«Мы никому не угрожаем. Мы предостерегаем»
В Москве на этой неделе ждут письменной реакции США и НАТО на представленные Россией проекты договоров о гарантиях безопасности. Устные консультации по этой теме прошли на прошлой неделе и выявили серьезные расхождения по многим пунктам. Заместитель министра иностранных дел РФ Александр Грушко объяснил корреспонденту “Ъ” Елене Черненко, почему в Москве ставят под сомнение позицию США и НАТО о несовместимости требований России с их базовыми принципами.
— США и их европейские союзники недвусмысленно заявили в ходе переговоров на прошлой неделе, что не будут обсуждать российское требование о нерасширении НАТО, поскольку оно противоречит их фундаментальным принципам. Какое здесь вообще остается пространство для маневра?
— В НАТО стало обычной практикой эти «фундаментальные» принципы применять и толковать в соответствии со своими геополитическими задачами. Мы неоднократно указывали на то, что в альянсе коверкают принцип неделимости безопасности, делая акцент только на одной его части — на свободе выбора путей обеспечения безопасности, включая участие в военных союзах. При этом опускают все другие неразрывно связанные с этим положением элементы, в частности обязательство не укреплять свою безопасность за счет безопасности других и принцип, гласящий, что все без исключения обязательства, принятые в рамках ОБСЕ, в равной степени распространяются на каждое государство-участника. В реальной политике НАТО принцип неделимости безопасности работает только для членов альянса. А для всех других она делима.
Безопасность либо неделима для всех, либо ее просто нет. Все государства «имеют право на равную безопасность» — еще одна цитата из документов ОБСЕ.
Но даже в отношениях между союзниками по НАТО эти принципы применяются очень избирательно, в зависимости от политической целесообразности.
Пример: Германия выбрала для укрепления своей энергетической безопасности «Северный поток-2». Турция — для военной безопасности российские комплексы С-400. Тут же в обеих частях Брюсселя — натовской и есовской — забыли о принципе свободного выбора и вспомнили о принципе солидарности. Принцип солидарности давно используется внутри НАТО и ЕС как механизм принуждения своих же союзников отказаться от принципа свободы выбора. Такова реальность.
Я был свидетелем нескольких встреч в формате НАТО и ЕС, которые проходили после того, как в Совете Безопасности ООН голосовалась резолюция №1973 о введении бесполетной зоны в Ливии, которая была потом грубейшим образом нарушена странами НАТО. Был просто поражен, какому остракизму и недопустимому давлению были подвергнуты представители Германии за то, что Берлин принял решение воздержаться. Союзники Германии тогда почему-то забыли о ее праве на суверенный выбор, обвинив Берлин в недопустимом подрыве европейской и натовской солидарности.
— На Западе говорят, что Россия пытается воссоздать сферы влияния, вернуть ситуацию в Европе в прошлый век.
— Любому, даже непосвященному, человеку, думаю, понятно, что проект расширения НАТО связан с двумя геополитическими задачами. Первая — как раз установление зоны влияния и ее расширение. Вторая — поиск противника.
И чтобы как-то оправдать это, приписывают именно нам намерения восстановить зоны влияния. На самом деле они сами стремятся устанавливать и максимально расширять такие зоны. Так, например, представители НАТО и ЕС регулярно делают заявления, в какие регионы Россию, а теперь и Китай «нельзя пускать». Это говорилось в отношении Афганистана сразу после вывода оттуда сил США и их союзников. Это говорится и применительно к Западным Балканам, хотя с точки зрения здравого смысла совершенно непонятно, почему исторически добрососедские отношения России со странами этого региона могут представлять для кого-то угрозу. Напротив, это дополнительный фактор стабильности и безопасности.
В своде обязательств Хартии европейской безопасности 1999 года, на которую теперь наши западные партнеры не очень любят ссылаться, прямо записано, что в рамках ОБСЕ ни одно государство, группа государств или организация не могут быть наделены преимущественной ответственностью за поддержание мира и стабильности в регионе ОБСЕ или рассматривать какую-либо часть региона ОБСЕ в качестве сферы своего влияния. Ни добавить, ни убавить.
