«Для Зеленского мы страшнее чертей»

Глава ЛНР Леонид Пасечник предложил президенту Украины Владимиру Зеленскому встретиться в любой точке линии соприкосновения, чтобы обсудить урегулирование конфликта. Об этом луганский лидер заявил в интервью «Известиям». Политик также рассказал о реальном состоянии перемирия в Донбассе, потенциальном подключении США к «нормандскому формату», 4 тыс. погибших жителей республики с момента начала боевых действий, таможенном союзе с ДНР и перспективах объединения с соседом.

«Это более чем реальная война»

— Какова сейчас ситуация на линии разграничения? Насколько часто происходят обстрелы и попадают ли под них мирные жители?

— В полном смысле режим прекращения огня Киев не соблюдал никогда. Можно говорить лишь о большей или меньшей интенсивности обстрелов и нарушений. В конце июля 2020 года мы подписали с представителями Киева дополнительные меры по обеспечению устойчивого режима прекращения огня. На бумаге, и так считает ОБСЕ, этот режим продолжается, но в реальности он не продержался и двух недель. Начались «партизанские действия» украинских ВФУ, одиночные обстрелы, тайные строительства фортификационных сооружений, вылазки украинских диверсантов.

А с февраля-марта этого года и статистика нарушений стала кардинально ухудшаться. Тогда на заседании СНБО у Зеленского был принят некий тайный план по Донбассу, и сразу же количество обстрелов увеличилось в три-пять раз. СММ ОБСЕ стали массово фиксировать украинскую технику и вооружение возле линии соприкосновения.

Это фиксируют все: и СММ ОБСЕ, и наблюдатели от ООН, и СЦКК (Совместный центр по контролю и координации режима прекращения огня) в обеих республиках, но дальше констатации это не идет. В последнем докладе уполномоченного по правам человека ООН четко указывается, что 3/4 пострадавших мирных жителей — с нашей стороны, но по этому поводу ни ООН, ни ЕС никаких санкций в отношении Киева не ввели. Значит, их это устраивает и их санкции не направлены на урегулирование конфликта, а наоборот, демонстрируют, что они никак не над процессом, а внутри него и только стимулируют агрессивные действия Украины.

Для нас очевидно, что реальное прекращение огня не будет работать без четкого и прозрачного совместного механизма контроля за нарушениями и прямой связи между офицерами СЦКК сторон конфликта. Проект таких договоренностей уже скоро год как находится в Контактной группе, но он до сих пор не согласован Киевом. Нужны ли еще объяснения, кому нужен мир, а кому продолжение кровопролития?

— На Украине неоднократно заявляли о возможности силой захватить ДНР и ЛНР. Какова вероятность возобновления полномасштабных боевых действий? И готовы ли вооруженные силы республик к потенциальной атаке?

— Мы уже больше семи лет не просто находимся в состоянии боевой готовности, но каждый день держим оборону и защищаем своих граждан. И для ребят в окопах это не просто слова. Каждый день идет позиционная война, каждый день рвутся мины и снаряды.

За 14 месяцев, которые считаются режимом прекращения огня, по нашим позициям прилетело более 12 тыс. боеприпасов. Мин, снарядов, гранат… Сколько выпущено пуль, никто не считал.

Это война или не война? Это полноценный конфликт или неполноценный? Где эта грань? Для более чем 200 человек, которые пострадали в республиках от обстрелов за этот период псевдособлюдения Украиной перемирия, это более чем реальная война и более чем реальный противник, который стреляет по ним, по их домам, по их детям.

«США это предложение проигнорировали»

— Глава Украины Владимир Зеленский постоянно упоминает важность переговоров с президентом РФ Владимиром Путиным. Могла бы такая встреча, по вашему мнению, способствовать урегулированию конфликта на востоке Украины? Готово ли руководством ЛНР на прямые переговоры с Владимиром Зеленским? Были ли с вашей стороны попытки провести такую встречу с украинским лидером?

— Не мне решать за президента России, он сам примет решение. Но мне ясно, что в заявлениях Зеленского нет конструктива и нет стремления к урегулированию.

