Готовься к худшему, но стремись к лучшему. Российский и китайский взгляды на ситуацию в области международной безопасности

Конфликт между Россией и Украиной продолжается. Заявления президента Франции Макрона о возможной отправке сил НАТО на Украину вызвали бурю негодования и волну заявлений с опровержениями от представителей других западных стран. Многие политики и ученые обеспокоены тем, что риски распространения конфликта вырастут из-за враждебных отношений между США и Россией.

Как справиться с этим кризисом, влияющим на ситуацию в области глобальной стратегической безопасности? В ходе «Китайско-российского Саньяского диалога 2024», состоявшегося в начале марта 2024 г., Пекинский клуб международного диалога пригласил Андрея Кортунова, научного руководителя РСМД, и Чжао Хуашэна, профессора Института международных исследований Фуданьского университета и эксперта Пекинского диалога, обсудить проблемы международной безопасности, ситуацию в области контроля над ядерными вооружениями и предотвращения ядерной войны, факторы формирования нового международного порядка, а также перспективы развития российско-китайских отношений.

— Безопасность в мире: нынешнее положение внушает вам пессимизм или оптимизм?

Андрей Кортунов:

Последние международные события дают мало поводов для оптимизма в отношении глобальной безопасности — по крайней мере, если говорить о ближайшем будущем. Большинство текущих конфликтов в Европе, на Ближнем Востоке, в Африке и других регионах мира, скорее всего, продолжатся, и в скором времени может разгореться несколько новых конфликтов. Кроме того, краткосрочное будущее мировой экономики остается крайне неопределенным, и нельзя исключать вероятность новой циклической рецессии. Из-за ускоряющихся изменений климата угрозы стихийных бедствий и природных катаклизмов растут на всей планете. Предстоящие выборы в США и Великобритании, выборы в Европейский парламент, а также выборы в Индии, Индонезии и многих других странах создают еще большую неопределенность. Даже если не произойдет дальнейшей эскалации российско-украинского противостояния или, в более широком смысле, противостояния России и Запада, кризис в Европе неизбежно будет сеять нестабильность и хаос по всему миру подобно тому, как камень, брошенный в пруд, создает рябь на воде.

Разумеется, не все конфликты в разных уголках планеты напрямую связаны с российско-украинским противостоянием, у каждого из них свои корни, динамика и свои бенефициары. Тем не менее влияние происходящего в Европе ощущается повсюду в мире — в Газе и на Западном берегу Иордана, в Йемене и Сахеле, на Корейском полуострове и Южном Кавказе. Двусторонние российско-американские механизмы контроля над стратегическими вооружениями окончательно забуксовали, и шансы на возобновление переговоров сокращаются буквально с каждым днем. Режим нераспространения ядерного оружия сегодня тоже находится не в лучшем состоянии, учитывая неспособность великих держав возродить многостороннюю ядерную сделку с Ираном или совместными усилиями сдерживать ядерные и ракетные амбиции Северной Кореи. Мини-разрядка между США и Китаем, достигнутая в прошлом году, остается очень хрупкой и в любой момент может смениться очередным циклом эскалации напряженности. Мировая экономика подвержена высоким рискам дальнейшей фрагментации, протекционизма, торговых войн и односторонних санкций. Эти события оказывают сильное влияние на глобальные и региональные международные институты, на повестку дня, касающуюся изменений климата, глобальной продовольственной и энергетической безопасности управления трансграничными миграциями и борьбы с международным терроризмом.

Чжао Хуашэн:

Нет никаких оснований для оптимизма в нынешней ситуации с безопасностью; мы не только живем в самое опасное время с момента окончания холодной войны, но и в самый опасный период со времени начала холодной войны. Люди часто поднимают вопрос о том, вступит ли мир в новую холодную войну, но уместнее спросить, вступит ли мир в новую горячую войну, потому что в продолжающемся российско-украинском военном конфликте миллионы солдат сражаются уже два года, используя почти все тяжелые вооружения, за исключением ядерного оружия — самолеты, танки, артиллерию, военные корабли, ракеты и т. д. — а США и страны НАТО уже почти напрямую вовлечены в боевые действия. В таких условиях разговоры о том, будет ли новая холодная война, кажутся слишком бледными. Некоторые считают отсутствие двух крупных военных блоков, двух крупных идеологических систем и двух крупных мировых рынков признаком того, что новая холодная война не ведется, но это лишь форма выражения, а суть холодной войны заключается в невоенном противостоянии и конфронтации между мировыми державами.

Хотя судьба мира не предопределена, и нельзя говорить о том, что наш мир обречен, данная ситуация не может не вызывать беспокойства.

