Река времени и величие действия
Выступление в Фултоне, штат Миссури, 7 мая 1992 г.
Мы находимся перед скульптурой («Берлинская стена». – Ред.), в которой фантазия художника с необычайной выразительностью и лаконизмом передала драму холодной войны, неудержимого стремления человека пробиться сквозь стены отчуждения и конфронтации. Символично, что этим художником стала внучка У. Черчилля и что эта скульптура установлена именно в Фултоне.
Свыше 46 лет назад У. Черчилль выступил здесь со знаменитой речью, воспринятой в моей стране как формальное объявление холодной войны. Там действительно впервые были произнесены слова «железный занавес» и прозвучал призыв ко всему западному миру сплотиться против угрозы со стороны тирании в лице Советского Союза и коммунистической экспансии. Все остальное в этой речи, включая анализ мировой послевоенной ситуации, мысли о возможности предотвращения третьей мировой войны, о перспективах прогресса, о методах обустройства послевоенного мира, – все это оставалось неизвестным для советских людей.
Теперь, отдавая дань уважения этому выдающемуся государственному деятелю, мы можем спокойно и объективно оценить как достоинства той его речи, так и ограниченность заключенного в ней анализа, идей и прогнозов, стратегических установок. С тех пор мир, в котором мы живем, претерпел глубочайшие изменения.
Тем не менее, как ни парадоксально, существует некое сходство между ситуацией в то время и нынешней. Тогда тоже практически распалась существовавшая до войны структура международных отношений. Возникли новая расстановка сил и новый расклад интересов и претензий. Наметились иные тенденции мирового развития, перспективы которых вырисовывались неясно. Появились новые возможности прогресса. Потребовались ответы на вызовы новых субъектов международных отношений. Атмосфера была насыщена не только большими надеждами, но и подозрениями, взаимным непониманием, непредсказуемостью. Иными словами, возникла ситуация всемирно-исторического выбора.
Величие У. Черчилля состояло в том, что он первый среди деятелей высшего ранга понял это. Действительно, перед мировым сообществом, уже создавшим к тому времени Организацию Объединенных Наций, открывался уникальный шанс повернуть вектор мирового развития, принципиально изменив в нем роль насилия и войны. И, конечно, в решающей степени это зависело от Советского Союза и Соединенных Штатов. Нет необходимости объяснять, почему.
Я хотел бы начать свои рассуждения с того, что СССР и США упустили тогда этот шанс – вывести свои отношения в принципиально новое русло и тем самым положить начало иному, чем до войны, характеру мироустройства. Думаю, понятно, что я веду речь не об установлении чего-то вроде кондоминиума над остальным миром. Шанс находился совсем в другой плоскости.
Если бы Соединенные Штаты и Советский Союз были в состоянии правильно понять свою ответственность, разумно соотнести свои национальные интересы и усилия с правами и интересами других государств и народов, планета сегодня была бы более удобным и благоприятным местом для жизни людей.
Что касается меня, то я уже не раз критически оценивал внешнюю политику сталинского руководства в те годы. Оно не только не сумело по-новому, с учетом опыта и итогов войны, оценить историческую логику межвоенного периода и сделать выбор, отвечающий изменившейся реальности. Оно допустило грубейшую ошибку, приравняв победу демократии над фашизмом к победе социализма, и сделало установку на его распространение по всему миру.
Но и со стороны Запада, в первую очередь США, тоже была допущена ошибка. Несостоятельным и опасным был вывод о вероятности открытой советской военной агрессии. Этого не могло быть не только потому, что И. Сталин, как и в 1939–1941 г., войны боялся, ее не хотел и никогда на большое противостояние не пошел бы. Но прежде всего потому, что наша страна была измождена и разорена, потеряла десятки миллионов людей, народ возненавидел войну. Армия, солдаты, одержав победу, рвались домой, к мирной жизни.
С включением «ядерного компонента» в мировую политику и развязыванием на этой основе чудовищной гонки вооружений – а инициатором тут были США, Запад – произошло то, что у юристов называется «превышением необходимой обороны». Тут роковая ошибка. Позволю себе утверждать, что у правящих кругов стран-победительниц не было адекватного стратегического видения образовавшихся в результате войны возможностей мирового развития, а следовательно, и подлинного понимания национальных интересов своих государств. Под прикрытием фраз о миролюбии и защите интересов народов с обеих сторон принимались решения, которые раскололи мир, только что справившийся с фашизмом именно потому, что сумел объединиться. И оправдывалось это с обеих сторон идеологией. Противоборство изображалось как неизбежное противостояние добра и зла. Разумеется, все зло взваливалось на соперника. И так продолжалось десятилетиями, пока не увидели, что приближаемся к пропасти. Почему я все это говорю? Потому что за допущенные в тот переломный момент всемирной истории ошибки мировое сообщество дорого заплатило.
