Инициатива «Пояса и пути»: экономика и геополитика
Виктор Ларин, руководитель научного направления «Востоковедение. Международные отношения» ИИАЭ ДВО РАН, академик РАН
Десять лет - небольшой срок, чтобы давать окончательные оценки такому явлению, как китайская инициатива «Пояса и пути» (ИПП), этому первому и, как оказалось, весьма удачному проекту администрации Си Цзиньпина, нацеленному на превращение Китая из региональной державы в глобальную. Представленный миру как международный и взаимовыгодный, он нашел позитивный отклик во многих государствах, мечтающих о равноправных и выгодных для себя экономических отношениях.
Не время собирать камни
Сегодня проект находится в активном развитии, в большей степени инерционном, чем управляемом. Порой складывается впечатление, что руководство КНР, подняв волну, само с удовольствием и некоторым удивлением наблюдает за ее стремительным распространением по мировому океану. Однако этот мощный резонанс однозначно свидетельствует, что инициатива оказалась и к месту, и ко времени. Многие государства мира, реально обремененные внедренной Западом моделью глобализации, позитивно отреагировали на им предложенную и мало к чему обязывающую альтернативу. Демократичные принципы международных экономических отношений, которые декларировала инициатива, побуждали их открывать двери для китайских инвестиций, товаров и рабочих, более щедро делиться с Китаем своими ресурсами и благосклонно реагировать на расширение его гуманитарного и идеологического наступления. Неудивительно, что число формально присоединившихся к ИПП (то есть подписавших соглашение о поддержке китайской инициативы) государств и международных организаций перевалило, по информации Председателя КНР Си Цзиньпина, за 180.
При наличии огромного количества публикаций на тему ИПП, появившихся за годы ее триумфального распространения по миру, нет необходимости детально повторять уже многократно сказанное и написанное о путях, методах, средствах, и результатах ее реализации. Даже при том, что эти оценки бывают диаметрально противоположными. В Китае они формируются преимущественно в рамках официально дозволенного и с редкими элементами критики. За его пределами - очень разнообразные, в значительной степени субъективные, исходящие из мировоззрения авторов, их отношения к Китаю вообще и Си Цзиньпину в частности, их понимания интересов собственной страны. Более-менее объективные выводы сделают наши потомки, но жанр десятилетнего юбилея все же требует подведения итогов.
С чего все начиналось
Кратко напомню о сути и целях инициативы, которая при ее оглашении была обозначена как «Один пояс, один путь» (ОПОП), отождествлялась с «Великим шелковым путем», тем самым вводя в географическое заблуждение не только ее толкователей, но и самих исполнителей. Да и цели ее изначально были обозначены весьма скромные. В теории - это формирование «экономически, инфраструктурно и гуманитарно взаимосвязанной Азии»[1], а, по существу, ее содержание - обеспечение максимально быстрого, безопасного и экономически выгодного для Китая доступа к сырьевым ресурсам (Ближний Восток, ЮВА) и рынкам сбыта (Западная Европа, ЮВА) евразийского континента. Впоследствии инициатива стала обрастать деталями и подробностями, которые дополняли ее как официальные интерпретаторы, так китайские и зарубежные эксперты, расширялась географически, реагируя на заинтересованность в китайских инвестициях, технологиях и рабочей силе весьма далеких от Евразии государств. Аморфность и гибкость предложенной Пекином конструкции позволяла властям приграничных и внутренних регионов КНР подстраивать под нее собственные планы и проекты. Например, уже в ноябре 2014 года в провинции Хэйлунцзян была принята Рабочая программа строительства Экономического пояса восточного мультимодального Шелкового пути, нацеленная на создание трансграничной транспортной инфраструктуры и призванная обеспечить выход провинциальной продукции на рынки Европы, Азии и Америки»[2].