Ему нужна имитация и демонстрация, что он может встретиться с Путиным, что он может говорить с Путиным, может с ним даже сфотографироваться, чтобы иллюстрировать свою любимую легенду — у Украины война с Россией. У Киева логика такова: ну если он вопросы урегулирования обсуждает с президентом России, то и война у них с Россией. Ничего другого в заявлениях Зеленского нет. Только попытки навесить на Россию ярлык стороны конфликта.

Ни у меня, ни у моего коллеги Дениса Владимировича [Пушилина] нет табу и запретов на встречу с Зеленским, но у нас есть основной приоритет — прекратить кровопролитие и защитить наших граждан, чего, похоже, нет у Зеленского. Видимо, для Зеленского мы страшнее чертей, раз он от нас прячется. Мое предложение о встрече по-прежнему в силе. Я готов встречаться в любой точке «линии соприкосновения» и обсуждать любые вопросы урегулирования конфликта. Теперь мяч на стороне Киева.

— В последнее время все чаще можно услышать о туманном будущем нормандского формата. Нуждается ли он в реформе? Может ли положительную роль сыграть привлечение к переговорам США, о чем много говорят в последнее время?

— И нормандский, и минский форматы, как и Минские соглашения, появились и заработали после «котлов» (Иловайского и Дебальцевского) и серьезных поражений украинских вооруженных формирований, но чем больше времени проходит, тем больше мифов разрастается в головах представителей украинского режима и тем меньше у них проявляется стремление выполнять подписанные ими же обязательства. Это путь в пропасть и путь к новой войне.

Когда в Киеве поднимают вопрос о переписывании или модернизации договоренностей, то это не стремление к урегулированию, это очередная попытка ухода от выполнения уже подписанных обязательств. Ничего другого там нет. Киев не выполнил обязательства по Минску-1, проигнорировал Минск-2, практически ничего не сделал по рекомендациям Парижского саммита нормандского формата, которые Зеленский одобрил и утвердил. Что, у кого-то есть иллюзии, что Киев выполнит «модернизированные договоренности»? У меня таких заблуждений нет. Годы переговоров четко демонстрируют, что украинский режим без внешнего давления или принуждения не будет выполнять никакие договоренности. В Киеве откровенно демонстрируют, что не намерены считаться ни с какими интересами жителей республик, тогда о каких уступках может идти речь?

Американцы все время присутствовали в большинстве процессов, связанных с нашим конфликтом. Даже сейчас в делегации Киева есть люди, для которых интересы Вашингтона в приоритете над интересами Украины. И это одна из важнейших причин, почему мы не можем договориться.

Мы предлагали провести одноразовое заседание нормандского формата с участием наших представителей и представителей США, чтобы в ходе одной встречи изложить все подходы сторон конфликта и наблюдателей, чтобы разблокировать нынешний тупик, но в США это предложение проигнорировали. Сейчас участия представителей Соединенных Штатов хочет только Зеленский. Ему без США, похоже, скучно или страшно. То, что Штаты не посредник и не сторона, находящаяся над процессом, — это тоже факт. Тогда к чему соглашаться на присутствие еще одного игрока, который будет откровенно топить за Украину? Все, что исходит от США, и так регулярно озвучивается украинскими представителями.

— В Киеве периодически грозятся официально отказаться от Минских соглашений. Если это произойдет, что тогда ЛНР планирует делать?

— Сегодня украинское правительство согласовало и внесло в раду проект закона «О переходном периоде», который нарушает все без исключения положения Минских соглашений. Подчеркну, этот проект разработало одно из министерств и уже согласовало украинское правительство. Теперь, если его примет рада и он получит статус закона, то это станет автоматическим выходом Киева из Минских соглашений, и будет только стоять вопрос о санкциях, которые должны быть применены к нарушителю международных соглашений, в частности резолюции Совета Безопасности ООН.

«Конкуренция за лидерство в Донбассе между Луганском и Донецком идет уже больше ста лет»

— ЛНР и ДНР начали работы по демонтажу таможенных постов на границе соседних республик. Что даст Донбассу создание единого экономического пространства? Когда простые жители республик смогут на деле ощутить эффект от этой инициативы? Можно ли это считать началом для последующего объединения республик?