Со стороны же НАТО и Евросоюза, подписавшихся подо всеми этими обязательствами, мы регулярно слышим, что если они не придут куда-то, то образуется вакуум, который заполнят «другие».
И внутренний конфликт на Украине возник во многом вследствие попыток США и ЕС поставить страну в положение искусственного выбора между Западом и Россией.
Иными словами, это не мы мыслим в категориях сфер влияния, а те, кто нас в этом обвиняет.
— Вы сказали, что НАТО нацелено на поиск противника. Но в альянсе говорят, что всегда стремились к диалогу и сотрудничеству с Россией, в то время как она в какой-то момент начала вести себя агрессивно, создавая угрозу для членов Североатлантического альянса.
— НАТО по своей природе не может обойтись без противника, иначе теряется смысл его существования и расширения. Останься НАТО на тех рубежах, которые были обещаны руководству СССР, то есть на границе Одера-Нейсе, от кого надо было бы защищаться?
В начале 1990-х, когда развивался процесс демонтажа материального наследия холодной войны и началось строительство новой архитектуры безопасности, роль НАТО была сведена к нулю, поскольку центр этой новой системы переместился в Женеву и в Вену. Так, австрийская столица тогда стала центром переговоров, которые коренным образом изменили ситуацию в сфере военной безопасности в Европе.
Был согласован Договор об обычных вооруженных силах в Европе. Тут же начались переговоры по Соглашению об ограничении численности личного состава обычных вооруженных сил в Европе. Подписан Договор по отрытому небу. Запущен процесс разработки нового поколения мер укрепления доверия. В рамках ОБСЕ создан Форум по сотрудничеству в области безопасности. На нем была принята Программа немедленных действий, которая была реализована принятием шести других фундаментальных документов, регулирующих отдельные аспекты военного строительства, вопросы транспарентности, предсказуемости и доктрин; укреплялись каналы коммуникации между военными, включая Кодекс поведения государств ОБСЕ в военно-политической сфере. Там среди прочего зафиксировано, что, выбирая способы обеспечения безопасности, государства учитывают «интересы безопасности других».
Отказ от политики «закрытых дверей» в пользу «открытых», в нарушение обещаний не продвигаться на восток «ни на дюйм», был продиктован стремлением вернуть НАТО на политическую авансцену. Этой же цели служил поиск противника.
Так, если говорить об очень остром военном положении в Балтийском регионе и на Черном море, то это прямой результат расширения альянса.
Первым шагом по военному освоению территорий стран Балтии, после того как они в 2004 году вошли в НАТО, стал запуск миссии воздушного патрулирования, то есть размещение на территории этих стран боевых самолетов для перехвата российских военных бортов. Когда мы поинтересовались у наших западных партнеров, что, собственно, произошло в этом регионе, побудив Совет НАТО принять такое решение, нам прямо сказали, что ничего не произошло, но по регламенту НАТО любой кусок «натовского неба» должен быть достижим в течение определенного количества минут. И НАТО не допустит разделения стран-членов по разным уровням безопасности.
Если посмотреть на ситуацию на Черном море, то с точки зрения реальных потребностей обеспечения безопасности наблюдаемое ныне наращивание сил НАТО также неоправданно. Говорят, что Румынию и Болгарию надо защищать, поскольку они члены блока. Но от кого защищать Болгарию? От России? Страну, которая вся стоит на костях русских солдат, пожертвовавших жизнью за ее освобождение.
— Но в НАТО называют принцип «открытых дверей» одной из основ альянса, а принцип права государств на выбор путей обеспечения своей безопасности — одним из ключевых в международном праве.
— Еще раз подчеркну: наше предложение на 100% соответствует принципам, зафиксированным в основополагающих документах ОБСЕ.