Такая потребность в широком выходе на мировые рынки и богатые источники сырья сформировалась в стране в начале первого десятилетия ХХI века. Именно тогда в результате воздействия ряда внутренних и внешних факторов Китай начал утрачивать статус «мировой фабрики», который являлся не только важнейшим источником его собственного развития, но и обеспечивал ему роль драйвера мировой экономики и, соответственно, выигрышные позиции в глобальном сообществе. Возник ряд внутренних социально-экономических противоречий, требовавших поиска кардинальных решений: рост себестоимости промышленного производства, дефицит ресурсов, прежде всего энергетических, ухудшающаяся экология, отстающее развитие окраинных районов и т.д.
К началу второго десятилетия в стране уже сформировались и идеология глобальной державы, и националистические настроения, которые эту идеологию активно подпитывали. Были разработаны стратегические подходы в отношении Центральной и Юго-Восточной Азии. Поставлена цель - к 2020 году стать «мировой державой, опирающейся на человеческие энергию, таланты и инновации»[3]. Были выбраны инструменты для достижения этой цели: 1) курс на научное и инновационное развитие (модернизация собственной фундаментальной и прикладной науки и обретение зарубежных высоких технологий посредством инвестиций в высокотехнологичные компании мирового уровня, скупки мозгов и технологий и др.); 2) создание устойчивых каналов поступления сырьевых ресурсов, расширение рынка сбыта китайского промышленного производства и использование накопленных мощностей и кадров строительной индустрии за пределами страны.
Дело оставалось за выбором приемлемой формы, в которую предстояло облечь свои действия на пространстве Евразии. Отсылка к известнейшему историко-культурному наследию Китая - Шелковому пути - и стала такой формой. В сентябре 2013 года в Астане Си Цзиньпин объявил о строительстве «Экономического пояса Шелкового пути», а весной 2014 года в Джакарте - о создании «Морского Шелкового пути». В марте 2015 года идеи «Пояса и пути» были оформлены в документ под названием «Прекрасные перспективы и практические действия по совместному созданию «Экономического пояса Шелкового пути» и «Морского Шелкового пути XXI века». А в сентябре этого года с трибуны Генассамблеи ООН Председатель КНР представил концепцию построения «сообщества единой судьбы» человечества. Какая взаимосвязь? Самая прямая. Фактически в 2015 году Пекин предложил миру как свою модель глобального мироустройства, так и экономический инструмент для создания «нового мира». Закономерно, что восемь лет спустя, подводя итоги Третьего форума инициативы «Пояса и пути», Си Цзиньпин назвал ее «важнейшей практикой в построении сообщества единой судьбы человечества»[4].
В основу инициативы «Пояса и пути» была положена идея свободного движения денег, товаров, людей, идей и капиталов (в китайской трактовке - «взаимосвязанность») как платформы для международного экономического сотрудничества и глобального развития. Помимо общефилософских рассуждений об общем благе, которое принесет континенту и миру строительство «Пояса и пути», документ декларировал и весьма притягательные для других стран принципы («мир и сотрудничество», «открытость и включенность», «взаимная учеба», «взаимная выгода») и векторы его реализации («пять путей» и «шесть коридоров»). Эти исходящие из Китая «пути» и «коридоры» должны были создать устойчивую и современную транспортно-логистическую инфраструктуру его экономического взаимодействия с Европой, Ближним Востоком, Южной и Юго-Восточной Азией.
Инициатива Си Цзиньпина не была первой китайской попыткой внешнеэкономического наступления. Ее предтечами являлись стратегии «внешней открытости» Дэн Сяопина, «мирного возвышения» Ху Цзиньтао, «идти вовне» Цзян Цзэминя. Они создали идеологический и экономический фундамент, на котором совершается нынешний стратегический рывок Китая, условия для которого сложились более чем благоприятные. С одной стороны, это успехи Китая в социально-экономическом развитии. К моменту объявления инициативы страна по основным экономическим показателям - объемам ВВП, внешней торговле, привлеченным иностранным инвестициям, золотовалютным резервам и др. - уже вышла на уровень мировой державы.
С другой - это кризис существующего мироустройства, ослабление мощи и влияния мирового гегемона - США. С третьей - наличие определенного задела в виде ряда серьезных проектов, реализация которых уже шла или была проработана. В частности, строительство первого участка железной дороги Китай - Лаос началось еще в мае 2010 года, а план создания китайско-пакистанского экономического коридора премьер Госсовета КНР Ли Кэцян официально предложил в Исламабаде в мае 2013 года. Однако с объявлением ИПП эти и другие ранее запущенные проекты стали рассматриваться в рамках инициативы.
