Новая интеграционная модель ЕАЭС: одной рукой узла не завяжешь

Леонид Шепилов

В ходе недавнего Международного экономического форума «ИННОПРОМ» в Ташкенте Сергей Глазьев, министр по интеграции и макроэкономике ЕЭК, заявил, что Евразийский союз формирует «новый тип интеграции», предусматривающий ликвидацию зависимости от монополизма валют Запада и стимулирование комплексной финансово-экономической интеграции.

С.Глазьев апеллировал к тому, что такая модель основывается на «доверии между её участниками». При этом «в ЕАЭС решения принимаются консенсусом, и ЕЭК ничего никому не навязывает».

Очевидно, что растущее ужесточение санкционной политики Запада в отношении России и Белоруссии и их ответные меры ускорили распад общемирового рынка товаров и услуг, основанного на всевластии транснациональных корпораций Запада и его валют. Известные же геополитические эксцессы последних месяцев тем более ускоряют означенный распад.

Соответственно, растет востребованность межгосударственной интеграции, нацеленной на укрепление и национального, и коллективного внутри- и внешнеэкономического суверенитета. Это, по оценке С.Глазьева, как раз и составляет основу новой интеграционной модели (НИМ).

Насчет предметного содержания такой модели официальные разъяснения пока не заявлены в полной мере. Но ряд акцентов министр ЕЭК уже обозначил: в основном они касаются валютно-финансовых аспектов НИМ. В частности, «мы сейчас работаем над проектом международного договора о введении мировой расчетной валюты, привязанной к национальным валютам участвующих стран и к биржевым товарам».

Похоже, речь идет об аналоге БПР - безналичного переводного рубля (1964-1987 гг.) в бывшем Совете экономической взаимопомощи стран социалистического лагеря. БПР был привязан в основном к взаимно согласованным ценам на обоюдные товаропоставки всех соцстран-участниц и к взаимным курсам их нацвалют. БПР директивно отменило советское руководство в конце 1987 г. (вопреки возражениям большинства стран-участниц СЭВ), и вскоре Запад «охватил» экономику и внешнюю торговлю почти всех стран-участниц объединения.

Но вернемся к упомянутым договору и мировой расчетной валюте. По мнению С. Глазьева, странам-участницам такого договора не понадобятся банки Запада. Особенно с учетом «восстановления значимости национального суверенитета».

Заметим в этой связи, что совокупная доля доллара США, британского фунта и евро в общемировых экономических взаиморасчетах, по оценкам (2022 г.) Постоянной конференции ООН по торговле и развитию (ЮНКТАД) и Организации ООН по промышленному развитию (ЮНИДО), ныне превышает 70%. Ибо практически все товары в общемировой торговле котируются в тех же валютах. А к этим котировкам подвязаны не менее 70% стран с их нацвалютами ввиду товарной структуры и географической направленности их внешней торговли. Потому навряд ли эти страны смогут быстро перейти на иные варианты взаиморасчетов. Да и общемировые инвестиционно-кредитные ресурсы поныне формируются более чем на 70% за счет тех же западных валют.

Стало быть, развитие нового международного рынка товаров и услуг зависит от коллективных экономических возможностей тех стран, которые коллективно бросят не декларативный, а реальный вызов прозападной мирохозяйственной системе.

Востребованность реальных мер отмечает и С.Глазьев: еще 10 лет назад на Астанинском экономическом форуме был представлен доклад «К устойчивому росту через справедливый мировой экономический порядок» с проектом новой мировой расчетной валюты. Но ни одно из государств «в лице «официальных» денежных властей проектом не заинтересовалось. Потому до переговоров дело не дошло, и по сию пору положения доклада остаются лишь предложением экспертов.

Между тем, указывает министр ЕЭК, если не будет изменена кредитно-денежная политика, сориентированная на мировую сырьевую конъюнктуру, «нам в этой гибридной войне выстоять невозможно». В связи с чем С.Глазьев призывает укреплять межстрановую кооперацию, платежеспособность нацвалют и ускорить перевод расчетов внутри и вне ЕАЭС на эти валюты. Это станет основой для новой интеграционной модели в Союзе и его внешнеэкономических связях.

Если говорить в более широком контексте, эти рекомендации начинают реализоваться. Так, 17 марта на заседании Совета ЕЭК в Москве премьер-министрами государств-членов Союза был утвержден перечень первоочередных мер по повышению устойчивости экономик стран Союза. Пакет соответствующих национальных и межгосударственных мер включает ряд взаимосвязанных друг с другом блоков.

