Нефтегазовая игла временно оказалась лечебной

Анастасия Башкатова

Сейчас у российского экспорта есть три сценария развития до 2036 года. «Инерционный» с постепенным сокращением доли энергосырьевого экспорта в общем объеме на треть, что, однако, не помогает экономике РФ слезть с нефтяной иглы. «Оптимистический» с максимально благоприятными условиями для поставок и сохранения доминирующей роли сырьевого экспорта в экономике РФ. И сценарий шоковой диверсификации с сокращением доли энергосырьевого экспорта сразу в разы, с мощнейшей девальвацией рубля, когда курс доллара поднимается «как минимум выше 120 руб.». Такие сценарии описаны в докладе, обнародованном Центром экономики инфраструктуры (ЦЭИ) и хозяйственным партнерством «Новый экономический рост» (НЭР). Вопрос о том, какой из этих сценариев наиболее предпочтителен, оказался не так прост.

Правительство РФ внесло ряд корректировок в запрет экспорта нефтепродуктов. Запрет был введен 21 сентября. Как поясняли в Минэнерго, вводимые ограничения позволят пресечь серый экспорт топлива и насытить внутренний рынок.

Новые корректировки предполагают, что ограничения распространяются теперь и на поставки в Абхазию и Южную Осетию. В то же время постановление выводит из-под ограничений судовое топливо, газойли и средние дистилляты. Кроме того, правительство уточнило, что запрет не касается товаров, принятых к транспортировке «Транснефтью» или РЖД до вступления в силу постановления.

В ситуации с российским экспортом продукции топливно-энергетического комплекса (ТЭК) выявляется множество противоречий. С одной стороны, на такой экспорт все еще возлагаются большие надежды, в том числе в свете завоевания новых рынков и ниш, с другой – этот же экспорт, как выясняется, чреват разбалансировкой внутреннего рынка, на котором цены отстают от мировых.

Российские экономисты и представители транспортных и логистических компаний пытаются определить, по какому сценарию российский экспорт будет развиваться дальше. Эксперты ЦЭИ и НЭР обнародовали аналитические результаты доклада под названием «Долгосрочные перспективы российского экспорта в эпоху деглобализации», в основе которого материалы научно-исследовательских работ, выполненных по заказу РЖД. Описаны три сценария до 2036 года. Как уточнил в презентации президент хозяйственного партнерства «Новый экономический рост» Михаил Дмитриев, их «не следует рассматривать как прогнозы», они служат иллюстрацией происходящих изменений.

Первый сценарий – «Инерционный». «Данный сценарий мы называем инерционным весьма условно, прежде всего потому, что таковой в нем выглядит динамика российского экспорта», – сообщается в презентации. Ожидается существенное замедление глобального энергоперехода. Но в целом, судя по всему, можно говорить об ухудшении условий для российских поставок за рубеж, потому что стагнирующий или медленно растущий суммарный российский экспорт уже не будет вносить значительного дополнительного вклада в экономический рост РФ.

Динамика ВВП РФ в долгосрочных сценариях экспорта. За 100% принят уровень 2022 года. Источник: презентация президента хозяйственного партнерства «Новый экономический рост» Михаила Дмитриева

Между тем структура экспорта претерпит изменения. Так, предполагается уменьшение доли продукции ТЭК в структуре экспорта с 59% по состоянию на 2021 год до 39% в 2036-м, то есть примерно на треть. Но даже при таком развитии событий на ТЭК будет приходиться заметная часть экспорта.

Одновременно ожидается увеличение доли продукции агропромышленного комплекса (АПК): это зерно и переработанная продукция. Также предполагается рост удельного веса отраслей промышленности, ориентированных на имеющуюся сырьевую базу: эксперты упоминают цветные металлы, удобрения.

Более быстрое наращивание экспорта продукции обрабатывающей промышленности «будет сдерживаться относительно высоким реальным эффективным курсом рубля», что будет ограничивать ценовую конкурентоспособность в большинстве сегментов обрабатывающей промышленности, сообщается в презентации.

Второй сценарий – «Оптимистический». В нем сохраняются максимально благоприятные условия для сырьевого экспорта, который в таком случае сможет вносить положительный вклад в рост ВВП. В 2036 году на долю ТЭК в экспорте РФ будет приходиться 53%.

Однако некоторые детали заставляют усомниться в том, что этот вариант действительно оптимистический. Например, как уточняется в презентации, в этом сценарии нет предпосылок для диверсификации экспорта, а значит, «начало структурной перестройки экономики и экспорта в направлении несырьевых производств попросту откладывается за пределы рассматриваемого прогнозного горизонта». «Так что это все же сценарий упущенных возможностей несырьевой диверсификации экспорта», – сообщает Дмитриев.

Кроме того, указано на высокий риск сокращения энергосырьевого экспорта уже за пределами прогнозного горизонта «по мере активизации отложенного энергоперехода». А значит, отметим, возникает и вопрос о том, получится ли к этому должным образом подготовиться или экспортные доходы будут усыплять стратегов в правительстве.