Углубляется политическая, экономическая, дипломатическая, технологическая фрагментация мира, а также фрагментация в сфере безопасности, промышленности и цепочек поставок. Важнейшей движущей силой этого процесса является разделение мира Западом на «демократический» и «тоталитарный» станы, а также связанная с этим политика. Китай выступает против такого подхода и решительно сопротивляется ему, однако единство требует сотрудничества обеих сторон, в то время как раскол и антагонизм могут быть созданы в случае настойчивости лишь одной стороны.

Все ведущие страны укрепляют свои вооружения и армии. Переговоры о разоружении ушли в прошлое, а усиление боевого арсенала — это то, чем заняты сегодня все крупные державы. Все государства хотят обеспечить свою безопасность путем укрепления вооружений, но это приводит к гонке вооружений, что только усиливает общую небезопасность и нестабильность.

Региональные конфликты разрастаются и их трудно сдерживать. Вооруженный конфликт между Израилем и ХАМАС не только оказывает сильное влияние на региональную безопасность и стабильность, но и сказывается на международной политике и мировой торговле. Организация Объединенных Наций и международные механизмы бессильны что-либо с этим сделать, а противостояние крупных держав лишило региональный конфликт эффективного международного давления и сдерживания.

В то же время региональные «горячие точки» продолжают оставаться горячими, создавая обширную зону потенциальных конфликтных очагов, подобно действующему вулкану, который в один прекрасный момент начнет извергаться, оставляя мир в состоянии тревоги.

Самым крупным кризисом, конечно же, является вооруженный конфликт между Россией и Украиной. Он длится уже 2 года, и конца ему не видно, а его интенсивность растет, масштабы боевых действий расширяются, а это значит, что данный конфликт имеет потенциал для эскалации. Как только российско-украинский конфликт выйдет из-под контроля, все страны НАТО окажутся втянутыми в него, и новой мировой войны будет трудно избежать.

— В чем отличие нынешней ситуации в сфере безопасности от предыдущих кризисов?

Чжао Хуашэн:

После горького опыта и уроков двух мировых войн прошлого века, после создания ряда международных систем и механизмов, после беспрецедентно тесного международного сотрудничества и взаимосвязи между странами, после многообещающего периода мира и сотрудничества между великими державами в послевоенный период, в условиях значительного прогресса цивилизации и общества, беспрецедентного роста благосостояния, стремительного развития науки и техники — просто невозможно понять и принять тот факт, что, вступив в XXI век, самую цивилизованную и развитую эпоху, человечество движется к варварским войнам традиционного братоубийства и стоит на пороге новых мировых войн. Ведь эти войны могут уничтожить человеческую цивилизацию! В чем причина такого «атавизма» в поведении людей? Это важный вопрос, над которым международному сообществу необходимо глубоко задуматься и извлечь уроки из прошлого. Ведь если эту проблему не решить сейчас, значит, она повторится в будущем.

Каждый крупный кризис в сфере безопасности отличается уникальными обстоятельствами и динамикой; в этом смысле российско-украинский конфликт не является исключением. Особенно тревожным является то, что в России, Украине, Европе и США голоса в пользу продолжения военных действий звучат гораздо громче, чем голоса, требующие их прекращения, нет сильного политического и социального запроса на мир со всех сторон. Ни одна из сторон не хочет отступать. Все стороны серьезно готовятся к более масштабной войне. Обе стороны считают, что это будет мощным сдерживающим фактором, который заставит противника не предпринимать опрометчивых шагов и избежать расширения боевых действий. Но, как неоднократно показывала история, в том числе история Первой мировой войны, подобная тактика часто дает обратный эффект и скорее еще сильнее раздражает другую сторону, что приводит к эскалации кризиса. Обе стороны также считают, что стремятся извлечь уроки из истории Второй мировой войны, чтобы предотвратить новую мировую войну, однако уроки извлекаются разные. Европа считает, что попустительство было одной из главных причин возникновения Второй мировой войны, и что по этой причине она должна противостоять первым шагам со стороны России. В свою очередь Россия считает, что неспособность решительно реагировать на приближение враждебных сил к границам СССР перед Второй мировой войной поставила Советский Союз в невыгодное положение, увеличив прямую угрозу агрессии. Таким образом, уроки, которые обе стороны извлекают из истории, ведут не к миру, а к углублению конфликта между ними. Самая главная проблема заключается в глубоком непонимании или полном отсутствии взаимопонимания с обеих сторон. Россия считает расширение НАТО и приближение этого альянса к российским границам прямой угрозой для России, и специальная военная операция направлена на устранение этой угрозы; в то же время НАТО считает расширение на восток гарантией безопасности в Европе, и что, если Россия победит на Украине, Европа станет следующей целью ее ударов. Поэтому НАТО должно поддерживать Украину, добиваясь вывода российских войск с ее территории, полагают европейские политики.