Российский вектор ИПП
Российский вектор ИПП имеет два измерения: сухопутное (как часть «Экономического пояса Шелкового пути») и океаническое (соединение «Морского Шелкового пути» с Северным морским путем).
Первое из них было обозначено весной 2015 года в базовой интерпретации инициативы и четко фиксирует две задачи: 1) использование транспортной инфраструктуры России для создания дополнительных для китайской экономики, прежде всего из северо-восточных провинций, выходов на внешние рынки; 2) привлечение дополнительных ресурсов для экономического развития Внутренней Монголии. Как «сравнительные преимущества» для реализации этих задач были обозначены «соединение Автономного района Внутренняя Монголия с Россией» и наличие региональной железнодорожной сети между Хэйлунцзяном и Россией.
Задачи, которые ставились на северном направлении инициативы «Пояса и пути», были много скромнее, чем те, что обозначались для северо-западного, юго-западного, восточного направлений, а также внутренних районов страны. Они, по сути, ограничивались двумя: строительством скоростной железной дороги Пекин - Москва и созданием «окна на север» из приграничных с Россией провинций. Если первая задача являлась прерогативой центральной власти, то вторая была передана в руки приграничных провинций. Поэтому Внутренняя Монголия пыталась вдохнуть жизнь в проект строительства «экономического коридора Китай - Монголия - Россия». Власти Хэйлунцзяна озабочены повышением пропускной способности трансграничных транспортных коридоров и формированием «ориентированной на весь Китай платформы услуг и каналов взаимодействия с Россией»[5].
Океанический вектор российского участия в ИПП был прочерчен в опубликованной в июне 2017 года «Концепции сотрудничества на море в рамках инициативы «Один пояс, один путь», в которой целью морского сотрудничества было объявлено установление тесного взаимодействия со странами, через которые пролегает «Морской Шелковый путь». Одним из основных направлений морской деятельности Китая было названо освоение Арктики, в том числе Северного морского пути (СМП). Активным лоббистом этой темы выступала провинция Цзилинь, власти которой предложили построить «большой проход Шелковый путь Цзилини», способный дать ее предприятиям выход к российским портам на побережье Японского моря, а через это - обеспечить «стыковку» «Морского Шелкового» и Северного морского путей.
Между тем официальная реакция России на китайские инициативы была достаточно прохладной. Как ее позднее определил российский МИД, Россия «напрямую в инициативе ОПОП не участвует» и «рассматривает этот трек как одно из важных направлений работы по реализации идеи Президента Российской Федерации В.В.Путина о формировании Большого евразийского партнерства»[6].
В мае 2014 года, через полгода после объявления инициативы «Пояса и пути», в Совместном заявлении РФ и КНР появился тезис о поиске сторонами «путей возможного сопряжения проекта «Экономического пояса Шелкового пути» и создаваемого Евразийского экономического союза»[7], который через год трансформировался в решение «предпринимать согласованные усилия по взаимному сопряжению процессов строительства Евразийского экономического сообщества (ЕАЭС) и «Экономического пояса Шелкового пути» (ЭПШП)[8].
Положение о сопряжении ЕАЭС и ЭПШП зафиксировано в совместных заявлениях РФ и КНР 2017-2019 и 2022 годов. А в 2023 году в аналогичном документе появилась фраза о «параллельном и скоординированном» (курсив мой. - В.Л.) формировании Большого Евразийского партнерства и строительстве «Одного пояса, одного пути» в интересах развития двусторонних и многосторонних интеграционных процессов на благо народов евразийского континента»[9]. Концепция внешней политики РФ 2023 года представляет сопряжение планов развития ЕАЭС и китайской инициативы «Один пояс - один путь» как один из каналов формирования «широкого интеграционного контура - Большого Евразийского партнерства»[10], при этом МИД рассматривает китайскую инициативу как один из «дополняющих форматов» при создании этого партнерства[11].