«Растущая энергосырьевая рента позволит несколько ускорить рост ВВП по сравнению с инерционным сценарием экспорта, но без существенных структурных изменений в экономике и в экспорте в целом», – предупредил также Дмитриев.

Хотя в этом сценарии не все успехи экспорта будут зависеть только от ТЭК. Рассматривается возможность наращивания поставок за рубеж продукции АПК, прежде всего за счет освоения гигантского по масштабам китайского рынка, «который будет переключаться на более безопасных поставщиков».

Наконец, третий вариант – «Сценарий экспортной диверсификации». Он предполагает, что доля продукции ТЭК к 2036 году сократится примерно в три раза: до 20%. Но одновременно более чем в три раза вырастет доля цветных металлов, в два с половиной раза – доля АПК, почти в два раза – доля химической продукции, включая удобрения.

«Ранее сценарий экспортной диверсификации мы не включали в число наиболее вероятных и по этой причине не рассматривали. Но тенденции российской и мировой экономики последних полутора лет, на наш взгляд, повышают возможность его реализации, хотя и не делают его более вероятным, чем два других наших сценария», – поясняет в презентации Дмитриев.

Одно из главных внешних условий для сценария экспортной диверсификации – это форсированный глобальный энергопереход, а ключевое внутреннее условие реализации – «глубокая девальвация рубля (произойдет неизбежно)».

Диверсификация явно не будет безболезненной. «Среднегодовые темпы роста ВВП в сценарии экспортной диверсификации не будут высокими из-за опережающего роста издержек в экономике и первоначального шокового спада, вызванного резким снижением выручки от экспорта энергоносителей», – сообщает Дмитриев.

Эти негативные факторы лишь позднее, по мере наращивания выпуска и экспорта продукции обрабатывающей промышленности, начнут компенсироваться выручкой от несырьевого экспорта и снижением удельных издержек за счет эффектов масштаба.

При этом первоначально из-за девальвации произойдет скачок цен на импортную продукцию, что ограничит потребление импорта даже там, где его трудно будет заменить российскими аналогами. Это внесет вклад в ускорение инфляции, но сдерживать ее ужесточением кредитно-денежной политики в течение довольно длительного времени «будет нецелесообразно», сообщается в презентации. По экспертным оценкам, «рост выпуска и экспорта в обрабатывающих отраслях и торгуемых услугах будет частично достигаться за счет смягчения бюджетных ограничений для производителей». При этом многие другие отрасли экономики «вынужденно столкнутся с более жесткими бюджетными ограничениями и ограниченным доступом к кредитам».

Структура потребительского спроса тоже изменится. В структуре спроса может вырасти потребление товаров и услуг с низкой импортной составляющей: упоминаются жилье и товары для дома, внутренний туризм, транспортные, медицинские и развлекательные услуги. Так что, как сообщает Дмитриев, важную роль для поддержания общего уровня благосостояния в этот период может играть сохранение облегченного доступа к ипотечному кредитованию.

Упоминаются и ограничения на рынке труда. Но в российской обрабатывающей промышленности потенциал повышения производительности труда – «это своего рода низко висящий плод», сообщает Дмитриев. Сейчас, по его оценкам, ситуация такова, что «даже сравнительно недорогие и не самые передовые решения способны обеспечить скачок производительности труда».

В итоге исследователи приходят к выводу, что «ни один из рассмотренных трех вероятных сценариев не выглядит чересчур пессимистичным». При этом, что примечательно, сценарий экспортной диверсификации упомянут экспертами как самый потенциально неблагоприятный «из-за силы первоначального торгового шока», хотя именно он открывает перед экономикой новые возможности. А два как будто менее шокирующих сценария, в которых многое зависит от ТЭК, на самом деле, как можно судить, лишь откладывают проблему болезненной диверсификации на потом, а не решают ее.

Как пояснил «НГ» Дмитриев, реализация любого из трех рассмотренных сценариев зависит преимущественно от внешних глобальных факторов, на которые экономическая политика России не оказывает решающего влияния. И то, по какому из сценариев пойдет развитие российского экспорта, мало зависит от действий правительства и бизнеса.

«На горизонте ближайших 15 лет два сценария, которые предполагают сохранение больших объемов энергосырьевого экспорта, позволяют добиться более высоких темпов экономического роста, чем наш третий сценарий, в котором экспорт продукции ТЭК резко падает, – пояснил при этом Дмитриев. – И хотя в третьем сценарии открываются более благоприятные возможности для ускоренного развития экспорта обрабатывающей промышленности и импортозамещения, основные выгоды от этого Россия получит уже за пределами 15-летнего горизонта».

В этом, по его словам, главная причина, по которой «сценарии без существенного падения энергосырьевого экспорта остаются более предпочтительными, даже несмотря на то что в случае их реализации благоприятное окно возможностей для несырьевой диверсификации экспорта на рынки глобального Юга может быть упущено».