Какими бы ни были особенности российско-украинского конфликта, он, как и все войны, принес огромные страдания обеим сторонам: сотни тысяч военнослужащих и мирных жителей убиты и ранены, города и дома превращены в руины, уничтожено имущество, накопленное за сотни лет тяжелого труда, между народами возникла стойкая и даже неизгладимая ненависть. Продолжение и эскалация конфликта может привести только к еще большим бедствиям для русского и украинского народов, поэтому его прекращение и предотвращение эскалации — наиболее желательный путь для России и Украины, чтобы минимизировать потери и страдания.

Андрей Кортунов:

Человечество уже не раз переживало трудные времена, но конец света так и не наступил, а система международных отношений неизменно демонстрировала удивительную гибкость и приспособляемость. Если ограничиться самым недавним прошлым, то можно вспомнить хотя бы мировой финансовый кризис 2008–2009 гг. или «Арабскую весну» 2011 г., массовый приток мигрантов в Европу в 2015 г. или пандемию COVID-19 в 2020–2022 гг. Система международных отношений сумела пережить множество тяжелых периодов, перенести все эти многочисленные потрясения и сохраниться в своих основных параметрах. Однако все эти потрясения, включая распад Советского Союза в 1991 г. и террористические атаки на США 11 сентября 2001 г., по большому счету, ограничивались либо одним измерением глобальной политики, либо одним, пусть и очень важным регионом мира. А вот продолжающийся кризис в Европе стремительно приобретает поистине глобальные масштабы и многомерный характер.

Кроме того, во времена предыдущих катаклизмов всегда существовала большая вероятность того, что великие державы смогут быстро собраться вместе, отбросить разногласия и работать рука об руку, реагируя на общие угрозы и вызовы. Теперь это, к сожалению, уже не так — при нынешнем геополитическом расколе великие державы с гораздо большей вероятностью будут работать друг против друга, нежели сообща. Система международных отношений стремительно скатывается к опасной безвыигрышной игре с нулевой суммой (некоторые даже утверждают, что это игра с отрицательной суммой), что делает чрезвычайно трудным достижение взаимоприемлемого компромисса, необходимого для совместного противостояния общим вызовам.

— Почему окончание холодной войны привело к еще большему регрессу в мировом сообществе?

Андрей Кортунов:

Было бы неправильно утверждать, что окончание холодной войны вообще не принесло никаких мирных дивидендов. Я прожил достаточно долгую жизнь, чтобы помнить начало 1990-х годов, когда многие из нас верили, что опасность ядерной войны или даже обычного вооруженного конфликта между великими державами устранена раз и навсегда. Тогда было подписано множество важных соглашений, закрепляющих новые реалии: Парижская хартия для новой Европы, Договор об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ), Основополагающий акт НАТО-Россия и так далее. Наблюдался невиданный ранее всплеск международной торговли, инвестиций, туризма и взаимодействия на уровне гражданских обществ между Востоком и Западом. К сожалению, очень скоро выяснилось, что стороны имеют совершенно разные представления о самых фундаментальных аспектах международной безопасности и глобального управления.

На Западе полагали, что в основе будущей системы международных отношений должны лежать преимущественно западные институты — такие как НАТО и Европейский союз, — которые будут постепенно расширяться и поглощать бывшие социалистические страны Центральной и Восточной Европы. Предполагалось, что именно Запад будет определять правила игры в новой системе, а остальные страны должны будут безоговорочно принимать эти правила. Разумеется, остальным странам и, в частности России, было трудно принять такой взгляд на будущее Европы и мира. Следует также отметить, что за последние два десятилетия баланс сил в мире сместился в пользу незападных стран — в частности в пользу Китая. Этот критический сдвиг должен был бы найти отражение в системе международных отношений, включая систему основных международных организаций, но Запад, и в первую очередь США, оказался к этому не готов, не желая признать и принять этот сдвиг.

Чжао Хуашэн:

Что касается России и Запада (Россия и Украина — это совершенно другие взаимоотношения с другим набором обстоятельств), то объяснения причин российско-украинского военного конфликта с обеих сторон — это два совершенно разных нарратива.