Реализация и результаты
ИПП изначально позиционировалась как сугубо экономическая стратегия. Любые попытки зарубежных экспертов усмотреть в ней геополитический подтекст китайские ученые и политики категорически отрицали. Но жизнь все расставила по своим местам. Строительство «Пояса и пути» активно работало на интересы воплощения концепции «китайской мечты» и «человечества единой судьбы», проторив тем самым дорогу к серии глобальных инициатив Си Цзиньпина. Закономерно, что одной из публикаций, подготовленных к Третьему форуму ИПП, стал доклад под названием «Строительство «Пояса и пути»: важнейшая практика построения сообщества единой судьбы человечества».
С одной стороны, Китаю необходимо было создать определенную позитивную и легко узнаваемую ауру вокруг своей внешнеэкономической политики, особенно учитывая настороженное отношение к нему соседей по всему периметру границ КНР. С другой - использовать свой экономический потенциал для формирования имиджа страны как «ответственной глобальной державы». По этой причине идею на разных платформах продвигали ее инициатор - Си Цзиньпин, отдел пропаганды ЦК КПК, МИД КНР и многие другие структуры. Тема присутствует в двусторонних документах, которые Китай подписывал со многими государствами. Причем поддержка тем или иным государством ИПП рассматривалась не просто как символический акт, а как определенные политические гарантии для последующих китайских инвестиций в эти страны.
Не только политико-пропагандистскими, но и важными деловыми мероприятиями стали форумы «Пояса и пути». Присутствие на них первых лиц государств (уже на первом из них, состоявшимся в мае 2017 года, участвовали 29 глав государств и правительств, в недавно завершившемся Третьем форуме - 23) придавало им глобальное политическое звучание. На создаваемых вокруг них многочисленных деловых площадках обсуждались и решались многие экономические вопросы. Организаторы Третьего форума скрупулезно подсчитали, что в ходе его было получено 498 результатов, от объявления нескольких Пекинских инициатив (по углублению взаимосвязанности и сотрудничества, по «зеленому» развитию вдоль «Пояса и пути», по международному сотрудничеству в области цифровой экономики вдоль «Пояса и пути») и подписания трех десятков межправительственных документов (с Аргентиной, Венгрией, Грузией, Казахстаном Лаосом и многими другими странами) до публикации официальных документов и аналитических отчетов по вопросам реализации ИПП и анонсов научных и практических конференций и форумов.
Экономические результаты ИПП оценить непросто в силу той самой размытости границ и содержания инициативы, о которой говорилось выше. Их можно рассматривать в глобальной, региональной и страновой проекциях, под разными углами зрения и с различными оценочными критериями.
На первый взгляд реализация ИПП не способствовала решению накопившихся в китайской экономике проблем. Весной 2014 года премьер Госсовета КНР Ли Кэцян определил в качестве ориентира ежегодного роста экономики КНР на вторую половину десятилетия цифру в 7,5%[12]. Однако в 2015-2018 годах среднегодовой прирост ВВП составлял от 6,8 до 7%, в 2019 году он сократился до 6,1%, а в 2020 году в условиях ковидных ограничений - до 2,3%.
Анализ общих результатов внешней торговли КНР также не показывает какого-то осязаемого влияния на нее ИПП. За десятилетие внешнеторговый оборот КНР увеличился почти на 52%, однако состав первой десятки торговых партнеров Китая не изменился, как и доля этой десятки во внешней торговле страны (47% в 2013 г. и 48% в 2022 г.). Из состава этой десятки соглашения с КНР по поддержке ИПП подписали только Вьетнам (ноябрь 2017 г.), Малайзия (май 2017 г.) и Южная Корея (май 2018 г.), а наибольший прирост торговли в стоимостном выражении произошел с США (239 млрд долл.), Вьетнамом (169 млрд долл.), Тайванем (122 млрд долл.) и Россией (101 млрд долл.). При этом Вьетнам не столько участвует в ИПП, сколько «сопрягает» с ней еще в 2006 году согласованную сторонами стратегию «Два коридора - один круг». На приграничных с Россией территориях Китая ИПП также не стала той волшебной палочкой, которая бы изменила характер и структуру приграничных экономических связей между двумя странами. Торговлю Хэйлунцзяна с Россией постоянно лихорадило, а товарооборот Цзилини и Внутренней Монголии с РФ фактически застыл на цифрах начала десятилетия.