Мы приглашаем партнеров взглянуть на ситуацию в области безопасности рационально. Если бы мы с вами решили провести эксперимент и устроили опрос общественного мнения на улице любого западноевропейского города, попросив респондентов, мало-мальски интересующихся проблемами войны и мира, прокомментировать российские предложения, то уверен, что граждане с неотравленным западной демагогией мировоззрением их поддержали бы.
В наших проектах сказано, что «участники обязуются не создавать условия для ситуаций, которые могли бы представлять угрозу для национальной безопасности других участников». Как против этого можно возражать?
«Участники будут проявлять сдержанность в военном планировании и проведении учений». Разве это можно не поддержать?
«Участники не размещают свои вооруженные силы и вооружения на территории всех других государств в Европе в дополнение к силам, размещенным на этих территориях по состоянию на 1997 год». Логичное с точки зрения здравого смысла предложение, нацеленное на снятие излишнего военного напряжения, укрепление безопасности и стабильности в Европе.
Мы также предлагаем исключить развертывание ракет средней и меньшей дальности, это инициатива нашего президента после выхода США из Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД). Это предложение, как и другие выше названные, абсолютно понятно.
— Исходя из этой логики, вы полагаете, что европейские граждане и против расширения НАТО проголосовали бы?
— Вопрос стоит, что важнее — расширение или безопасность. Уверен, что выбор будет в пользу безопасности.
Наши предложения — это апелляция к здравому смыслу, призыв включить голову и сделать шаги, которые объективно требуются, чтобы отвести нынешнюю ситуацию в области безопасности от опасной черты.
— К каким встречным шагам готова Россия в случае принятия США и НАТО ее требований? Их среди прочего беспокоят дополнительные вооружения, развернутые за последние годы в Калининграде и Крыму. Россия готова отвести их?
— Если вы посмотрите на эволюцию ситуации с размещением сил и вооружений по сравнению с 1997 годом, когда был подписан Основополагающий акт, то на чем зиждутся эти обеспокоенности?
— Если сравнивать с советским периодом, то да, но что с последними годами?
— Я говорю не только про советский период, но и про 1990-е годы. Был ликвидирован Прибалтийский военный округ, оттуда были выведены все войска. Это все тоже надо учитывать. Произошло значительное сокращение войск и вооружений в Калининградской области. Это реальность, и я уверен, что профессионалы «на той стороне» это понимают.
В целом, если внимательно почитать наши предложения, там многое строится на принципе взаимности. Скажем, мы предлагаем отвести учения от зоны соприкосновения вдоль границы России (и государств, состоящих с ней в военном союзе) и НАТО. То есть здесь зеркальность предусмотрена.
Но об абсолютной симметрии говорить не приходится, поскольку нынешняя критическая ситуация сложилась в результате сочетания упомянутых мною факторов: расширения и освоения территории новых членов. Военная инфраструктура была на сотни и тысячи километров приближена к российским рубежам.
И если посчитать нынешние балансы сторон, то все становится очевидно. После 1997 года членами НАТО стали страны Балтии и Польша. Суммируем их уровни вооружений, программы закупок для развития вооруженных сил, включая наступательные, размещение на их территории контингентов и военной инфраструктуры США — и крен очевиден. Это — ответ на ваш вопрос о Калининградской области.
Что касается Черноморского региона, то в 1997 году только одна из прибрежных стран входила в НАТО.
Сейчас их три, и еще две стремятся в альянс, притом что их территория уже превращается в плацдарм для проецирования силы против России.
Это нас не должно беспокоить?
При этом совокупный военный бюджет стран НАТО превышает $1 трлн. Около 20% этой суммы планируется потратить на закупки новых вооружений. Это в 5–6 раз больше всего оборонного бюджета России.
Заседания Совета Россия–НАТО носят конфиденциальный характер, поэтому не буду указывать, представитель какой страны об этом говорил, но было просто удивительно слышать, когда он, достаточно долго комментируя географию размещения наших вооруженных сил на нашей же территории, в следующем предложении сказал, что политика НАТО и размещение сил на территории стран альянса предметом обсуждения являться не могут.