Россия винит в этом конфликте расширение НАТО на восток. Со своей колокольни НАТО полагает, что чем дальше на восток, тем безопаснее для европейских стран. Поэтому, несмотря на постоянные предупреждения России, НАТО провела пять раундов расширения, включив в свой состав все три прибалтийские страны, а также страны Центральной и Восточной Европы, и до сих пор не готова на этом остановиться. Дело не в том, что НАТО не слышала предупреждений России; просто она считает, что слабая Россия ничего не может с этим поделать, поэтому ей лишь следует принять это расширение как свершившийся факт. В стратегическом арсенале России есть только два оружия-«убийцы»: энергетика и военная мощь. Однако использование энергетического оружия — обоюдоострый меч, поскольку это может навредить самой России, так как его широкомасштабное применение весьма затруднительно, в то время как использование военного арсенала кажется немыслимым в эпоху, наступившую после окончания холодной войны.

С точки зрения России, каждый шаг НАТО на восток увеличивает угрозу безопасности для России. Очевидно, что следующими целями расширения НАТО станут Украина и Грузия — этот вопрос стоял на повестке дня саммита НАТО в Бухаресте в 2008 г., а это значит, что военная мощь НАТО будет сосредоточена у российских границ. Россия чувствовала, что отступать уже некуда, что она вынуждена действовать на опережение и взять под свой контроль Украину.

Соединенные Штаты Америки и Европа, со своей стороны, видят первопричину конфликта во вторжении России на Украину, в захвате украинской территории и в нарушении Россией основ международного права. Запад видит корни поведения России в возрождении ее имперских амбиций и традиций территориальной экспансии.

Если смотреть на вещи объективно, то процесс, приведший к российско-украинскому конфликту, был сложным, не обусловленным какой-то одной причиной или односторонним действием, а формировался под воздействием пересечения и взаимодействия многих факторов. Он стал результатом длительного накопления и разрастания конфликтов между Россией и Западом. Российское и западное объяснения имеют свой угол зрения, свою логику, свои факты и основания, но у каждого из них есть и своя ахиллесова пята. Это совершенно разные и взаимоисключающие нарративы, основанные на разных позициях, служащие разным целям и делающие невозможным консенсус.

Объективно говоря, процесс раскручивания спирали российско-украинского конфликта сложен, не обусловлен какой-то одной причиной или односторонними действиями, но складывается из переплетения и взаимодействия множества факторов, будучи следствием длительного накопления и разрастания противоречий между Россией и Западом. Россия и Запад интерпретируют сложившуюся ситуацию под своим углом зрения, следуя своей логике, каждая из сторон приводит свои факты и обоснования, но оба этих нарратива имеют свою «ахиллесову пяту». Это совершенно разные и взаимоисключающие нарративы, исключающие консенсус.

— Реален ли риск ядерной войны?

Чжао Хуашэн:

Не будет преувеличением сказать, что нынешняя ситуация вполне сопоставима с Кубинским или Карибским ракетным кризисом 1962 года, или даже опаснее.

Некоторые пришли к выводу, что Кубинский ракетный кризис не перерос в ядерную войну благодаря тому, что лидеры Советского Союза и США, то есть Никита Хрущев и Джон Кеннеди, трезво оценивали последствия ядерной войны, что признавал и сам Хрущев. Сейчас, когда ядерное оружие не применялось уже почти 80 лет после Хиросимы и Нагасаки в конце Второй мировой войны, у некоторых стратегов возникла иллюзия, будто ядерное оружие никогда не будет применено, и их страх перед ядерным оружием уменьшился.

Кубинский ракетный кризис длился 13 дней, он был крайне напряженным, но коротким — тогда требовалось просто качественное кризисное управление. В настоящее время США и Россия находятся в состоянии прокси-войны, которая длится уже два года, и конца-края ей не видно. Я считаю, что ни Россия, ни НАТО не хотят ядерной войны, но проблема в том, что она может не зависеть от субъективного желания подталкивать или не подталкивать ситуацию к обмену ядерными ударами. Ядерный призрак витает с самого начала военного конфликта между Россией и Украиной, в котором участвуют две крупнейшие в мире ядерные державы. Ход этого конфликта непредсказуем и таит в себе возможность разных непредвиденных инцидентов, так что пока боевые действия на Украине продолжаются, риск ядерной конфронтации не будет устранен; напротив, он может лишь усиливаться. Следует также отметить, что для России и США этот конфликт — не рядовое событие, а стратегическая авантюра с настолько высокими ставками, что даже применение ядерного оружия не может быть полностью исключено.

С миниатюризацией ядерного оружия и повышением его точности идея о том, что тактическое ядерное оружие может быть использовано на поле боя, стала казаться более приемлемой. Согласно этой доктрине, применение тактического ядерного оружия не приведет к ядерной войне или уничтожению человечества. Подобная логика также увеличивает риск ядерной войны.