«Поскольку пока имеется гораздо больше признаков торможения глобального энергоперехода, чем его ускорения, реализация двух сценариев с сохранением больших объемов экспорта ТЭК представляется более вероятной, чем сценария экспортной диверсификации», – отметил также Дмитриев. Поэтому, как сказал эксперт, «российские власти вполне рационально ориентируются на эти сценарии, а не на сценарий быстрого сокращения экспорта ТЭК». Текущая девальвация рубля имеет мало общего с долгосрочным глобальным энергопереходом, ускорение которого заложено в наш сценарий экспортной диверсификации, добавил эксперт.

Говоря подробнее о сценарии экспортной диверсификации, Дмитриев также пояснил, что в него было заложено очень сильное падение выручки от ТЭК – примерно в три раза к 2036 году. «Даже с учетом того, что это падение в нашем сценарии растянуто на многие годы, его влияние на курс рубля было бы очень сильным. Достоверно оценить масштаб корректировки курса рубля, опираясь на данные предыдущих случаев резкого падения валютной выручки было бы трудно, поскольку прошлые эпизоды относятся ко времени, когда многие финансовые санкции против России еще не были введены. Тогда у денежных властей было больше возможностей и инструментов для вмешательства на валютном рынке», – пояснил экономист.

Так что, как он уточнил, «лишь c очень большой степенью условности можно предположить, что если бы – чисто гипотетически – такой обвал экспортной выручки случился в условиях 2023 года (что на практике уже не является реальным), то курс доллара скорее всего поднялся бы как минимум выше 120 руб.». А в последующие годы можно было бы ожидать и дальнейшего снижения номинального курса рубля, поскольку адаптация экономики к новой реальности происходила бы в условиях повышенной инфляции. «Но, повторяю, в ближайшие полтора года такое развитие событий представляется крайне маловероятным», – обратил внимание Дмитриев.

Как сказал «НГ» замдиректора Центра развития Высшей школы экономики Валерий Миронов, комментируя некоторые выводы исследования, стремление к диверсификации экспорта оправданно, но в реальности проблема несколько сложнее, чем просто достижение диверсификации. «Ускорение экономики, а тем более экономическое чудо, как правило, связано со значительной структурной перестройкой», – говорит экономист. Эти процессы взаимодополняют друг друга: рост добавленной стоимости в обрабатывающей промышленности, увеличение доли высокотехнологичных товаров в экспорте, усложнение и диверсификация структуры экспорта. При этом, как считает Миронов, во всех описанных сценариях «просматривается своего рода товарный фетишизм, то есть недоучтено, что для недиверсифицированных экономик форсированное развитие финансового сектора может быть временной альтернативой диверсификации, которая требует времени и более легко происходит на фоне экономического роста».

Вопрос о том, какой же сценарий предпочтительнее, не так прост. «Россия долгое время позиционировала себя как энергетическая сверхдержава, постоянно при этом говоря о необходимости «слезть с нефтяной иглы». Однако трудно поверить, что сценарий экспортной диверсификации, при котором доля продукции ТЭК к 2036 году сокращается примерно в три раза, происходит глубокая девальвация рубля и ускорение инфляции, будет добровольным, – считает руководитель отдела компании «Финам» Ольга Беленькая. – Он может оказаться вынужденным в случае, например, глобального кризиса или ускоренного глобального энергоперехода».

«Вероятно, лучшим для экономики и населения сценарием стало бы сочетание «оптимистического» сценария, при котором экспорт вносит положительный вклад в ВВП, с постепенным расширением несырьевого экспорта, поддерживаемым за счет разумной промышленной политики», – говорит Беленькая.

Однако резидент экспертного клуба Центра стратегических разработок Глеб Белавин отметил, что экспортная диверсификация неизбежна. «Мы можем продолжить эксплуатировать текущую экономическую модель с упором на сырье и относительно дешевую рабочую силу. Но здесь есть стратегическая уязвимость – внешние центры, влияющие на стоимость нашего сырья и возможности им торговать», – пояснил Белавин. Так что диверсификация, по его уточнению, – «вопрос стратегической устойчивости государства и общества».

А сдерживающий эффект на диверсификацию оказывают, по его словам, «резкие финансовые колебания и нестабильность курса». «Причина проста: промышленное производство – это всегда долгий горизонт прогнозирования, от стадии проектирования и строительства, до эксплуатации. Это в среднем 3–7 лет», – пояснил Белавин.

«Вызывает вопросы часто используемый тезис о том, что сильный рубль не выгоден экспортерам. При этом опускается важное условие – низкая импортная составляющая в производственных издержках. Но какова ситуация в России? Все оборудование российское до последнего винтика? Нет», – обратила внимание доцент РЭУ им. Г.В. Плеханова Анастасия Прикладова. При этом опрошенные эксперты отметили, что уже важнее даже не столько сам курс рубля, сколько его стабильность.

Независимая газета. 25.09.2023