Тихие перевыборы президента Эмомали Рахмона
Виктория Панфилова
Президентские выборы в Таджикистане прошли незаметно на фоне хаоса в соседней Киргизии. Эмомали Рахмон, набрав 90,4% голосов избирателей при массовой явке, переизбран на очередной семилетний срок. 30 октября состоится церемония вступления его в должность. Это была его шестая победа на выборах главы государства.
МИД России признал «выборы открытыми, свободными и легитимными». «Волеизъявление, в котором приняли участие 85,39% избирателей, прошло в соответствии с международными стандартами и с соблюдением национального законодательства, в обстановке конкурентной борьбы», – указали в дипведомстве.
Из четырех соперников Рахмона, согласно данным избирательной комиссии, наибольшее число голосов набрал глава Аграрной партии Таджикистана Рустам Латифзода – 3,03%. Остальные меньше этого. Единственная оппозиционная Партия исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ) запрещена, ее лидер Мухиддин Кабири в эмиграции, а члены политсовета осуждены на длительные сроки за попытку госпереворота и терроризм. Ранее в тюрьму отправили лидера Демпартии Махмадрузи Искандарова и бывшего министра промышленности, создателя партии «Новый Таджикистан» Зайда Саидова. Они были заподозрены президентом в намерении составить ему открытую конкуренцию.
«Каждая очередная избирательная кампания Эмомали Рахмона практически не отличается о предыдущих – он много ездит по стране, его имя доминирует в прессе и на телевидении, дебатов с другими кандидатами не проводит. Каждый раз он намного опережает их, набирая чрезвычайно высокий процент голосов. Говорить о какой-то конкурентной борьбе не приходится», – сказал «НГ» эксперт по Таджикистану Андрей Захватов.
Рахмон наряду с президентом Белоруcсии Александром Лукашенко остается лидером по длительности пребывания на посту президента среди руководителей стран СНГ. Дольше правил только первый президент Казахстана Нурсултан Назарбаев – почти 30 лет. Но у Рахмона есть шанс обойти и его. К окончанию следующего срока он будет править страной 35 лет.
По мнению Захватова, в последние годы эксперты по странам СНГ, в которых президенты правят по 20 и более лет, все чаще отмечают усталость электората от лидеров. И пример тому – события в Белоруссии, где победа Александра Лукашенко с солидным перевесом вызвала протесты значительной части населения. При этом проверить достоверность подсчета голосов невозможно – желающих признаться в фальсификациях в Белоруссии нет.
«Для того чтобы повысить доверие людей к подсчету голосов, в Украине, например, был принят весьма интересный закон. Согласно этому закону, члены избирательных комиссий всех уровней утром в день голосования публично, стоя перед государственным флагом, перед видеокамерами, наблюдателями и журналистами, за 10 минут до открытия избирательных участков читают текст присяги: «Клянусь Конституцией, государственным флагом моей республики (Богом или Всевышним), что считать голоса буду честно». И ставят свою подпись. Отказ принести присягу означает отказ лица быть членом комиссии. Кроме Украины аналогичный закон не принят ни в одной стране постсоветского пространства. Публичная присяга была бы очень сильным и смелым шагом в любой стране и намного повысила бы легитимность избранного президента. Но я полагаю, что в Таджикистане это посчитают излишним и законодательство о выборах в республике в обозримый период не изменится», – говорит эксперт.
Эмомали Рахмонов – именно так звучала его фамилия, когда 27 лет назад он пришел к власти в Таджикистане, охваченном гражданской войной. Его кандидатуру поддержали в Москве, Ташкенте и Бишкеке. С тех пор, чтобы удержаться в кресле президента, он несколько раз менял Конституцию Таджикистана.
В 2003 году после внесения изменений в Конституцию, в частности, продлевающих его срок президентства с пяти до семи лет, все предыдущие сроки правления были обнулены. В 2015 году Рахмон подписал закон «Об основателе мира и национального единства – Лидере нации». И уже через год после референдума была внесена очередная поправка в Основной закон – ст.65 Конституции РТ, позволяющая Лидеру нации быть президентом неограниченное количество раз и править пожизненно. Одновременно был снижен возрастной ценз для будущих лидеров страны c 35 до 30 лет.
Воспользоваться этими поправками должны были наследники Рахмона – 32-летний сын Рустам Эмомали, который недавно стал спикером верхней палаты парламента, или дочь Озода Рахмон, возглавляющая администрацию президента и являющаяся сенатором. Однако подковерная борьба за власть и пандемия внесли коррективы в планы Рахмона-старшего. Таким образом, транзит власти в Таджикистане вынужденно приостановлен года на два-три.
За это время в республике, по мнению эксперта по Центральной Азии и Среднему Востоку Александа Князева, следует ожидать серьезных кадровых перестановок в критически важных ведомствах: силовых структурах, финансовых, контрольных. «Безусловно, новые назначения будут проводиться с учетом того, насколько эти персоналии окажутся лояльны к семье Рахмона и к Рустаму Эмомали, когда транзитный сценарий вступит в решающую фазу. Латентные противоречия в том кругу элиты, который допущен к участию во власти, и, главное, в зависимом от власти бизнесе, влекут за собой постоянные ротации государственных служащих на разных уровнях и в разных сферах, и не только в силовом блоке. Кадровые изменения подкрепляются законотворческими. Задача нынешнего этапа подготовки к транзиту власти – коррекция законодательства в направлении максимального усиления контроля за таджикским обществом», – сказал «НГ» Александр Князев.
