Вас забудут спросить: кто и зачем хочет лишить небольшие страны ЕС права вето

Валентин Логинов

Отказ от права вето при вынесении решений в Евросоюзе — это попытка лишить суверенитета небольшие страны объединения, считают опрошенные «Известиями» евродепутаты. Прежде всего речь идет о таких государствах, как Венгрия, Словакия или Польша, которые не всегда поддерживают внешнюю политику ЕС. При этом дискуссия о переходе к голосованию по принципу квалифицированного большинства усиливается на фоне сложностей при согласовании финансовой помощи Киеву. Удастся ли Брюсселю переиграть Восточную Европу — в материале «Известий».

Евродепутаты за сохранение права вето

Грядущая избирательная кампания в Европарламент (выборы пройдут в 2024-м) снова поднимает дискуссии в европейских политических кругах о возможности пересмотра принципа единогласия при принятии решений по вопросам внешней политики и безопасности. Речи идет о том, чтобы использовать во время голосования по важным вопросам принцип квалифицированного большинства.

Эта проблема стала обостряться для ЕС не только из-за украинского и ближневосточного кризисов, которые существенным образом изменили геополитическое пространство, в котором функционирует союз. Проблемы стали проявляться еще во время пандемии COVID-19, когда многоуровневая система принятия решений не позволяла оперативно реагировать на вызовы 2020 года.

В пользу отмены высказывается прежде всего руководство Германии и европейские чиновники. Однако не все поддерживают развитие ЕС по такому сценарию.

— «Альтернатива для Германии» выступает за усиление права вето стран — членов ЕС и противостоит дальнейшей централизации власти в Евросоюзе. Мы поддерживаем принцип большей национальной самодостаточности, — сказал «Известиям» евродепутат от Германии Гуннар Бек.

О неприемлемости передачи части полномочий от национальных государств к ЕС, точнее, к его сильнейшим игрокам говорит и евродепутат от Словакии Милан Угрик.

— Политики, добивающиеся отмены принципа единогласия, пытаются управлять Европой и отдельными странами, имеют огромную жажду власти. Переход к квалифицированному большинству — это следующая волна медленной передачи полномочий в руки таких политиков, — объясняет Угрик в разговоре с «Известиями».

ЕС стало сложно управлять

Внутренние противоречия в Евросоюзе относительно будущего принципа принятия решений обострились в 2022 году, после начала Россией своей спецоперации на Украине. Преимущественно проблемы возникали при согласовании помощи Киеву из-за позиции Венгрии: страна требует исключения своего банка OTP из украинского черного списка, куда вносятся компании, так или иначе продолжающие работать в России и с российскими структурами.

Так, в декабре 2022 года Будапешт наложил вето на пакет финансовой помощи Украине в размере €18 млрд на 2023 год. В мае этого Венгрия же заблокировала €500 млн, которые планировалось выделить из Европейского фонда мира. А в сентябре Будапешт и вовсе заявил, что Украина не будет получать никаких средств из бюджетов ЕС до тех пор, пока сама Венгрия не получит средства, положенные ей.

— Поскольку для изменения бюджета Евросоюза нужна единогласная поддержка, страна, не входящая в ЕС, не получит ни копейки из бюджета союза, пока страна — член Евросоюза не получит то, что ей причитается по закону, — заявил глава канцелярии премьер-министра Венгрии Гергей Гуйяш, подразумевая заблокированные из-за позиции страны по разным вопросам средства из фондов ЕС для самой Венгрии.

После того как в Словакии пришел к власти евроскептик Роберт Фицо, который уже заявил о том, что Братислава не будет оказывать военную помощь Украине, Брюсселю, по всей видимости, придется убеждать не только Будапешт.

Есть определенные сложности и в коммуникации с Польшей, хотя они не связаны с позицией по Украине — Варшава стала одним из главных адвокатов интересов Киева в Евросоюзе.

В этой ситуации ЕС становится неповоротливой конструкцией, которая не способна к быстрому принятию решений, чего требует нынешняя обстановка на международной арене. Причем такая ситуация, когда ключевые для ЕС решения приходилось согласовывать длительное время, стала очевидна уже к лету прошлого года. «Во внешней политике нам действительно необходимо перейти к голосованию квалифицированным большинством», — заявляла в июне 2022 года глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен.

Круг вопросов, принимаемых единогласно, определяется положениями Лиссабонского договора о внесении изменений в Договор о Европейском союзе и Договор об учреждении Европейского сообщества. К таковым относятся вопросы налогообложения, внешней политики и безопасности. В остальных случаях допускается принятие решения квалифицированным большинством.

Распространение такого принципа на внешнеполитические решения представляется достаточно сложным процессом, говорит «Известиям» руководитель центра международных исследований НИУ ВШЭ Тимофей Бордачев.

