исход войны 2020 г., позволив Азербайджану установить контроль не только над территорией Нагорно-Карабахской республики (НКР), но и над некоторыми стратегически важными участками суверенной территории Армении вдоль армяно-азербайджанской границы, способствовал укреплению гегемонистских устремлений Турции – союзника Баку и члена НАТО – на Южном Кавказе. В сложившихся условиях и с учетом отсутствия возможностей для внутреннего балансирования правительство Армении, по мнению его оппонентов, решило прибегнуть к внешнему балансированию посредством перехода, даже ценой территориальных и репутационных потерь, с российской на турецкую геополитическую орбиту – как наиболее родственную евроатлантической системе. Поразительно, но автор вынужден признать, что часть населения Армении довольно терпимо рассматривает подобный сценарий развития страны. Формированию соответствующих настроений серьезно способствует активная деятельность многочисленных и все более щедро спонсируемых извне неправительственных организаций и средств массовой информации с откровенно антироссийской направленностью.

Вместе с тем некоторые представители армянского экспертного сообщества полагают, что стратегической целью нынешнего руководства Армении, скорее всего, является менее «хитрое» и более «утилитарное» видение будущего страны в статусе постоянного нейтралитета. Понятно, что для этого Армения должна юридически закрепить свой нейтральный статус, обеспечить стабильно развивающуюся экономику, которая позволит ей самостоятельно обеспечивать свою обороноспособность. Поскольку для гарантирования безопасности крайне важно также международное признание нейтралитета страны, можно предположить, что перспективы реализации указанной стратегии определятся не столько в Ереване, сколько в иных столицах.

Вкратце – о стратегической значимости армяно-российских отношений, которая, безусловно, определяется экономическим взаимодействием. Не вдаваясь в детали, можно констатировать, что вопреки политическому охлаждению отношений между Ереваном и Москвой и несмотря на антироссийские санкции, двусторонняя торговля успешно развивается. Это обозначило главенствующую роль России и ведомого ею Евразийского экономического союза в экономическом развитии Армении в ближайшей перспективе. Вместе с тем для хеджирования геоэкономической неопределенности и рисков, связанных с фрагментацией глобальной экономики, сохраняется интерес Армении к диверсификации своей международной экономической деятельности. Помимо того, что ЕС и другие страны Запада традиционно играли весомую роль в развитии Армении, торгово-экономическое сотрудничество с ними сегодня приобрело актуальность и для России как страны, находящейся под беспрецедентным количеством санкций. Свидетельством этого является динамика и структура российского «параллельного импорта» во внешнеторговом сотрудничестве Армении с ЕС и РФ.

Исходя из вышеизложенного, можно предположить, что стратегическая значимость армяно-российского взаимодействия является функцией экономического сотрудничества, a стратегическая неопределенность – функцией военно-политического отстранения. При этом фундаментальная проблема заключается в том, что эти функции в долгосрочной перспективе трудносовместимы: в Армении многие сознают, что Россия вряд ли согласится «спонсировать» межорбитальный переход Армении. Интеракция между региональным и глобальным уровнями уже формирует высококонкурентную операционную среду, настоятельно требующую тщательного учета взаимных интересов. Этому препятствует то, что правительство Армении не определилось, где оно готово уступить России, Турции, Азербайджану и где способно отстоять свои принципиальные позиции. Стратегическая неопределенность возросла также во взаимоотношениях Армении с ЕС. Провозглашенный Ереваном подход: «Мы готовы сблизиться с ЕС настолько, насколько готов Брюссель», – основан скорее на оппортунизме, нежели на продуманной концепции.

Выстраивание отношений наших государств с третьими странами на краткосрочных интересах, предполагающих транзакционную этику, ослабляет союзническую дисциплину. Как следствие, гибкие партнерства, сегментирующие общие интересы и непреодолимые противоречия, в сравнении с формализованными объединениями становятся более привлекательными. При таких обстоятельствах востребованным становится взаимодействие по принципу agree to disagree[1], которым Россия эффективно руководствуется в частности в своих отношениях с Турцией и Грузией.

В Армении многие понимают, что Россия сегодня сталкивается с проблемой балансирования между Арменией и азербайджано-турецким альянсом. Для Армении крайне важно, чтобы Москва воздержалась от выстраивания своих отношений с Баку и Анкарой за счет жизненно важных интересов Армении. В противном случае даже самым убежденным приверженцам армяно-российских союзнических отношений будет крайне трудно оспорить доводы правительства в пользу поиска политико-дипломатической поддержки на стороне и смены внешнеполитических приоритетов.

