Координируются ли стратегии России и Китая по отношению к Центральной Азии?
В течение трех месяцев, то есть практически одновременно, Россия и Китай провели очень похожие встречи своих министров иностранных дел с их коллегами из пяти центральноазиатских стран. Все они были проведены в формате «5+1». Означает ли это, что регион стал рассматриваться крупными державами как единый? Значит ли подобная согласованность координацию этих стран в определении их общей политики по отношению к странам Центральной Азии? Об этом пишет Джоомарт Оторбаев, премьер-министр Киргизской Республики в 2014–2015 годах.
Россия
16 октября 2020 года министр иностранных дел России Сергей Лавров провел встречу с министрами иностранных дел всех пяти стран Центральной Азии в формате «5+1». Фактически это означает, что отныне Москва не только предполагает развивать двусторонние связи со странами региона, но и формально рассматривает Центральную Азию как единый регион.
Формат «5+1», в рамках которого государства Центральной Азии проводят регулярные встречи с влиятельными странами, не нов. Япония стала первой страной, предложившей такой формат сотрудничества с регионом еще в 2004 году. За ней последовали Южная Корея (2007), Европейский союз (2007), США (2015), и Индия (2019). А 16 июля 2020 года впервые в аналогичном формате провел встречу и Китай.
Обнародованное заявление шести министров «О стратегических направлениях сотрудничества» можно рассматривать как программный документ, закрепляющий несколько модифицированный подход России к региону. Как следует из совместного заявления шести министров, отныне встречи в таком кругу станут регулярными.
До сих пор большинство политологов, прежде всего западных, утверждало, что Москва намеренно не хочет признавать Центральную Азию как единое целое. Утверждалось, что Россия предпочитает сотрудничество с каждой из стран региона по отдельности. Были как прямые намеки, так и спекуляции о том, что Россия придерживается старого доброго колониалистского принципа «разделяй и властвуй».
Я категорически не разделяю предположений о том, что кто-то хочет намеренно видеть наш регион как группу разделенных и недружественных по отношению друг к другу образований. Этот подход является упрощенным, устаревшим и ошибочным «колониалистским» мифом. Уверен, что все заинтересованы в том, чтобы среднеазиатский регион был предсказуемым, безопасным, процветающим и дружелюбным, особенно по отношению к своим соседям. А не был бы источником бедности, нестабильности или конфликтов.
Текст заявления отражает позицию его участников по вопросам регионального сотрудничества, практически не затрагивая международную повестку. Это отличает его от аналогичных заявлений США или Европейского союза по Центральной Азии. Например, текст заявления не содержит призывов к продвижению демократии, прав человека и иных подобных ценностей. Если в американской стратегии слово «демократия» упоминается пять раз, а «права человека» – четыре раза, то в совместном российско-центральноазиатском документе подобные ссылки вообще отсутствуют. С другой стороны, в заявлении специально отмечены многие другие перспективные направления нынешнего и будущего взаимодействий стран – участниц этого формата.
Документ подчеркивает взаимное уважение к безопасности и территориальной целостности стран-участниц. В случае необходимости государства будут оказывать друг другу необходимую помощь и поддержку. Присутствует в нем и прямая конкретика. Например, стороны согласились не предоставлять свою территорию, воздушное или морское пространство для военных нужд третьим странам, находящимся за пределами региона. Как известно, американская администрация обсуждает возможность пролетов над территорией Центральной Азии своих военных и разведывательных самолетов, имея ввиду прежде всего пролеты в Афганистан через территории Казахстана и Узбекистана.
Страны будут продолжать тесное взаимодействие в борьбе с терроризмом, контрабандой наркотиков и оружия, а также будут более активно сотрудничать в совместной борьбе с кибервойнами в эпоху разнообразных «гибридных» кампаний.