В основных центрах мировой политики выбор теперь вроде бы сделан в пользу мира, сотрудничества, взаимодействия, общей безопасности. Тем не менее, взяв курс на новую цивилизацию, никак нельзя вновь допустить интеллектуальной, а потому и политической ошибки, истолковав победу в холодной войне почти исключительно как свою, своего образа жизни, своих ценностей и достоинств.
Это победа над мертвящей, влекущей нас к гибели схемой развития человечества, разрыв порочного круга, в который мы сами себя загнали. Это общая победа здравого смысла, разума, демократии, общечеловеческих ценностей.
У. Черчилль призывал к суперстратегическому мышлению. Оно подразумевало способность подняться над побочными проблемами и частностями текущего бытия, выявить главные тенденции и ориентироваться по ним.
Итак, каковы особенности мировой ситуации? Размышляя над процессами, свидетелями которых мы являемся, нельзя не прийти к выводу, что человечество находится на крутом переломе. Не только народы бывшего СССР – весь мир переживает переломную ситуацию. И речь идет не о каком-то очередном этапе, каких множество в мировой истории. Речь идет о переломе всемирно-исторического масштаба и значения, о начавшейся смене одной цивилизационной парадигмы другой.
Со времен античности прогресс человечества происходил в рамках региональных цивилизаций и относительно автономных обществ. Автономных в том смысле, что их взаимосвязь не была определяющим фактором развития отдельных государств и народов, не имела характера всепроникающей взаимозависимости. На наших глазах этот порядок вещей уходит в прошлое. Он преодолевается мощными интеграционными тенденциями глобального масштаба, обусловленными глубокой научно-технической революцией, интернационализацией экономических ресурсов, фундаментальным преобразованием условий жизнедеятельности человека. Все это позволяет говорить о коренном изменении самих форм, в которых протекало до сих пор общественное развитие, об изменении практически всех сторон человеческого бытия, организации общественной жизни, более того – об изменении внутреннего мира самих людей, их представления о нравственных ценностях и социальных идеалах. Эти изменения начались, конечно, не сегодня и не вчера. Но именно сейчас, на наших глазах, при нашем участии они вступают в решающую переломную фазу, когда все сферы человеческой деятельности приобретают целостный вид, становятся общемировыми: производство, экономика, рынок, политика, наука, культура и т. д.
Уже достигнутая и постоянно нарастающая целостность мира открывает широкий спектр благоприятных возможностей с точки зрения будущего человечества. Это прежде всего возможности создания глобальной системы международной безопасности, предотвращения крупных военных конфликтов, подобных мировым войнам XX в., радикального сокращения вооружений и бремени военных расходов. Это возможность переключить внимание и ресурсы мирового сообщества на решение гражданских проблем в самых различных регионах мира и самых разных областях – демографической, экологической, продовольственной, энергетической и иных. Это новые возможности экономического прогресса, обеспечения нормальных условий жизни для все большей массы населения Земли, улучшения качества жизни.
И мы уже начали двигаться в этом направлении. Однако значимость происшедших перемен, открывающих большие надежды, не должна закрывать от нас опасностей, с которыми уже пришлось столкнуться. Было бы в высшей степени трагично, изжив, наконец, мир «образца 1946 года», вновь обнаружить себя в мире «образца 1914 года». Потребуется максимум международных усилий, чтобы сделать необратимым перелом в пользу мира на основе демократии, и не для половины, а для всего человечества. Целиком согласен с этой формулой государственного секретаря США Дж. Бейкера.
Существующие опасности во многом связаны именно с переломным характером нашего времени. Нельзя не видеть: усиление целостности и взаимозависимости мира создает новые напряжения – внутренние и международные, развязывает процессы, доселе неведомые нам. Ведь это факт, что прекращение противостояния мировых блоков и крах тоталитарных режимов высвободили замороженные на время центробежные силы, территориальные и межгосударственные противоречия и претензии, поощрили гипертрофированный национализм. И он уже привел к большой крови.