Говоря о нынешнем состоянии армяно-российских отношений, нельзя обойти вопрос дальнейшего участия Армении в ОДКБ, о котором автор писал ранее. Членство Армении в ОДКБ приобретет новый смысл, если Организация, учитывая высокий уровень отношений ее остальных членов с Азербайджаном, внесет свой вклад в восстановление территориальной целостности Армении и урегулирование армяно-азербайджанских отношений не под угрозой силы или угрозой применения силы, а на основе общепринятых международных норм и принципов. Это позволит заложить солидный фундамент для установления «позитивного мира», который, по определению сиднейского Института экономики и мира, предполагает установки, институты и структуры, создающие и поддерживающие мирное сосуществование сообществ. Именно такие отношения, основанные на согласии и способствующие преодолению чувства исторической вражды, обиды и отмщения, характерного для политической (анти)культуры Южного Кавказа, станут залогом прочного и долгосрочного мира на Южном Кавказе.

Космополитичная когорта армянских политических деятелей, родившаяся в последние два десятилетия существования СССР, сформировалась в абсолютно иных условиях по сравнению с политиками, правившими страной с 1990 г. до их свержения в 2018 году. Если отцы-основатели независимой Армении считали реализацию права народа Нагорного Карабаха на самоопределение «причиной существования» Армении, ее raison d’etre[2], то «революционеры» обуславливают проблемы развития Армении ее противостоянием с Азербайджаном и Турцией вследствие карабахскoго конфликтa и неурегулированности армяно-турецких отношений соответственно. Потеря Арцаха, последующий исход наших соотечественников с мест их исторического проживания и готовность официального Еревана в создавшихся условиях практически любой ценой урегулировать отношения с Азербайджаном и Турцией увеличивают свободу внешнеполитического маневрирования Армении. Складывающиеся обстоятельства, по мнению многих, открывают перспективы для опровержения мнения, не раз озвученного устами президента Белоруссии, что «армянам некуда деваться».

Спроектировав все это на плоскость реальной политики, можно предположить, что сегодня ключевой задачей балансирования Армении является разумное сочетание ее многофакторной зависимости от России с сотрудничеством с недружественными России странами. В этом контексте Армении следует продолжить эффективное взаимодействие в рамках ЕАЭС, воздерживаясь от вовлечения в стратегическое соперничество Запада с Россией. Политические элиты Армении и России в рамках стратегической коммуникации могли бы инициировать развернутый диалог о новых элементах, сложившихся в двустороннем и многостороннем сотрудничестве. Обстоятельные обсуждения способствовали бы обеспечению баланса между целями, интересами и существующими ограничениями, а также развитию экономических и гуманитарных связей в сочетании с большей гибкостью внешних сношений Армении и России с третьими странами.

Профессор Университета Джона Хопкинса Джон Гревилл Агард Покок в 1970-х гг. ввел понятие «макиавеллиевский момент», при котором молодые республики сталкиваются с необходимостью переосмысления своих традиционных ценностей, убеждений, догм и мифов и оказываются перед задачей пересмотра своих устоев и институтов. Не исключено, что Армения сегодня переживает свой «макиавеллиевский момент», исход которого определится тем, окажется ли нация способной воздержаться от соблазнов, вызванных узкогрупповыми интересами и конъюнктурными соображениями. Многое зависит и от того, насколько заинтересованной окажется союзническая Россия в содействии Армении по преодолению катастрофических последствий поражения в войне 2020 года. Эффективный вклад России в решение соответствующих задач предотвратит дальнейшую эрозию союзнических отношений между нашими странами и позволит Москве эффективнее актуализировать свои интересы на Южном Кавказе. Это особенно важно с учетом того, что Россия, преодолев кризис идентичности, ныне идентифицирует себя как цивилизацию, а свою миссию как цивилизационную. Реализация такой парадигмы, возможной прежде всего на пространстве СНГ, является важным условием для широкого признания России великой державой.

_____________________

[1]. Англ.: оставаться при своем мнении.

[2]. Фр.: смысл существования.

Россия в глобальной политике. 29.10.2024