По мнению эксперта, спокойный характер прошедших выборов, отсутствие каких-либо конфликтов не означают, что политические процессы в Таджикистане имеют позитивное наполнение. Протестные настроения в обществе существуют и развиваются в скрытой форме, просто для их реализации в легитимной, правовой форме или в форме силового протеста в Таджикистане по-прежнему нет объективных условий. Значительное снижение общего образовательного уровня населения, миграция наиболее активного населения за пределы Таджикистана – эти и ряд других факторов общественного сознания делают общество уязвимым к влиянию самых различных акторов, среди которых необходимо особо выделить радикальные религиозные структуры. Недоверие к официальной идеологии и пропаганде, которое формируется на негативном социально-экономическом фоне, подталкивает значительную часть общества, особенно молодежь, к поиску альтернативы, во многих случаях радикальные религиозные идеологии удовлетворяют их в поиске мировоззрения и объяснения происходящего в жизни. Однако пока маловероятным представляется какое-то критическое влияние на политический процесс в целом со стороны радикальных религиозных структур и существующих в подполье групп террористической направленности. Можно предположить, что развитие этих процессов в перспективе может стать серьезной угрозой стабильности не только Таджикистана, но и соседних стран региона. Особо опасной окажется ситуация, когда накопление протестной массы может совпасть по времени с основной фазой транзита власти.
Не случайно в Душанбе внимательно отслеживаются события в соседней Киргизии, где скопившаяся протестная масса по итогам парламентских выборов в очередной раз снесла официальную власть. Причины все те же – обнищавшее население, безработица, неэффективное управление, особенно в период эпидемии COVID-19.
Вторая волна коронавируса может и для Таджикистана стать решающей. Трудовые мигранты возвращаются на родину, где процветают безработица и нищета. Уровень средней заработной платы составляет около 120 долл. в месяц. Бюджет недобирает налогов. Власть вынуждена повышать цены на газ и электроэнергию, которой, как и в 27 лет назад, в республике не хватает. Нынешней осенью снова введен лимит на подачу электроэнергии. Малый и средний бизнес терпит убытки. Поддерживать стабильность в стране Эмомали Рахмону с каждым годом становится все сложнее. Заезженная пластинка, что пережившие кровавую гражданскую войну таджики не хотят ее повторения, уже в ближайшем будущем будет неактуальной. В стране подрастает поколение, представители которого в силу своего возраста эту войну не помнят либо вообще родились после ее окончания.
Таджикистан могли бы спасти иностранные инвестиции. Потенциал для развития промышленности в республике есть. Но Таджикистан называют сложной страной для ведения бизнеса. Государственный департамент США в своем докладе «Инвестиционный климат в Таджикистане в 2020 году», опубликованном в сентябре 2020 года, отметил, что американские компании в этой стране сталкивались с вымогательством и мздоимством на таможне, в налоговых органах, тендерах по государственным закупкам, а также при получении лицензии в Таджикистане. Американские компании называют коррупцию основным препятствием для инвестиций в Таджикистане.
Удержаться в Таджикистане удается только Китаю, который «привязал» к себе Душанбе дешевыми кредитами, вытеснив с местного рынка все российские проекты. По данным статистического агентства Таджикистана, на Китай приходится почти половина от общего объема внешнего долга Таджикистана – на начало 2019 года это 1209,6 млн долл. (при 2879 млн долл. внешнего долга). Получив кредиты, Душанбе выяснил, что не может по ним расплатиться. Пекин, предвидя такую ситуацию, нашел схему погашения долгов – недра в обмен на долги. Китаю уже передано в собственность (по официальной версии, на 49 лет или до погашения кредита) три золоторудных месторождения и одно угольное.
Доктор экономических наук, заведующий отделом Института экономики и демографии АН РТ Ходжамахмад Умаров отметил, что помимо ресурсов и контрольных пакетов акций стратегических предприятий Душанбе может отдать под контроль Китая отдельные транспортные маршруты и земли. «Прецедент уже был в 2011 году, когда власти передали Китаю 1% своей территории – это более 1 тыс. кв. км спорных земель на Восточном Памире. Помню, тогда чиновники на поднявшийся шум говорили, что они хорошо сторговались с Пекином, ибо тот требовал в несколько раз больше. Китай претендует на участки Памира, богатые полезными ископаемыми – это уран, золото, бокситы, асбест, горный хрусталь, драгоценные камни. Не исключено, что расплата землей продолжится. Для этого территории можно сдать в бессрочную аренду, даже не меняя границ. Не исключено, что Пекин уже влияет на Душанбе в политической сфере. Например, по вопросу вступления Таджикистана в Евразийский экономический союз», – считает Умаров.
Для Таджикистана подобное усиление сотрудничества чревато потерей собственного суверенитета. В последнее время началось проникновение Китая в военно-политическую сферу Таджикистана. И это происходит при, так сказать, «живом» союзнике – России.
НГ-Дипкурьер. 18.10.2020