Прекращение глобального противостояния ядерных супердержав и идеологической конфронтации двух мировых систем еще больше обнажило главное противоречие современности – между богатыми и бедными странами, между «Севером» и «Югом», хотя эти термины стали теперь более чем условными.
От того, что ряд стран «Юга» вырвался из нищеты и отсталости, а некоторые из них наступают на пятки старым развитым странам, суть дела не меняется. И соотношение бедности и богатства в современном мире тоже не улучшается тем, что стремительное развитие глобальной системы коммуникаций и информатики способствует обостренному восприятию в менее развитых странах чувства социальной лишенности и даже безысходности, отчаяния.
Если взять мировую экономику, то все более тесное переплетение национальных хозяйств и рынков сопровождается обострением международной экономической конкуренции, которая потенциально таит угрозу торговых войн и возрождения протекционизма.
Одна из наиболее грозных опасностей нового типа – экологическая. Когда У. Черчилль произносил здесь свою речь, люди планеты в большинстве своем даже не подозревали о смертельной угрозе с этой стороны. А теперь – климатические сдвиги глобального характера: парниковый эффект, озонные дыры, кислотные дожди, загрязнение атмосферы, почвы, воды промышленными и бытовыми отходами, уничтожение лесов и т.п. При всех усилиях по предотвращению экологической катастрофы процесс разрушения природы продолжается по нарастающей. На уровень экологических угроз все больше выходят последствия отравления духовной сферы – наркомания, алкоголизм, терроризм, преступность.
Все это вместе взятое повышает вероятность социальных, национальных и международных конфликтов. Не поняв переходного характера нынешней международной ситуации и присущих ей противоречий, политики вновь рискуют совершить ошибки, которые были бы чреваты тяжелыми последствиями для всех.
Перспектива катастрофических климатических изменений, более частых случаев засухи, наводнений, голода, эпидемий, национально-этнических столкновений и других бедствий вынуждает правительства действовать в контексте мировой политики, искать общие решения. Ибо альтернативой этому было бы усиление конфликтности мировой обстановки, нестабильность политических систем, гражданские войны, то есть в конечном счете и угроза всеобщему миру. А это значит, что необходимо и новое понимание проблем международной безопасности, национальных интересов, тех задач, которые необходимо решать, чтобы гарантировать выживание человечества.
Мы должны учитывать возможность различных сценариев, в том числе и самых неблагоприятных, предвидеть их, чтобы соответственно действовать. Какой-то опыт уже накоплен. Разный это опыт – в Персидском заливе, Югославии, Камбодже, Корее, на Кавказе, в Прибалтике, в связи с землетрясением в Армении, Чернобыльская катастрофа... Важно, что на всех этих разнохарактерных действиях международного сообщества мы видим печать новой атмосферы в мире, сложившейся, между прочим, благодаря политике перестройки и нового мышления. Одним из следствий растущей целостности мира является демократизация межгосударственных отношений. Кажется, теперь все согласны, что биполярная система исчерпала себя. Есть мнение, что на смену ей идет моноцентристская система. Но большинство считает, что это будет мультиполярный мир. Вероятно, с этим можно согласиться, если, конечно, иметь в виду, что речь идет не о привычном в прошлом перераспределении ролей ведущих держав.
Перестает действовать принцип, согласно которому отдельные государства или группы государств могли безраздельно господствовать на международной арене. Вырисовывается более сложная, глобальная структура международных отношений. Пробивает себе дорогу осознание необходимости каких-то форм глобального управления, в котором принимали бы участие все члены мирового сообщества. Нельзя предоставить событиям развиваться стихийно. На глобальные изменения и вызовы нужен адекватный ответ. Если мы хотим исключить насилие и не допустить перерастания конфликтов в мировой пожар, нужно искать способы коллективного воздействия на них мирового сообщества.
Шансы для мира есть. Это подтверждает то, что произошло в политическом миропонимании лидеров великих держав за последние годы. Нужны принципы и механизм превращения возможности в действительность. Принципы общеизвестны. Я говорил о них в Нью-Йорке, на Генеральной ассамблее ООН в конце 1988 г. Дело за созданием соответствующих механизмов. В моем положении не очень уместно давать им названия. Важно, чтобы они от имени международного сообщества были бы способны решать проблемы. Без этого нечего и говорить о новой эре, новой цивилизации.