В то же время задачу расширения экономических связей с Европой и Ближним Востоком Пекин решил успешно. За десятилетие товарооборот Китая с Европой - главным ориентиром создания транспортной инфраструктуры в рамках ИПП («Шелковый путь») - увеличился на 448 млрд долларов (на 61,4%), а ее доля во внешнеторговом обороте КНР увеличилась с 17,5 до 19,5%. Экспорт КНР в страны ЕС и Великобританию за этот же период вырос в 1,9 раза.
Успешно решаются задачи диверсификации источников энергоресурсов и обеспечения их безопасной доставки в страну. В два раза вырос импорт нефти с Ближнего Востока. Китай участвует в инвестировании и эксплуатации более 20 нефтегазовых проектов в Ираке, Арабских Эмиратах и Омане. Сегодня в пятерку крупнейших поставщиков сырой нефти в Китай входят Россия и четыре страны Залива. Из этих стран Китай получает более половины (53%) сырой нефти. В 2022 году Катар стал вторым по величине поставщиком СПГ в Китай (15,7 млн т и 24,7% от общего импорта СПГ в Китай)[13]. Компания «PetroChina», которая позиционирует себя как «важную системообразующую силу для участия центральных предприятий в строительстве «Пояса и пути», добывает за пределами Китая по 100 млн тонн нефти и газа в год в нефтяном эквиваленте, из которых 80 млн тонн - в странах - участницах «Пояса и пути»[14].
Страны ИПП не являются главным объектом китайских капиталовложений за рубежом. По официальным данным, за 2013-2021 годы совокупный объем прямых иностранных инвестиций (ПИИ) Китая в страны ИПП составил 164 млрд долларов, что немного превышает 12% от общего объема китайских ПИИ в этот период[15]. В последние годы по мере охлаждения отношений с США и Европой эта доля растет, но по-прежнему не превышает 20%. Среди крупнейших инфраструктурных объектов, куда шли китайские инвестиции, были китайско-пакистанский экономический коридор (включая порт Гвадар), железная дорога Куньмин - Вьентьян (ведена в эксплуатацию в декабре 2021 г.), высокоскоростная железная дорога Джакарта - Бандунг (официально открыта 2 октября 2023 г.), реконструкция венгерско-сербской железной дороги и др. Однако китайское руководство полагает, что само создание инфраструктуры ИПП способствовало «движению товаров, капитала, технологий и персонала между странами» и позволило Китаю реализовать более 3 тыс. деловых проектов с инвестициями почти в 1 трлн долларов»[16].
Конкретные примеры участия стран в китайской инициативе очень разнообразны по масштабам, эффективности, результатам, их влиянию на местные экономики, политические круги и общество. Слишком разнообразны политические и экономические условия, в которых Китай пытается реализовывать свои проекты, слишком много людей разной культуры, мировоззрения, воспитания, образования в них задействованы, чтобы обходиться без недопонимания, проблем и разнообразных эксцессов.
Пока никак не работает в экономическом плане идея сопряжения ИПП с ЕАЭС. Знаковым проектом «сопряжения» предполагалось сделать строительство Евразийского высокоскоростного транспортного коридора Москва - Пекин (ВСТК). 13 октября 2014 года Минтранс России, ОАО «РЖД», Госкомитет КНР по развитию и реформе и корпорация «Китайские железные дороги» подписали меморандум о сотрудничестве в области высокоскоростного сообщения. В качестве первого и приоритетного объекта строительства был выбран участок Москва - Казань[17]. Однако строительство ВСТК так и не началось.
Подобная судьба была уготована российско-китайским договоренностям об «улучшении условий для транзита китайских грузов через сеть российских железных дорог, порты Дальнего Востока России, а также по Северному морскому пути»[18], которые в наибольшей степени отвечали интересам северо-восточных провинций КНР.