Мы ранее уже неоднократно предпринимали попытки договориться с НАТО о кодификации параметров развертывания сил на территории его новых членов, но безрезультатно. Страны НАТО были просто не готовы отвечать на наши предложения. Мы больше не можем полагаться на полутона, на конструктивные — как они любят говорить — неопределенности.
— Почему вдруг Россия заговорила со своими западными контрагентами на языке ультиматумов и угроз?
— Речь не идет ни об ультиматумах, ни об угрозах с нашей стороны.
— Ну вы же сами говорили, что, если российские требования будут отвергнуты США и НАТО, Москва прибегнет к неким ответным мерам военно-политического характера.
— Мы никому не угрожаем. Мы предостерегаем. Наша позиция абсолютно понятна и предсказуема. И мы ее четко изложили, теперь ждем такой же честной реакции.
В НАТО прекрасно представляют, о каких военно-технических мерах с российской стороны может идти речь. Мы наши возможности не скрываем, действуем очень транспарентно.
— Расскажете: о каких именно мерах идет речь?
— Все будет зависеть от того, как будет развиваться ситуация, какие военные потенциалы могут быть задействованы против наших интересов.
— Представители США и НАТО в конце недели заявили о готовности продолжить диалог с Россией. Готова ли к этому Россия?
— Мы примем решение после того, как получим письменные ответы на наши письменные предложения. Тогда и будем определяться.
— А может ли Евросоюз быть вовлечен в нынешний переговорный процесс? Глава внешнеполитической службы ЕС Жозеп Боррель на днях сказал, что ЕС не должен оставаться в стороне.
— У нас вызывают большое удивление подобного рода заявления. Дело в том, что именно Евросоюз отказался от всякого политического диалога с Россией. И мы прекрасно помним, что даже скромное предложение президента Франции Эмманюэля Макрона и канцлера ФРГ (до 8 декабря 2021 года.— “Ъ”) Ангелы Меркель о проведении саммита Россия–ЕС, чтобы обсудить состояние дел в Европе, было торпедировано агрессивным меньшинством, которое как за писаную торбу держится за принцип солидарности, сегодня уже явно работающий против реальных интересов ЕС.
По-русски это называется «круговая порука». Это явление само по себе становится опасным дестабилизирующим фактором в международных отношениях.
В том числе и потому, что размывается ответственность самих государств за поддержание мира и безопасности.
Возвращаясь к вашему вопросу: когда-то ровно для этих целей, которые мы обсуждаем, мы предлагали Евросоюзу создать Совет по вопросам безопасности. Эта идея была Брюсселем замотана. Теперь же ЕС пытается вклиниться в процесс переговоров. Мы понимаем, почему нынешняя ситуация вызывает такие эмоции у Евросоюза. Ни американцы, ни НАТО разрешения у ЕС на вступление в диалог с Россией не спрашивали.
— Боррель сказал, что США консультировались с ЕС на всех стадиях.
— Пусть консультируются, это их дело. Вопрос в том, насколько сами европейцы готовы отстаивать свои интересы безопасности.
Когда США решили выйти из ДРСМД — кстати, особо не советуясь со своими европейскими союзниками,— нас поразило молчание Европы. Будто ЕС это не касается. Это необъяснимо. Ведь мы же помним, что после принятия в 1979 году «двойного решения» НАТО о размещении в Европе 572 ракет средней дальности на улицы западноевропейских городов выходили миллионы возмущенных и обеспокоенных граждан. Градус общественных ожиданий в тот момент был настолько высок, что буквально гнал политическое руководство и переговорщиков в направлении достижения договоренностей. Так на свет появился ДРСМД, ликвидировавший целый класс ракетных вооружений и давший импульс процессу контроля над вооружениями. Нынешняя ситуация тоже затрагивает всех.
Коммерсантъ. 17.01.2022