Ситуация в ядерной сфере также не внушает оптимизма. Режим контроля над ядерными вооружениями между США и Россией почти полностью развалился, остался только новый Договор о сокращении стратегических вооружений, но и его Россия перестала выполнять. Возобновляется новая ядерная гонка между США и Россией, сняты ограничения на ядерные испытания, часто проводятся военные учения, в том числе с возможным применением ядерного оружия, не ослабевает опасность использования ядерного оружия в космосе, растет потенциал распространения или расползания ядерного оружия в мире.

Хотя ядерная война — маловероятный сценарий и сравнительно невысокий риск, ее предотвращение невозможно переоценить с учетом ее непредсказуемых и серьезных последствий. Ядерную войну нельзя проводить в тестовом режиме, она равносильна открытию ящика Пандоры, который уже невозможно будет закрыть. Моральное табу, формировавшееся международным сообществом на протяжении 80 лет, будет нарушено, самый мощный инструмент сдерживания, на который полагаются крупные державы для предотвращения мировой войны, прекратит существование, и ничто не помешает человечеству идти все дальше и дальше дорогой войны.

Андрей Кортунов:

Боюсь, что да. Мы часто считаем, как само собой разумеющееся, что, поскольку глобальная ядерная война способна с большой долей вероятности уничтожить всю человеческую цивилизацию, то никто и не собирается ее развязывать. Однако история учит нас, что при некоторых обстоятельствах война может начаться, даже если ни одна из сторон не хочет ее начинать. Например, ни одно государство в Европе не было готово или не хотело вести растянувшуюся на долгие четыре года Первую мировую войну, которая буквально опустошила весь континент и в итоге положила конец четырем великим империям. Когда война начиналась в июле 1914 г., многие надеялись, все завершится мирным договором уже к ближайшему рождеству.

Война, в том числе и ядерная, может начаться из-за технической или человеческой ошибки, в результате непреднамеренной эскалации или из-за неверной оценки намерений противника. Сегодняшняя ситуация особенно опасна, поскольку большинство каналов коммуникации между Россией и Западом, включая и коммуникацию между военными на разных уровнях, заблокированы или вообще разрушены, и в силу этого стороны не могут даже обсудить элементарные меры по укреплению доверия, в которых они должны быть крайне заинтересованы. Еще хуже то, что сейчас мы слышим множество заявлений экспертов и даже некоторых политиков о том, что обмен ядерными ударами можно как-то контролировать или ограничить. На мой взгляд, это весьма сомнительное и опасное допущение, которое не следует проверять на практике ни при каких обстоятельствах.

— Каковы самые худшие перспективы, и как их предотвратить?

Андрей Кортунов:

Мой наихудший сценарий заключается в том, что мы станем свидетелями все большего и большего вовлечения Запада в российско-украинский конфликт в самых разных формах. В конечном итоге, это превратит НАТО в непосредственного участника данного конфликта. Некоторые западные лидеры, например, президент Франции Эммануэль Макрон, уже не исключают такой вариант — по крайней мере, в принципе. Если в центре Европы начнется масштабное военное противостояние между НАТО и Россией, то удержать его на уровне обычных вооружений будет исключительно сложно. Сторона, которая окажется под угрозой поражения, неизбежно придет к заключению о том, что предотвратить этот негативный сценарий можно путем использования хотя бы тактических ядерных систем, чтобы изменить динамику конфликта. Как только ядерный порог будет преодолен одной из сторон, договориться о недопущении дальнейшей эскалации будет едва ли возможно.

Конечно, лучшим способом отступить от точки невозврата было бы прекращение конфликта в Европе, комплексное политическое урегулирование и достижение многостороннего соглашения о новой инклюзивной системе европейской безопасности. Однако в ближайшем будущем такая перспектива не выглядит реалистичной. Если пока нет надежного способа остановить кровопролитие, то нужно искать способы предотвратить дальнейшую эскалацию. В частности, стоит вернуться к заявлению пяти ядерных держав, сделанному в январе 2022 г. о ядерной войне, которую никто не может выиграть и, следовательно, никто не должен начинать. Любые дальнейшие шаги ядерной пятерки в СБ ООН по укреплению стратегической стабильности были бы весьма ценными. Поскольку сейчас нет никакой надежды на восстановление традиционного стратегического диалога между США и Россией в том виде, в котором он существовал последние полвека, нам следует с максимальным вниманием рассматривать даже те более чем ограниченные возможности, которые пока еще остаются открытыми на многостороннем треке.

