Украинский кризис. Кто выигрывает?
Иван Тимофеев, программный директор клуба «Валдай»
Военная операция на Украине ставит вопрос о балансе потерь и приобретений ключевых участников, а также глобальных игроков. Сводить такой баланс для России и Украины еще только предстоит. Военные действия продолжаются, политическое урегулирование не достигнуто, а значит, пока трудно говорить о том, в какой степени каждой из сторон удастся добиться тех политических целей, за которые уже заплачена огромная цена человеческими жизнями и колоссальным ущербом экономике. Контуры баланса для глобальных и региональных игроков — ЕС, США, Китая, Японии, Ирана и других — прослеживаются более ясно.
Европейский союз несет наиболее серьезные потери и издержки. Они связаны с разрывом многочисленных торгово-экономических связей с Россией. Главный вызов — замещение на европейском рынке российской нефти, газа, металлов и ряда других сырьевых товаров. Этот процесс потребует серьезной концентрации ресурсов и политической воли. Несколько ближайших лет он будет влиять на экономический рост ЕС и конкурентоспособность европейской промышленности. Вместе с тем вытеснение российского сырья, болезненное само по себе, является задачей выполнимой. По нефти этот процесс может идти быстрее, по газу — медленнее. Внутри ЕС будут свои страновые отличия, так как зависимость от российского сырья является неоднородной. Однако «перемалывание» российских товаров по большинству направлений, по всей видимости, может быть осуществлено за несколько лет.
Независимо от того, как будет развиваться украинский кризис и какой будет внешняя политика России, вытеснение последней из торговли ЕС будет процессом долгосрочным.
На ЕС сегодня ложится и наиболее тяжелое бремя работы с украинскими беженцами. Их корректный подсчет пока затруднен с учетом быстро меняющейся обстановки, но уже сейчас понятно, что счет идет на миллионы. Перед странами ЕС встает задача приема, обеспечения, адаптации, а возможно, и интеграции мигрантов. Социальные расходы многих стран ЕС вырастут. Однако и здесь Европейский союз в среднесрочной перспективе оказывается бенефициаром. У стран ЕС, особенно у Германии, накоплен колоссальный опыт работы с мигрантами. Украинские мигранты культурно близки большинству, если не всем странам ЕС, в отличие от предыдущих волн миграции из исламских стран. Они более образованны. Они в меньшей степени склонны формировать замкнутые диаспоры, быстрее адаптируются и интегрируются. Экономика ЕС получает богатую демографическую инъекцию.
Большинство стран ЕС будет активно наращивать оборонные расходы. Подобный рост необязательно будет пропорционален политической субъектности Евросоюза. ЕС остается младшим партнером НАТО. Однако военно-политическая роль отдельных стран-членов вырастет существенно. Здесь опять же следует отметить Германию, у которой высок потенциал увеличения оборонных расходов, модернизации армии и развития оборонной промышленности. Весьма развитый оборонно-промышленный комплекс стран ЕС получает долгосрочный выигрыш. Можно также говорить и о том, что выигрывает европейский проект как таковой. В лице России он получает теперь мощный консолидирующий фактор, повышающий внутреннюю дисциплину, подпитывающий идентичность и скрепляющий восточно-европейский фланг.
США, на первый взгляд, несут значительно меньшие издержки в сравнении с ЕС, хотя отказ от российской нефти может привести к локальным сложностям и росту цен на топливо. Главные проблемы для Вашингтона кроются в других областях. Резкое обострение конфронтации с Россией вновь отвлекает ресурсы из Азиатско-Тихоокеанского региона. США придется наращивать свое военное присутствие в Европе, а значит, концентрация ресурсов на сдерживании КНР теперь снижается. В США также с тревогой воспринимают перспективу перехода украинского кризиса в войну НАТО и России. В пределе она чревата и ядерной эскалацией. Вашингтону придется одновременно сдерживать Москву, но при этом действовать в определенных границах, опасаясь эскалации здесь и сейчас. Контроль интенсивности конфликта, недопущение его неуправляемого «закипания», судя по всему, являются ключевым приоритетом.
По остальным направлениям США скорее выигрывают.
Новое качество конфронтации с Москвой позволяет существенно повысить внутреннюю дисциплину НАТО и добиться более весомого вклада европейских стран в общую безопасность.
С такой задачей не могли справиться ранее ни Дональд Трамп, ни Барак Обама, ни Джордж Буш-младший. Теперь она решается без больших проблем. Более того, возможно дальнейшее расширение НАТО. Членство в организации нейтральных Швеции и Финляндии не предопределено. Но число сторонников такого шага внутри обеих стран значительно выросло. Возможное вступление в НАТО Финляндии будет означать проецирование мощи на весь российский Северо-Запад.
Необходимость отвлечения ресурсов на Европу в теории может быть также использована США в свою пользу. Вашингтон и союзники получили карт-бланш на беспрецедентно мощный удар по российскому экономическому и технологическому потенциалу. Нет сомнений в том, что Россия будет оставаться важнейшим военным вызовом для США и Запада. Однако экономическую базу военного потенциала с большой вероятностью удастся подорвать с перспективой дальнейшей концентрации на Азии.