Ограничусь обозначением направлений деятельности и компетенции таких механизмов.
Ядерное и химическое оружие. Жесткий контроль за нераспространением, вплоть до принудительных мер в случае нарушений. Заключение соглашений между всеми существующими сейчас ядерными государствами о порядке сокращения и ликвидации этого оружия. Подписание, наконец, всемирной конвенции о химическом оружии.
Мирное использование атомной энергии. Усиление прав МАГАТЭ и императивное включение в ее систему всех государств, ведущих работы в этой области. Больше гласности и жесткости в деятельности МАГАТЭ. Создание под эгидой ООН мощного консорциума для финансирования, модернизации или ликвидации АЭС с большой степенью риска, а также для захоронения отходов. Вести дело к стандартизации атомной энергетики в мировом масштабе. Ускорить и расширить работы по ядерному синтезу. Экспорт обычных вооружений прекратить на государственном уровне к 2000 г., а в районы вооруженных конфликтов – немедленно. Приравнять нелегальный экспорт к международному терроризму и наркобизнесу.
По названным выше вопросам институционализировать координацию разведок государств – постоянных членов Совета Безопасности ООН, состав которого нуждается в некотором расширении.
Региональные конфликты. С учетом беспристрастно изученного опыта, полученного на Ближнем Востоке, в Африке, Юго-Восточной Азии, Корее, Югославии, на Кавказе, в Афганистане, образовать специальный орган при СБ ООН, облеченный правом применять политические, дипломатические, экономические и военные средства для урегулирования и предотвращения конфликтов.
Права человека. В европейском процессе официально признана универсальность этой общечеловеческой ценности, то есть допустимость международного вмешательства там, где нарушаются права человека. Задача непростая даже для тех, кто подписался под Парижской хартией 1990 г., тем более для всех государств ООН. Полагаю, однако, что новый мировой порядок не будет полноценным, если ООН, Совет Безопасности не создадут структур (с учетом также и ныне существующих – региональных и ооновских), уполномоченных вводить санкции и использовать другие принудительные средства, особенно когда речь идет о вопиющем попрании прав меньшинств, групп населения, отдельных лиц.
Экология. Вскоре в Рио-де-Жанейро состоится первая всемирная конференция на уровне глав государств. Хотелось бы думать, что дело не ограничится анализом, дискуссиями, урегулированием разногласий, а будет создан международный механизм, с экстерриториальными правами и полномочиями.
Продовольствие, демография, экономическая помощь. Не случайно именно в такой связке обозначены эти проблемы. От их решения зависят и биологическая жизнеспособность населения Земли, и минимальная для цивилизованного существования государств и народов социальная стабильность. Этими проблемами занимаются, и давно, мощные научные, общественные, финансовые, политические организации, в их числе – авторитетнейший Римский клуб. Однако складывающийся новый тип международного взаимодействия позволяет уже сейчас осуществить перелом в практическом подходе к ним. Я предложил бы в будущем году провести на эту тему всемирную конференцию по типу предстоящей вскоре экологической.
Все названные проблемы требуют иного уровня организованности международного сообщества. Однако именно сейчас, на этапе резко возросшей взаимозависимости в мире, одновременно болезненно обострилось восприятие многими государствами своего суверенитета, а народами – своей национальной самостоятельности и идентичности. Это одно из новейших глобальных противоречий, которое придется преодолевать сообща.
Принципиально оно преодолимо, об этом свидетельствует опыт европейских сообществ и, хотя пока еще в малой степени, опыт европейского процесса в целом. Решающую роль здесь может и должна сыграть Организация Объединенных Наций. Конечно, ей и ее органам придется перестраиваться, чтобы выйти на уровень новых задач. Эта идея обсуждается давно, и выдвинуто много предложений. У меня нет какого-то собственного плана реорганизации ООН. Выскажусь лишь по основным параметрам назревших перемен.
Возникшая из итогов и уроков Второй мировой войны Организация Объединенных Наций до сих пор несет на себе печать времени своего создания. Это касается как состава ее органов и вспомогательных учреждений, так и их функционирования.