Чжао Хуашэн:

В мире множество серьезных вызовов, и с точки зрения международной безопасности в нынешней ситуации наихудшим сценарием является возможная эскалация и потеря контроля над конфликтом между Россией и Украиной. Эскалация подразумевает большую неопределенность и больший риск, а также означает, что конфликт может выйти из-под контроля и подтолкнуть Россию и НАТО к прямой войне. На самом деле и Россия, и НАТО серьезно готовятся к этому. Если Россия вступит в войну с НАТО, это противостояние, скорее всего, перерастет в новую мировую войну, которая с большой долей вероятности будет ядерной. В определенном смысле новая мировая война почти эквивалентна ядерной войне, потому что мировая война приведет к ядерной войне, а ядерная война непременно будет мировым конфликтом.

Некоторые люди говорят, что конфликт между Россией и Украиной — дело европейское, не касающееся других регионов. Это не так. Россия, Соединенные Штаты и Европа являются основными звеньями мировой политической и экономической системы, а также системы безопасности. Если эта система рухнет, это неизбежно приведет к всемирной катастрофе, вызовет хаос в других странах и регионах, и ни у кого не получится хладнокровно наблюдать за разворачивающимся конфликтом в комфортном уединении. И Первая, и Вторая мировые войны начинались как европейские конфликты, но затем весь мир оказался в них втянутым. Не исключено, что та же история может повториться снова.

Нынешняя ситуация в сфере международной безопасности особенно шаткая. Крах мирового порядка, ожесточенное противостояние между ведущими странами, несостоятельность международных институтов и неэффективность глобального управления усугубляют проблемы в сфере безопасности и облегчают возникновение новых региональных конфликтов. В лучшем случае это может привести к «хаотичному» миру.

Существует и наихудший сценарий — возникновение «горячих точек» в Северо-Восточной Азии, Южно-Китайском море и Тайваньском проливе. Если эти горячие точки вспыхнут, это окажет колоссальное влияние на весь мир.

Китайцы также часто говорят: «Готовься к худшему, но стремись к лучшему». Хотя нынешняя ситуация не внушает оптимизма, мы все равно должны приложить максимум усилий, чтобы добиться наилучшего исхода.

— Как будет выглядеть мировой порядок будущего, с вашей точки зрения?

Чжао Хуашэн:

Трансформация мирового порядка в ХХ веке ознаменовалась тремя мировыми войнами: Первой мировой, Второй мировой и холодной войной, которая также была в некотором смысле особой формой мировой войны. Версальская система возникла после Первой мировой войны, Ялтинская система сформировалась после Второй мировой войны, а так называемый либеральный порядок стал преобладать в международных отношениях после окончания холодной войны. Все три мировые войны разрушили или сломали первоначальный международный порядок и перевели мир на рельсы нового мирового порядка.

Так приведет ли продолжающийся российско-украинский конфликт к возникновению нового мирового порядка?

История имеет некую общую тенденцию, определяющую основное направление развития мира. Как гласит старая китайская поговорка: «Главная тенденция заключается в том, что когда мир слишком долго объединяется, раскол становится неизбежным, а когда раскол длится слишком долго, можно ожидать объединения».

Я думаю, что общая тенденция сегодня — это разделение или раскол.

После украинского кризиса мир станет еще более расколотым. В ближайший период «разделение» станет основной чертой общего мирового тренда, и эту тенденцию будет трудно переломить в краткосрочной и среднесрочной перспективе. Мировое сообщество поляризуется с точки зрения политики, дипломатии, безопасности, финансов, экономики, промышленных цепочек и даже технологических стандартов, поэтому единый международный порядок не будет сформирован.

В краткосрочной перспективе не стоит ожидать возникновения совершенно нового мирового порядка, тем более единого порядка. Ни западные, ни незападные страны не смогут создать единый мировой порядок, соответствующий их представлениям; появление относительно единого и целостного мирового порядка возможно лишь в отдаленном будущем. Однако несомненно то, что украинский кризис нанес серьезный удар по международному порядку после окончания холодной войны, сделав его еще более фрагментированным.

В отличие от Первой мировой войны, Второй мировой войны и холодной войны, исход российско-украинского конфликта будет совершенно иным. По крайней мере, на данный момент российско-украинский конфликт не является полномасштабной войной, и на поле боя могут происходить поражения или победы, но не будет явных победителей или проигравших среди государств: ни Россия, ни США и Европа не смогут полностью победить друг друга и навязать противной стороне свою волю. Обе враждующие стороны останутся влиятельными и важными частями международного сообщества, и отрицать существование друг друга будет просто невозможно.

Более того, помимо России и Запада, в мире есть и другие важные силы, чья роль в построении будущего международного порядка также огромна и существенна.