Особое внимание в документе уделяется программам экономического сотрудничества и развитию транспортных коммуникаций, которые в настоящее время серьезно подрываются ограничениями, связанными с распространением пандемии. В заявлении обозначены многие другие области, в которых Россия хотела бы более активно сотрудничать со странами региона. В последние годы, естественно не учитывая 2020 год, произошел очередной значительный рост товарооборота между странами региона: в 2018 году он показал ежегодный рост на 35 процентов, и составил 12,2 миллиарда долларов США, а в 2019 году увеличился еще раз, более чем на 30 процентов по сравнению с годом ранее. Естественно, что пандемия оказало свое негативное влияние на объемы и качество взаимной торговли.
Как известно, Россия, наряду с Китаем, является крупнейшим инвестором в Центральной Азии. Накопленные активы без капитальных вложений из юрисдикций третьих стран составляют около 20 миллиардов долларов США, из которых 47 процентов было инвестировано в энергетический сектор, 22 процента – в цветную металлургию и 15 процентов – в телекоммуникации. В регионе работают более 17 тысяч предприятий с российским капиталом.
Россия оказывает техническую помощь для устойчивого развития Центральной Азии. За период с 2008 года по 2019 год объем ее помощи составил более 6 миллиардов долларов США.
По состоянию на конец 2019 года в российских вузах обучались 172 тысяч студентов из стран Центральной Азии. Обучение 59 тысяч из них было профинансировано из федерального бюджета.
В 2019 году количество трудовых мигрантов из Средней Азии в Россию достигло 6 миллионов, что составляет 4 процента от общей численности населения России. По данным Всемирного банка, общий объем денежных переводов мигрантов из России в страны Центральной Азии составил в том же году впечатляющие 9,4 миллиарда долларов.
В Киргизии и Таджикистане объем денежных переводов мигрантов составляет порядка 30 процентов ВВП, что является одним из самых высоких показателей в мире.
Власти Москвы, Петербурга и других российских городов заявили недавно о катастрофическом дефиците трудовых ресурсов, связанном с пандемией и массовым оттоком мигрантов в свои страны. Чистый приток иностранцев в Россию упал в 2,4 раза в январе – августе 2020 года, а в Москве стало на 40% меньше мигрантов. Многие предсказывают дополнительное «торможение» экономики России в связи с колоссальной нехваткой рабочей силы. По оценкам ряда экспертов, мигранты создают до 10 процентов ВВП России, что свидетельствует о взаимовыгодном характере подобного взаимодействия.
Китай
16 июля 2020 года Китай провел первую встречу с министрами иностранных дел пяти стран Центральной Азии в формате «5+1». Отныне Пекин, как и Москва, будут не только развивать двусторонние связи, но и формально рассматривать Центральную Азию как единый регион.
Учитывая имеющуюся взаимозависимость экономик, китайская сторона заявила о готовности создавать для центральноазиатских партнеров «зеленые коридоры» для обеспечения бесперебойных трансграничных товарных потоков. Министры иностранных дел особенно детально остановились на новых возможностях сотрудничества по таким драйверам новой промышленной революции, как цифровизация, электронная коммерция, финансовые услуги, умные города, вопросы применения современных технологий в промышленности. Они отметили готовность к укреплению и углублению сотрудничества в сфере высоких технологий и в фармацевтической отрасли.
В числе нововведений необходимо отметить, что министры решили укреплять многосторонний политический диалог. Уже имеющиеся экономические отношения в рамках инициативы «Пояс и путь» и взаимные обязательства в сфере безопасности в рамках Шанхайской организации сотрудничества теперь будут подкреплены и более тесными политическими отношениями.
Создание нового формата – это расширение традиционной роли Китая и сигнал о его готовности, когда это необходимо, влиять на события в регионе.
