Любовь к санкциям как экономический мазохизм
В знаменитой в советскую бытность и, к сожалению, ныне полузабытой пьесе Максима Горького «На дне» один из центральных ее персонажей – Лука – произносит фразу почти гегелевского масштаба: «Во что веришь, то и есть!». Увы, нет недостатка в свидетельствах, подтверждающих жизненность этой сентенции. И действительно, есть что-то общее с хрестоматийным (в мои школьные годы) горьковским «утешителем» у некоторых весьма влиятельных отечественных политиков и экспертов, особенно тех, кто безоговорочно следует курсу правящего дома.
В самом начале санкционного противоборства России и Запада говорили, что санкции в принципе безвредны. Для нашей экономики это не что иное, как комариный укус. Когда стало ясно, что не все так радужно, стали говорить, что санкции долго не продержатся. Так как все мы живем во взаимозависимом мире, где экономические интересы настолько переплетены, что сами инициаторы якобы вскоре обнаружат, что совершили ошибку, которую сразу же исправят, т.е. откажутся от санкций.
Когда же выяснилось, что санкции «всерьез и надолго», пошла мода на их одобрение. Обнаружилась удивительная закономерность: чем дольше действуют санкции, тем они милее. Забавно, что весьма авторитетные люди на полном серьезе стали переживать по поводу возможной отмены санкций: «не дай Бог, их отменят, вот будет беда». Что на это скажешь? Лучший ответ пушкинский: «Меня обманывать не надо, я сам обманываться рад». Я к этому добавил бы, что самообман – это худший вид обмана. Его труднее всего преодолеть.
Судите сами. На первый взгляд желаемому импортозамещению очень помогает протекционизм, но это только на первый взгляд. Если посмотреть на ситуацию более пристально, то она выглядит совсем по-другому. За последние годы в нашей стране действительно обозначился процесс импортозамещения: по свинине, мясу, птице, зерновым культурам, картофелю, пиву, алкогольным напиткам и по некоторым другим продуктам. Создан ряд промышленных площадок, например, Калужский автомобильный кластер, локализован выпуск телевизоров «Самсунг». Однако все эти успехи достигнуты до взаимных санкций, причем не благодаря протекционизму, а вопреки ему.
И вообще, протекционизм лишь временно может помочь импортозамещению. Это обычная практика, когда создаются благоприятные условия для своих производителей, например, через государственные заказы, специальные условия для тендеров, которые благоприятствуют именно отечественным компаниям, и это не противоречит нормам ВТО. Но, если привилегии для собственных производителей надолго, то результат уже противоположный: качество ухудшается, цены растут.
Словом, санкции вредят всем: просто одним становится хуже, а другим – еще хуже. При этом известно кому хуже. Ведь наш экономический потенциал в 35 раз меньше, чем потенциал тех стран, которые объединили санкции против нас.
Посмотрим на некоторые результаты. В России мы видим пока мощную продовольственную инфляцию: за два года – где-то 28–0%, и, конечно же, вклад в этот ценовой скачок внесли антисанкции. Естественно, экспортеры из Европейского союза также понесли серьезные убытки, потому что им пришлось искать новые рынки сбыта. Но разве нам от этого лучше, если продолжается снижение реального благосостояния населения и углубление социальной дифференциации. По данным Института экономики РАН, в результате контрсанкционных действий России и соответствующего им роста цен уровень бедности увеличился почти на 3%, что в абсолютном выражении составляет около 4 млн новых бедных. И положение будет только ухудшаться, если встать на путь самоизоляции.
Мы уже отрезаны от международных финансовых рынков, что затрудняет выход нашей экономики из кризиса. Усугубляет ситуацию и запрет на поставки ряда технологий, машин, оборудования, приборов, в том числе для глубоководной добычи нефти на арктическом шельфе. И все это только способствует соскальзыванию страны в «технологическое захолустье». Так что все попытки выискивать в антироссийских санкциях какую бы то ни было пользу для российской экономики нельзя назвать иначе, как «экономическим мазохизмом».
И вообще, разве нет ощущения стыда, что мы сами не занимаемся целеполаганием и спим до тех пор, пока не начинаются какие-то внешние шоки, и только потом, очнувшись, лихорадочно, не выделив приоритетов, призываем к импортозамещению по всему фронту, что в принципе недостижимо. Разве это признак взрослой нации, если даже очень нужные для себя дела она инициирует не самостоятельно, а под давлением внешнего мира? Руководствоваться присловьем «нет худа без добра» – очень ненадежное правило жизни.
Короче говоря, с санкционной конфронтацией надо покончить. И здесь нет никакой альтернативы, кроме восстановления доверия в наших отношениях с Западом. Для этого обеим сторонам нужно пойти на компромисс. Нам надо избавиться от синдрома «старшего брата» по отношению к Украине, а Запад должен смирить свою гордыню и прекратить провоцировать нас своими поучениями и стремлением сделать нас младшим партнером, на что Россия, конечно, не должна соглашаться.
Я реалист и поэтому, как говорил один известный деятель, «верю в чудо». А чудо – это политическое урегулирование конфликта на юго-востоке Украины. Только в этом случае возможна взаимная отмена санкций и даже, рискну сказать, вторая попытка строительства «общеевропейского дома», о котором говорил еще Михаил Горбачев. Перед Европой и нами множество экзистенциальных вызовов, на которые мы можем эффективно ответить только сообща…
Руслан Гринберг