Формирование международного порядка в XXI веке должно выйти из русла тенденций, преобладавших в XX веке. Как было сказано выше, все трансформации международного порядка в XX веке происходили вследствие мировых войн, а в XXI веке нельзя идти этим путем. В современном мире эволюция намного предпочтительнее революции при построении нового мирового порядка — лучше идти мирным путем, чем насильственным, лучше реформы, чем создание новой печи, лучше идти путем согласования и диалога, чем путем конфронтации. Справедливый и честный мировой порядок не установится сам собой, автоматически; он требует сотрудничества и совместных усилий мирового сообщества.

У Китая и России есть сходства и различия в способах и средствах построения будущего мирового порядка, но важно то, что у двух стран одинаковые взгляды на то, каким должен быть будущий порядок. Речь идет о многополярном мире, политическом равенстве, отсутствии однополярной гегемонии, сохранении системы международных отношений с Организацией Объединенных Наций в качестве ядра; и этот мировой порядок должен опираться на международные законы.

Андрей Кортунов:

Уже не первый раз в истории система международных отношений сталкивается с перспективой радикальной трансформации. Кардинальные преобразования системного уровня обычно происходили в результате крупных войн между ведущими державами — будь то Тридцатилетняя война, Наполеоновские войны, Первая и Вторая мировые войны. Итоги этих крупных европейских или даже глобальных конфликтов позволяли зафиксировать новый баланс сил, а победившие страны могли установить новые правила игры для себя и остальных игроков на мировой арене.

Реальность XXI века такова, что великие державы больше не могут позволить себе роскоши ведения классических войн между собой, поскольку подобные войны, выходя на ядерный уровень, вполне могут привести к полному уничтожению человечества. Вместо этого ведущие мировые игроки предпочитают вести прокси-войны (как та, которую Запад ведет сейчас на Украине против России) или экономические и технологические войны (как та, которую Соединенные Штаты развязали против Китая). Такие войны могут длиться многие годы и даже десятилетия, не определяя окончательного победителя. Поэтому новый баланс сил — в Европе, Азии и мире в целом — скорее всего, еще долгое время будет оставаться неопределенным, неоднозначным и спорным. Таким образом, новый мировой порядок вряд ли станет продуктом очередной большой сделки между крупными игроками — скорее всего, он возникнет как сочетание конкретных тактических и ситуативных многосторонних договоренностей. В этом смысле такие институты, как БРИКС или ШОС, попытки международного регулирования искусственного интеллекта и ГМО, усилия по сохранению ВТО или демократизации мировой финансовой системы заслуживают самого пристального внимания — из этих пока еще маленьких кирпичиков постепенно будет складываться грандиозное здание нового мирового порядка.

— Как развивать китайско-российские отношения с учетом новых обстоятельств?

Андрей Кортунов:

Амбициозной, но не недостижимой целью было бы перейти от более или менее базового сотрудничества к продвинутым формам совместной деятельности. Разница между первым и вторым может показаться незначительной или даже несущественной, но ее не следует упускать из виду. Базовое сотрудничество, по сути, означает, что обе стороны помогают друг другу в достижении стоящих перед каждой из них целей. При этом цели у сторон остаются все-таки разными. Однако при более тесном взаимодействии друг с другом, стороны начинают совмещать свои цели и разделять ответственность за их достижение. Базовое сотрудничество не предполагает наличия общего видения, в то время как тесное взаимодействие такое видение подразумевает. Можно даже сказать, что базовое сотрудничество – это отношения между соседями в многоквартирном доме, а тесное взаимодействие – отношения в квартире между членами одной семьи.

Что это может означать в случае китайско-российских отношений? Возьмем, к примеру, экономическое измерение. Прошедший 2023 год стал очень успешным для двусторонней торговли, которая уже преодолела отметку в 240 млрд долларов. Однако столь впечатляющие цифры могут быть обманчивы: общие финансовые показатели двусторонней торговли во многом зависят от колебаний мировых цен на нефть, газ, уголь, лес и другие сырьевые товары, которые сегодня составляют 70 % российского экспорта в Китай. С другой стороны, хотя большая часть китайского экспорта в Россию номинирована в юанях, а не в долларах, возможные изменения курса доллара к рублю могут оказать существенное влияние на общую емкость российских рынков для китайских экспортеров. Переход от базового сотрудничества к тесному взаимодействию означает не только диверсификацию двусторонней торговли, что само по себе тоже очень важно, но и дополнение этой торговли запуском многочисленных и разнообразных совместных производственных цепочек. Это в том числе означает, что прямые иностранные инвестиции, которые сейчас составляют весьма скромную составную часть двустороннего экономического сотрудничества, должны получить более высокий приоритет, чем даже традиционная торговля.