Но сам по себе рост числа формальных и реальных участников китайской инициативы говорит о ее популярности и результативности. Семена упали на благодатную почву. В инициативе Си многие страны мира увидели не только шанс для решения каких-то собственных инфраструктурных, экономических и социальных проблем, но и нечто более важное: привлекательную модель экономического развития, альтернативу западному варианту глобализации, вызов доминированию Запада. Неслучайно многие активные участники ИПП стали членами Группы друзей инициативы глобального развития, созданной Китаем на площадке представительства КНР при ООН в январе 2022 года, поддержали Инициативу глобальной безопасности Си Цзиньпина. Курс на совместное строительство «сообществ единой судьбы» был зафиксирован в Эр-Риядской декларации Первого саммита Китая и арабских государств, в отношениях КНР с другими активными участниками ИПП - Монголией, Индонезией, Пакистаном, Камбоджей.
Ориентиры на будущее
Третий форум «Пояса и пути» был менее торжественным, помпезным и более прагматичным, хотя в разных его мероприятиях приняли участие 10 тыс. человек из 151 страны и 41 международной организации[19]. Трибуну форума власти КНР использовали как для демонстрации позитивных результатов, которые принесла миру реализация ИПП, так и для четкого выстраивания целей и алгоритма ее последующего развития.
Что обращает на себя внимание? Среди векторов развития ИПП, озвученных Председателем КНР, я бы особо выделил прагматическую составляющую запускаемых проектов, намерение китайского руководства сделать акцент на продвижении «знаковых проектов» и «небольших, но красивых проектов, нацеленных на повышение благосостояния народа».
Действуя на евразийском континенте под признанным многими народами знаменем «Пояса и пути», руководство КНР намерено и далее заниматься совершенствованием транспортных и логистических коридоров на Евразийском континенте, строительством открытой мировой экономики. При этом акцент оно делает на «зеленом» и инновационном развитии, расширении гуманитарных обменов, совершенствовании механизмов международного сотрудничества, прежде всего в таких близких и понятных всем сферах, как энергетика, налогообложение, финансы, «зеленое» развитие, предотвращение стихийных бедствий, взаимодействие аналитических центров и СМИ, развитие культуры, борьба с коррупцией. Высказанное Си Цзиньпином намерение «закрепить принципы честности и неподкупности» в реализации проектов ИПП можно рассматривать как распространение антикоррупционной борьбы в Китае на его международные проекты. А миру Председатель КНР предложил новую форму «глобальной модернизации» - «модернизации мирного развития, взаимовыгодного сотрудничества и всеобщего процветания», путь к которой будет пролагать дальнейшая реализация инициативы «Пояса и пути»[20].
_______________________
[1]. 李新。一带一路。构筑亚欧经济伙伴关系 [Ли Синь. Один пояс, один путь. Создание Евразийского экономического партнерства]. Шанхай: 上海远东 出版社，2019. С. 4.
[2]. 黑龙江省人民政府办公厅关于印发推进东部陆海丝绸之路经济带建设工作方案的通知 [Уведомление канцелярии Народного правительства провинции Хэйлунцзян о публикации Программы строительства Экономического пояса восточного мультимодального Шелкового пути] // Канцелярия Народного правительства провинции Хэйлунцзян. 24.11.2014 // URL: http://www.hlj.gov.cn/wjfg/system/2015/01/30/010705461.shtml
[3]. Каменнов П.Б. Мощная инновационная держава // Экспресс-информация. №2. Перспектива развития КНР к 2030 г. М.: ИДВ РАН, 2012. С. 43-44.