Ничем, например, кроме изжившего себя деления на победителей и побежденных, нельзя объяснить отсутствие среди постоянных членов Совета Безопасности ООН таких великих держав, как Германия и Япония. Вообще, считаю, нужно обязательно исключить из Устава ООН статью 53 о «вражеских государствах». Критерий обладания ядерным оружием также был бы явным архаизмом для новой эпохи, в которую мы вступаем. В Совете Безопасности должна быть представлена великая Индия. Авторитет и возможности его были бы подняты за счет включения на постоянной основе Италии, Индонезии, Канады, Польши, Бразилии, Мексики, Египта, пусть первоначально – без права вето.
Совету Безопасности потребуются лучшее оснащение, более эффективные и, в частности, более многочисленные силы по поддержанию мира. При определенных обстоятельствах желательна передача национальных вооруженных сил в распоряжение СБ и подчинение их общему военному командованию ООН.
Уже выдвинуто – и я его поддерживаю – предложение о создании глобальной системы наблюдения за чрезвычайными ситуациями. Генеральный секретарь ООН должен иметь возможность вводить ее в действие еще до того, как конфликт приобретет насильственный характер. Более тесная координация органов ООН с региональными структурами только повысит возможность упорядочения мировых процессов. Разумеется, для современной роли ООН, и прежде всего обновленного расширенного и усиленного Совета Безопасности, нужны большие деньги. Метод финансирования ООН, принятый при основании, показал свои слабости сразу же, как только в последние годы активность ее возросла и стала приближаться к реальному выполнению задач, которые предписали ООН основатели. Этот метод должен быть дополнен каким-то механизмом, связывающим Организацию Объединенных Наций с мировой экономикой.
Мысль может показаться на первый взгляд нереалистичной. Но будем уповать, что уже начался процесс гуманизации бизнеса, происходит его мощная интернационализация, технологическая и политическая, и он все больше смыкается с современной мировой политикой, в которую брошены семена нового мышления.
Демократии сегодня предстоит доказать, что она может существовать не только как антитеза тоталитаризму. Но для этого ей надо перейти с национального уровня на международный. Не только союз демократических государств, но и демократически организованное мировое сообщество – вот что стоит ныне на повестке дня. Итак, мы живем в переломный период. Закончилась одна эпоха, начинается другая. Какой конкретно она будет, никто не знает. Будучи долгое время ортодоксальными марксистами, мы были уверены, что знаем. Жизнь и на этот раз опровергла претендентов на всезнайство и мессианскую роль. Ясно, что XX в. вскормил необъятные возможности. От него же мы наследуем и страшные, апокалиптические угрозы. Однако в нашем распоряжении великая наука, которая поможет нам избежать грубых просчетов. Выстояли в наш страшный век нравственные ценности, которые поддержат и помогут нам на труднейшем переходе человеческой истории из одного качественного состояния в другое.
Заканчивая выступление, возвращусь к тому, с чего начал. У. Черчилль с этой трибуны призывал спасти мир и прогресс, апеллируя к ООН, но прежде всего – к англо-саксонскому единству как ядру, к которому могли бы примкнуть остальные. И решающую роль в достижении цели должна была сыграть, по его убеждению, все-таки сила, прежде всего вооруженная сила. Он и речь-то свою озаглавил «Мускулатура мира».
Цель ныне та же: мир и прогресс для всех. Но мы имеем теперь возможность идти к ней, не платя столь огромную цену, как в прошедшие 50 лет, не прибегая к таким средствам, которые ставят под вопрос саму цель, не создавать такой «силы», которая несет угрозу самой цивилизации.
И, признавая по-прежнему выдающуюся роль Соединенных Штатов Америки, а теперь и других богатейших и высокоразвитых современных держав, – апеллировать не к избранным, а ко всему мировому сообществу. Ибо в принципиально новой мировой ситуации огромное большинство объединенных наций, надеюсь, будет способно организоваться и совместно действовать на принципах демократии, равноправия, баланса интересов, здравого смысла, свободы выбора и готовности сотрудничать. Умудренные трудным опытом, они, думаю, смогут поступиться, когда надо, эгоистическими соображениями ради достижения общей высокой цели, предназначенной человеку на Земле.
Ключевые слова: речь Черчилля в Фултоне, холодная война, международные отношения, исторический выбор, национальные интересы, разоружение, новое мышление, перестройка, экология, мультиполярный мир.
https://www.gorby.ru/presscenter/news/show_30482/
Михаил Сергеевич Горбачев – генеральный секретарь ЦК КПСС, первый и последний президент СССР (г. Москва).