Выигрывает американский энергетический сектор. В ближайшем будущем он получит значительную часть европейского рынка. Кроме того, американцам теперь будет удобнее вытеснять Россию и с мировых рынков вооружений. Китай и Индия останутся крупными покупателями. Но конкуренция за другие рынки для Москвы будет более сложной из-за более активного противодействия США.
В США накоплен комплекс внутренних проблем. Российский фактор вновь позволяет хотя бы частично консолидировать Конгресс и общество. Вместе с тем влияние кризиса на выборы 2024 года пока остается крайне неопределенным.
Тем временем Китай получает широкое пространство для маневра. В отличие от ЕС и США текущие издержки для КНР будут минимальными. Военно-политическое давление со стороны Вашингтона сокращается. С учетом масштабных антироссийских санкций Китай может претендовать на значительную часть освобождающегося российского рынка. Российские энергоресурсы теперь будут в большей степени доступны для Китая, причем их цена наверняка окажется значительно более низкой, чем раньше. Впрочем, здесь возможны сложности инфраструктурного плана по их доставке на китайский рынок. КНР также становится важнейшим финансовым партнером России, причем такое партнерство будет асимметричным в пользу КНР. Пекин еще в большей степени укрепляет стабильность на своих северных и северо-восточных рубежах.
Партнерство России с Китаем становится безальтернативным.
У Китая открываются новые возможности для влияния в Центральной Азии. С учетом опыта санкций против России Китай проведет существенную работу по совершенствованию своей собственной экономической безопасности на случай сходных осложнений с Западом. Вместе с тем происходящие процессы все-таки вряд ли приведут к появлению полноценного российско-китайского военно-политического союза. Судя по всему, Китай будет сохранять дистанцию и свободу рук.
Для Японии баланс выгод и потерь в краткосрочной перспективе скорее отрицательный. Перспектива мирного договора с Россией становится крайне туманной. Еще до новой фазы конфронтации было понятно, что переговоры зашли в тупик. Не просматривалось даже намеков на какое-либо продвижение, но сохранялась сама теоретическая возможность такого продвижения. После 2014 года Токио вел сбалансированную и прагматичную политику, введя символические санкции, но сохраняя российский рынок и конструктивные отношения с российским руководством. После 24 февраля 2022 года эта концепция уступила место солидаризации с действиями США и ЕС. Япония понесет некоторые потери за счет утраты российского рынка и замещения российского сырья. Но критичными для Токио они не являются. Самым главным является то, что обострение отношений с Россией, как и в случае с Германией, станет весомым стимулом для окончательного пересмотра послевоенной парадигмы использования вооруженных сил. Япония более уверенно пойдет по пути возвращения себе статуса полноценной военно-политической державы. Решение проблемы «северных территорий» тоже будет в растущей степени рассматриваться в военном ключе.
Индию текущий кризис затрагивает в минимальной степени. Дели сохраняет с Москвой диалог и будет сопротивляться попыткам третьих стран повлиять на военно-техническое сотрудничество. Впрочем, позиции лоббистов западных производителей вооружений в стране могут усилиться. Усиление Китая на фоне кризиса — проблема для Индии. Но изменения трудно назвать фундаментальными.
Бенефициарами нового этапа украинского кризиса станут и некоторые страны, которые в настоящее время находятся под жесткими санкциями США. В их числе прежде всего Венесуэла и Иран. Вашингтон вполне может пойти на хотя бы частичное снижение санкционного давления с целью компенсации на рынке потерь от запрета на импорт российской нефти. В отношении Венесуэлы смягчение санкций политически проще в сравнении с Ираном. В конечном итоге там речь исключительно о проблеме внутреннего устройства страны, на которое США могут временно закрыть глаза. Венесуэльская тяжелая нефть вполне может заменить российскую на американском рынке. Правительство Николаса Мадуро в этом случае получит передышку и глоток свежего воздуха в виде валютных поступлений.
С Ираном ситуация сложнее, так как там речь идет о военной ядерной программе и новой редакции Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД), то есть о многостороннем процессе, участником которого является и Россия. Вместе с тем технически США вполне могут допустить иранскую нефть на мировой рынок и без нового СВПД. Как вариант, администрация Джо Байдена обладает возможностью вернуть отмененные Дональдом Трампом исключения на покупку иранской нефти для ряда стран Европы и Азии. Проблемой для США станет то, что Иран тоже получит передышку и укрепит свои переговорные позиции. В будущем это вызовет давление со стороны республиканцев, которые являются противниками сделок с Тегераном. Но на фоне противодействия России эти разногласия могут отойти на задний план. В любом случае у Ирана есть шанс воспользоваться ситуацией в свою пользу. Такое развитие событий исключает формирование коалиции стран под санкциями, в которую теоретически могли бы войти Китай, Россия, Иран и Венесуэла. Китай будет сотрудничать со всеми тремя, но не в ущерб отношениям с Западом.
В сухом остатке новый этап украинского кризиса будет иметь глобальные последствия. Некоторым он принесет краткосрочные и среднесрочные издержки, причем весьма существенные. Но для многих он будет связан с возможностями укрепления своего влияния в долгосрочном плане.
Коммерсантъ. 16.03.2022