[4]. 第三届“一带一路”国际合作高峰论坛主席声明 [Заявление председателя Третьего форума международного сотрудничества «Один пояс, один путь»] // URL: https://www.fmprc.gov.cn/zyxw/202310/t20231018_11163400.shtml
[5]. 黑龙江省国民经济和社会发展第十三个五年规划纲要 [13-й пятилетний план экономического и социального развития пров. Хэйлунцзян] // URL: https://heilongjiang.dbw.cn/system/2016/02/15/057084446.shtml
[6]. О китайской инициативе «Один пояс, один путь» // Официальный сайт МИД РФ // https://www.mid.ru/ru/activity/coordinating_and_advisory_body/head_of_subjects_council/materialy-o-vypolnenii-rekomendacij-zasedanij-sgs/xxxvi-zasedanie-sgs/1767163/ (дата обращения: 11.10.2023).
[7]. Совместное заявление Российской Федерации и Китайской Народной Республики о новом этапе отношений всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия от 20 мая 2014 г. // URL: http://news.kremlin.ru/ref_notes/1643
[8]. Совместное заявление Российской Федерации и Китайской Народной Республики о сотрудничестве по сопряжению строительства Евразийского экономического союза и Экономического пояса Шелкового пути. 8 мая 2015 г. // URL: http://kremlin.ru/supplement/4971
[9]. Совместное заявление Российской Федерации и Китайской Народной Республики об углублении отношений всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия, вступающих в новую эпоху. 21 марта 2023 г. // URL: http://kremlin.ru/supplement/5920
[10]. Концепция внешней политики Российской Федерации. Утверждена Указом Президента РФ №229 от 31 марта 2023 г. // URL: http://kremlin.ru/events/president/news/70811
[11]. О российской инициативе Большого евразийского партнерства // URL: https://mid.ru/ru/activity/coordinating_and_advisory_body/head_of_subjects_council/materialy-o-vypolnenii-rekomendacij-zasedanij-sgs/xxxvi-zasedanie-sgs/1767070/
[12]. 政府工作报告（全文）. 2014年3月5日在第十二届全国人民代表大会第二次会议上国务院总理 李克强 [Доклад о работе правительства (полный текст). Доклад премьера Государственного совета Ли Кэцяна на второй сессии Всекитайского собрания народных представителей 12-го созыва. 5 марта 2014 г.] // URL: http://www.gov.cn/guowuyuan/2014-03/14/content_2638989.htm
[13]. 推动中东能源合作走深走实[Содействовать углублению энергетического сотрудничества на Ближнем Востоке] // URL: https://news.cnpc.com.cn/system/2023/03/28/030096990.shtml
[14]. 中国石油：筑梦“一带一路”的石油先锋 [PetroChina: пионер нефтяной промышленности, реализующий мечту «Один пояс, один путь»] // URL: https://www.nea.gov.cn/2023-07/24/c_1310733789.htm
[15]. 中国对外投资合作发展报告2022 [Доклад о развитии зарубежного инвестиционного сотрудничества Китая 2022. С. 7-9] // URL: http://fec.mofcom.gov.cn/article/tzhzcj/tzhz/upload.pdf
[16]. 第三届“一带一路”国际合作高峰论坛主席声明 [Заявление председателя Третьего форума международного сотрудничества «Один пояс, один путь»] // URL: https://www.fmprc.gov.cn/zyxw/202310/t20231018_11163400.shtml
[17]. Китай предлагает ВСМ до Пекина // Гудок. 2014. 14 окт. // URL: https://www.gudok.ru/newspaper/?ID=1224671&archive=2014.10.14
[18]. Совместное заявление Российской Федерации и Китайской Народной Республики о новом этапе отношений всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия. 20 мая 2014 г. // URL: http://news.kremlin.ru/ref_notes/1643
[19]. 王毅谈第三届“一带一路”国际合作高峰论坛重要成果 [Ван И рассказал о важных достижениях Третьего форума международного сотрудничества «Один пояс, один путь»] // URL: https://www.mfa.gov.cn/wjbzhd/202310/t20231019_11163476.shtml
[20]. 习近平出席第三届“一带一路”国际合作高峰论坛开幕式并发表主旨演讲[Си Цзиньпин принял участие в церемонии открытия Третьего форума международного сотрудничества «Один пояс, один путь» и выступил с программной речью] // URL: https://www.fmprc.gov.cn/zyxw/202310/t20231018_11163171.shtml
Международная жизнь. №11. 2023