В последние годы Китай продолжал плодотворное экономическое сотрудничество со всеми странами региона. Динамика его товарооборота со странами Центральной Азии свидетельствует о том, что торговля уже не является «улицей с односторонним движением». С 2001 года по 2019 год товарооборот между Китаем и странами региона увеличился в 30 раз: с 1,5 миллиарда долларов США в 2001 году до 46,5 миллиарда долларов США в 2019 году. Растущий китайский рынок приобретает все большее значение для экономик Центральной Азии. Экспорт из стран Центральной Азии в Китай увеличился с 14,64 миллиарда долларов США в 2013 году до 18,83 миллиарда долларов США в 2019 году. Соответственно, доля Китая в общем экспорте из Центральной Азии выросла с 17% до впечатляющих 23%. При этом за последние несколько лет импорт из Китая в Центральную Азию даже немного снизился – с 15,42 миллиарда долларов США в 2013 году до 14,35 миллиарда долларов США в 2019 году. Доля Китая в импорте стран региона также несколько упала с 28% до 21%. Это может быть связано с повышением цен на китайский импорт, новыми тарифами и пошлинами, введенными в странах Евразийского экономического союза, а также с экономической трансформацией региона.
По данным министерства торговли Китая, в 2018 году поток прямых иностранных инвестиций (ПИИ) из страны составил 3,8 миллиарда долларов США в Казахстан, 1,98 миллиарда долларов США в Туркменистан, 412 миллионов долларов США в Узбекистан, 316 миллионов долларов США в Таджикистан и 47 миллионов долларов США в Кыргызстан. Критически важно, что структура инвестиций в регион сместилась в лучшую сторону. Китайский бизнес начал инвестировать не только в энергетический сектор и его логистику, но и в производственную сферу, технологии и переработку. По состоянию на июль 2019 года, Китай инвестировал 2,16 миллиарда долларов США в промышленный сектор Казахстана, уровень китайских инвестиций в который в 2013 году был практически нулевым. Узбекистан также уделяет приоритетное внимание китайским инвестициям в сферы переработки и промышленности. Большинство из 46 проектов, согласованных в 2018 году между двумя странами, на сумму порядка 6,8 миллиарда долларов США ориентированы в основном на эти отрасли.
Даже и без министерских встреч регулярно рождаются новые инициативы. Например, 5 июня 2020 года Китай, Киргизия и Узбекистан открыли новый мультимодальный транспортный коридор, состоящий из железнодорожных и автомобильных участков. Первые 25 контейнеров с электротехнической продукцией были доставлены поездом из Ланьчжоу в Кашгар, где их погрузили на грузовики для пересечения границы с Киргизией в пункте пропуска Иркештам. В Оше их снова погрузили в поезда и переправили на территорию Узбекистана. Как сообщила китайская таможня, путь занял семь дней – на пять дней быстрее, чем через Казахстан, – и был на 295 километров короче. Возможно, что происходит некое «тестирование» логистики для создания прямого железнодорожного коридора между Китаем и Узбекистаном с выходом на Туркменистан, Иран и Турцию. Известно, что Китай, Киргизия и Узбекистан обсуждают создание строительство железнодорожной ветки через Киргизию с конца 1990-х годов. По всей вероятности, чрезвычайно успешный евразийский железнодорожный коридор между Китаем и Европой может подтолкнуть Китай и к развитию более южного маршрута железной дороги.
Почему заявления Китая и России по Центральной Азии появились почти одновременно, а содержание заявлений было достаточно схожим? На мой взгляд, это произошло не случайно. Возможно, имел место факт согласования позиций двух важнейших соседей Центральной Азии. Данный обстоятельство мне кажется весьма положительным фактом. Атмосфера доверия, отсутствие конкуренции и соперничества между Китаем и Россией в Центральной Азии являются важнейшими факторами безопасности и региональной стабильности.
Главной же задачей для самих стран региона должно стать их реальное и более глубокое сотрудничество как в экономической, так и в политической сфере. Тогда откроются и дополнительные возможности для перехода наших стран на еще более высокий уровень взаимодействия и дружбы. Их надо использовать.
Международный дискуссионный клуб "Валдай". 12.01.2021