— Сейчас мы вместе с ДНР создали единое таможенное пространство и работаем над синхронизацией законодательства не только между нашими республиками, но и над его соответствием стандартам ЕврАзЭС. Как ни странно это звучит, но это шаг к выполнению Минских соглашений: мы занимаемся развитием трансграничного сотрудничества не только между ЛНР и ДНР, но и с регионами Российской Федерации. Мы работаем над упрощением условий для бизнеса на наших территориях. Бизнесмены и инвесторы не должны чувствовать разницу в подходах, которые есть у государств ЕврАзЭС и республик Донбасса. Они должны ощущать и использовать те преимущества, которые можем предоставить мы.

Такой подход в первую очередь должен вдохнуть новую жизнь в те производства, которые у нас сейчас не работают, но имеют существенный потенциал, а это десятки тысяч новых рабочих мест с достойным уровнем оплаты труда. Именно это должно стать главным итогом наших интеграционных экономических процессов.

Об административном объединении республик речи не шло и не идет. Говоря проще, создание «единого экономического и таможенного пространства» — это не объединение в одну республику. В ЕС же при единых экономических и прочих стандартах не идет речь об объединении Бельгии и Франции. Почему он должен стоять у нас? ЛНР и ДНР — братские республики, и наше братство скреплено кровью.

Мы должны прийти не только к тому, чтобы граница между ЛНР и ДНР была практически незаметна для наших людей, но и к тому, чтобы пересечение границы с РФ не создавало никаких трудностей нашим людям. Ни экономических, ни административных.

— Тема объединенного Донбасса возникла уже достаточно давно. Почему ДНР и ЛНР до сих пор не создали единое государство? Возможно ли, что это произойдет в будущем? Если да, то на каких условиях и когда?

— Конкуренция за лидерство в Донбассе между Луганском и Донецком идет уже больше ста лет. И именно конкуренция давала наибольшие результаты, зачем ее разрушать? Первый и основной критерий такого рода действий — это интересы жителей. И у них этот вопрос не стоит. Есть вопросы безопасности, восстановления экономики, социальной защиты и так далее. Ни один из них объединением республик не решается, но почему-то он очень беспокоит кого-то извне. Такие решения должны приносить выгоду обеим сторонам и не ущемлять ничьи интересы. Оставьте право принимать такие решения тем, кто здесь живет.

— С начала войны на востоке Украины прошло уже больше семи лет. Есть ли у вас статистика, сколько жителей ЛНР покинули территорию республики с момента начала конфликта и сколько погибло? И возможно ли после столь затянувшегося конфликта полноценное возвращение ЛНР в состав Украины?

— Последствия продолжающейся войны для нашего края глобальны. Они коснулись всех и принесли горе во многие дома. Когда Зеленский выходит на трибуну Генассамблеи ООН и говорит о 14 тыс. погибших в ходе нашего конфликта, он почему-то забывает упомянуть, глядя в глаза иностранцам, что из 14 тыс. погибших 9 тыс. — это люди, погибшие от рук украинских карателей: 5 тыс. человек в ДНР и около 4 тыс. в ЛНР. А ранения, увечья и травмы, наносящие порой непоправимый ущерб здоровью, получили десятки тысяч человек. Только за период так называемого действия допмер, с июля 2020 года, пострадало уже более 200 человек, 30 — это мирные жители. У меня язык не поворачивается называть это соблюдением Украиной перемирия. Какое же это перемирие, когда люди продолжают гибнуть и получать ранения?

Мы сделали шаг навстречу, когда подготовили свой вариант «координационного механизма», который позволяет сторонам не только заявить о режиме прекращения огня, но и обеспечить совместный контроль за его выполнением. Но, как показывает практика, установление устойчивого режима прекращения огня хочет только одна сторона и это не Киев, а вторая — значительно больше говорит, чем делает.

Подготовили Николай Поздняков, Владислав Зуевский

Известия. 12.10.2021