Такая же дилемма между базовым сотрудничеством и тесным взаимодействием существует и в сфере гуманитарных контактов Китая и России. В нынешнем году двусторонние туристические потоки, вероятно, превысят уровень, существовавший до пандемии. Общее число китайских туристов в России в 2024 году вполне может вырасти до 2–2,5 млн человек, что станет поистине выдающимся достижением. Число российских туристов, отправляющихся в Китай, также, вероятно, будет быстро расти. Тем не менее туризм сам по себе имеет лишь ограниченное значение как средство стабилизации отношений. Можно вспомнить, что накануне пандемии COVID-19 ежегодный поток туристов из ЕС в Россию превысил миллион человек, а количество шенгенских виз, выданных россиянам в 2019 г., превысило четыре миллиона. Однако эти масштабные потоки людей не предотвратили всплеск «отменяющих Россию» настроений в Европе в 2022 г., включая попытки «отменить» российскую культуру в целом и возложить бремя «коллективной вины» за украинский кризис на все российское население. Переход от базового сотрудничества к тесному взаимодействию в гуманитарной сфере должен означать дополнение туризма совместными инициативами гражданских обществ по принципу «снизу вверх», ориентированными на решение конкретных проблем, в самых разных областях — от изменения климата и сохранения биоразнообразия до развития местного самоуправления и продвижения гендерного равенства. Совместная работа на низовом уровне над конкретными проектами должна помочь в создании той ткани социального взаимодействия, которая абсолютно необходима для стабильных долгосрочных отношений.

Чжао Хуашэн:

В нынешней ситуации быстрых изменений и нестабильности международной обстановки для китайско-российских отношений особенно важно сохранять стабильность, избегать кардинальных изменений, не допускать резких взлетов и падений. Резкие подъемы и спады в конечном итоге нанесут серьезный ущерб китайско-российским отношениям, в то время как сохранение стабильности пойдет им только на пользу. Стабильность — это основа долгосрочного сотрудничества между Китаем и Россией, условие сохранения доверия между двумя странами и предпосылка для надежного прогнозирования будущего отношений между двумя странами.

Важной особенностью современной международной политики является усиление идеологических факторов и тенденция к усилению эмоциональных элементов. Китайско-российские отношения должны оставаться разумными и рациональными. Хотя существование эмоций и настроений естественно и нормально, необходимо избегать чрезмерной эмоциональности, а также подмены прогнозируемой политики диктатом эмоций.

Кардинальные перемены в международной ситуации часто сопровождаются выбором с высокими ставками, который ставит перед всеми странами серьезные задачи. В этих обстоятельствах необходимо сохранять стратегический фокус, использовать стратегические возможности, когда они возникают, но не переходить к оппортунизму. Сиюминутные интересы и выгоды также важны, но не следует терять из виду стабильную дипломатическую основу и не искать выгоду от какого-то одного события в ущерб общим и долгосрочным стратегическим интересам.

Взаимная политика Китая и России должна быть максимально предсказуемой, а факторы случайности и неопределенности сведены к минимуму. Одним из важных условий предсказуемости является последовательность и преемственность политики. В то же время крайне важно поддерживать институциональные связи и постоянные контакты, проводить консультации. Между партнерами также будут возникать недоразумения; чтобы избежать непонимания, лучше всего быть откровенным и прямым, не полагаться слишком сильно на «язык жестов или поведения», а также расплывчатые формулировки. Нельзя допускать, чтобы партнеры терялись в догадках по поводу того, что имелось в виду; из-за культурных различий это часто приводит к нежелательным результатам.

Китай и Россия — две крупные страны с общими интересами, но у каждой из них есть свои особые интересы и дипломатическая среда. В сфере международных отношений обе страны являются партнерами, которые сотрудничают друг с другом, но им также необходимо сохранять пространство для гибкой политики, поэтому сотрудничество между двумя странами должно быть гибким и не может быть до конца последовательным без каких-либо условий. Следует сказать, что обе страны уже установили взаимопонимание в этом вопросе, что также является важным фактором устойчивости двусторонних отношений.

Тот факт, что китайско-российские отношения являются нормальными государственными отношениями, дает двум нашим странам наибольшую легитимность, разумность и свободное пространство для развития сотрудничества, и в рамках нормальных государственных отношений мы можем развивать все виды сотрудничества. Хотя существует много слов для описания китайско-российских отношений, я думаю, что стабильные государственные отношения, расширение сотрудничества, сохранение политического доверия, взаимная безопасность и надежность, эффективная международная координация, взаимовыгодное торгово-экономическое сотрудничество, дружественное и отзывчивое гражданское общество — это лучшие черты китайско-российских отношений сегодня.