— Такого рода решения в ЕС принимаются путем внесения изменений в первичное законодательство, то есть в Договор о Европейском союзе. Это требует очень сложного и длительного переговорного процесса, возможно, принятия новой редакции Договора о ЕС. На это сейчас никто не пойдет, потому что есть вероятность, что этот процесс либо чудовищно затянется, либо вообще провалится в нынешних обстоятельствах, — считает эксперт.

В преддверии расширения ЕС

В мае группа из девяти стран направила политическим институтам ЕС письмо с призывом отказаться от консенсуса при принятии решений и внедрить систему квалифицированного большинства. В эту группу вошли Бельгия, Германия, Испания, Италия, Люксембург, Нидерланды, Словения, Финляндия и Франция.

То, что среди государств, которые выступают за изменение принципа принятия решений, присутствуют такие тяжеловесы, как Германия, Италия и Франция, свидетельствует о серьезном стремлении европейских лидирующих стран пересмотреть положения, лежащие в основе функционирования всего ЕС.

— Надо принимать больше решений квалифицированным большинством по части международной и налоговой политики. <…> Хочу сказать евроскептикам, что не единогласие или стопроцентное одобрение всех решений создают наиболее возможную демократическую легитимность. Напротив, это как раз поиск и борьба за союзы большинства характеризуют нас в качестве демократов, — заявил канцлер ФРГ Олаф Шольц в мае этого года.

Такая риторика европейских лидеров легко объясняется: ЕС стал слишком крупной структурой, управлять которой и принимать решения в которой становится очень трудно. Такое положение было актуально и до последних кризисов, начиная с пандемии COVID-19 и заканчивая текущим обострением ближневосточного конфликта.

— Сейчас в дополнение к этой мотивации, которая только усиливается, появляется еще новая: ЕС собирается расширяться дальше. Во всяком случае то, что мы слышим о перспективах Украины, Молдавии, балканских стран... пока никто не говорит о том, что двери закрываются. Более того, в нынешней политической ситуации было бы сложно обосновать решение закрыть двери. Поэтому дальнейшее расширение возможно и вероятно, — говорит главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» Федор Лукьянов.

На сегодня статусом кандидата в ЕС обладают Албания (с 2009 года), Босния и Герцеговина (с 2022-го), Молдавия (с 2022-го), Северная Македония (с 2004-го), Сербия (с 2009-го), Украина (с 2022-го) и Черногория (с 2008-го). Наибольший интерес вызывает заявка Украины, которой дали статус кандидата во многом из-за обострения конфликта с Россией. Уже в декабре ЕС может официально объявить о старте переговоров по членству с Киевом.

Примечательно в связи с этим, что в Сети можно найти достаточное количество научных статей, в которых также поднимался вопрос об эффективности принципа единогласия при вынесении решений, датированных 2003 годом и ранее, — как раз накануне пятой (из семи) волны расширения Евросоюза в 2004 году. Тогда в состав объединения вошли сразу 10 стран, среди которых оказались государства Центральной и Восточной Европы, а также Средиземноморья: Кипр, Мальта, Литва, Латвия, Эстония, Словения, Словакия, Чехия, Польша и Венгрия.

Учитывая, что именно страны Центральной и Восточной Европы сейчас создают трудности при согласовании совместных действий, дальнейшее расширение делает необходимым переход к квалифицированному большинству, полагают эксперты.

Германия устала от Польши

Тема квалифицированного большинства неизбежно будет развиваться, и более того — если ЕС не проведет такую реформу через какое-то время, то вообще будущее союза как единого игрока будет под большим вопросом, считает Федор Лукьянов.

Есть и иной порядок причин для перехода к новой системе принятия решений. «Немцы устали от Польши, Венгрии и так далее. Они хотят сделать так, чтобы можно было покупать десяток союзников и вместе с французами всё решать, игнорируя и поляков с одной стороны, и венгров с другой», — говорит Тимофей Бордачев.

Эксперт отмечает, что квалифицированное большинство — это реализация модели 51/61, то есть 51% стран — членов ЕС, представляющих 61% населения объединения. «Нужно понимать, что для Франции и Германии поведение Польши и Венгрии одинаково проблемно — они мешают Парижу и Берлину единолично управлять ЕС», — добавляет Бордачев.

Этим и объясняется болезненность процесса перехода к процедуре принятия решений через квалифицированное большинство, «потому что тогда возникает ситуация, когда мнение какой-то страны может быть просто проигнорировано», отметил Лукьянов.

Однако такая модель характерна не для всех, добавляет эксперт: некоторые страны добровольно уступают часть своего суверенитета в обмен на какие-то другие блага, поэтому идея найдет свою поддержку, хотя и встретит сопротивление со стороны противников реформ, которые будут пытаться помешать превращению своих небольших государств в «провинцию ЕС».

Известия. 07.11.2023