Первый блок - это меры таможенного, тарифного/нетарифного регулирования и защитных торговых мер. Прежде всего, это снижение ставок импортных и льготы на ввоз товаров массового спроса; единые меры регулирования экспорта без ущерба для внутреннего предложения товаров; сокращение сроков таможенных процедур и их сроков. В рамках этого блока уже введены на различные сроки пониженные и нулевые пошлины на ввоз более чем 450 товарных категорий.

Второй блок - это меры по беспрепятственному движению рабочей силы; целевому финансированию кооперационных проектов; привлечению инвестиций в высокотехнологичные отрасли. Последнее включает налоговые и смежные фискальные льготы для инвесторов и для поставок странами ЕАЭС кооперационной продукции.

В рамках этих блоков, во-первых, уже одобрено формирование единых фондов, например, по семенному материалу, удобрениям, медицинским изделиям, ряду товаров массового спроса. Во-вторых, расширяются география и товарный ассортимент скоростных железнодорожных агроэкспрессов в ЕАЭС и в целом в СНГ. Партнерство в этой сфере осуществляется с КНР и Ираном, с которым вскоре завершатся переговоры о зоне свободной торговли.

В-третьих, согласованы меры по равноправному участию стран Союза в перекрестных госзакупках.

В-четвертых, ЕЭК недавно утвердила дорожную карту по созданию мощностей для сборки/обслуживания авиасудов и производства авиакомпонентов. Схожие меры к настоящему времени приняты или дорабатываются ещё примерно по 20 отраслям.

Примыкают к тем же блокам и меры по формированию к середине 2020-х годов в ЕАЭС единых рынков нефти, газа, электроэнергии и услуг по их транспортировке.

Третий блок предусматривает более тесную координацию валютной и в целом финансовой политики стран Союза на основе взаиморасчетов, повторим, в национальных валютах. Отметим, что минимум 70% взаиморасчетов в торговле между странами ЕАЭС уже осуществляется в их валютах. И до 80% в этих расчетах приходится на российский рубль.

Но в контексте столь обширной программы и, соответственно, новой интеграционной модели, к которой апеллирует Сергей Глазьев, требуется в том числе единая внешнеэкономическая политика. И особенно коллективный ответ стран Союза на политико-экономическое давление Запада на РФ и Белоруссию.

Но здесь пока не проявляется «коллективности»: другие страны ЕАЭС поныне не участвуют в российских и белорусских контрсанкциях. Ибо считают вовсе необязательным свое участие в контрсанкционных и смежных мерах партнеров по ЕАЭС.

В то же время, как отмечает Елена Кузьмина, эксперт Центра постсоветских исследований НИ ИМЭМО РАН им. Е.М. Примакова, для усиления интеграции в ЕАЭС «наибольшую важность представляет ситуация в российской экономике». Поскольку «именно Россия – крупнейший торговый и инвестиционный партнер других стран Союза». Соответственно, полнота выполнения интеграционных задач зависит, по оценке эксперта, от того, насколько быстро и плодотворно Россия перестроит свою экономику.

Для интеграционного вектора в нынешних условиях «не менее актуальны синхронная модернизация национальных экономических программ». С их «сопряжением с интеграционными программами Союза». Все же кооперационные взаимосвязи в ЕАЭС с учетом контрсанкционной «обособленности» большинства стран Союза  испытывают на себе санкционный прессинг на РФ с 2014 г. и Белоруссии с 2020-го. Сказывается также неготовность стран Союза и их бизнеса передавать свои финансово-экономические полномочия наднациональным структурам ЕАЭС.

Потому, по оценкам национальных экономических ведомств и торгово-промышленных палат стран Союза (февраль-март), наиболее высока доля кооперационной продукции (сырьевой, полуфабрикатной, готовой) в объеме торговли между странами ЕАЭС – в торговых связях между РФ и Белоруссией: от 25 до 30%. В торговых же связях между другими странами Союза этот показатель немногим более 15%.

Эта планка, по тем же оценкам, может в 2022-23/24 гг. повыситься до 25%, в том числе в российско-белорусских экономических связях до 37-40%. Конечно, если не будет резких перепадов валютных курсов; при экономических взаимосвязях по фиксированным диапазонам и цен, и транзитных тарифов. А также при расширении и идентичности национальных налоговых и смежных льгот в кооперационных проектах.

Что же касается перехода сугубо на нацвалюты внутри ЕАЭС, многие профильные эксперты считают, что для этого требуется, прежде всего, коллективная «отвязка» этих валют от курсов доллара США и евро. С одновременной опять же фиксацией курсового коридора нацвалют во взаиморасчетах между всеми странами Союза.

Словом, все вышеупомянутые факторы являются важнейшей, если не самой главной начинкой новой интеграционной модели ЕАЭС.

Ритм Евразии. 12.05.2022