Еще один +С5? (о механизме регулярных встреч министров иностранных дел «Китай+Центральная Азия»)

16 июля прошла первая министерская встреча «Центральная Азия+Китай» (С+С5) в формате видеоконференции. Мероприятие вызвало живой интерес среди наблюдателей и множество вопросов: причины создания нового формата? Какие цели преследует этот механизм? Какие последствия может иметь для самих республик Центральной Азии и других региональных партнеров?

Новая китайская дипломатия?

Новый формат был предложен Китаем, что дает основания искать причины появления нового механизма в китайской дипломатии. Для Китая с недавних пор стало привычным предлагать новые модели сотрудничества и инициировать новые организации. Так, в последние годы появились такие крупные инициативы и проекты, как Азиатский банк инфраструктурных инвестиций (AIIB), Фонд Шелкового пути, “Пояс и путь” (BRI), Сообщество единой судьбы и др. Китай практически полностью задвинул осторожную стратегию прежних лет, не предполагавшую лидерские инициативы. Напротив, Пекин стремится создавать альтернативные международные структуры, которые будут лучше учитывать интересы Китая и служить достижению цели формирования более сбалансированного (или китаецентричного?) мира.

Создание нового формата С+С5 в текущий конкретный период также стоит отдельно проанализировать. Какие причины могли продвинуть формат?

Противодействие США. Сразу напрашивается аналогия с американским форматом С5+1 (США + страны ЦА), который раздражал Китай с первых дней своего функционирования в ноябре 2015 года, два года спустя объявления “Пояса и пути”. Теперь с обострившимися отношениями между Китаем и США, которые от сугубо торгового спора возросли до стратегического противостояния и конфронтации, аналогия между двумя форматами становится драматической.

Одновременно нюансированный и групповой подход к Центральной Азии США подтвердили в своей недавно опубликованной стратегии, где вслед за ЕС решили продолжать развивать сотрудничество между странами региона.

Использовать момент. На фоне глобальной пандемии и экономического кризиса, регулярные совещания и выработка мер (обмен опытом в сдерживании эпидемии и возобновлении экономического роста) с участием Китая, безусловно, интересны для самих стран региона. Для Китая же это дает возможность несколько снизить антикитайские настроения в регионе, которые в начале года вновь приобрели масштабный характер.

Контролировать процессы в регионе. Пекин, в отличие от США и ЕС, не заявляет о приверженности процессам регионального сотрудничества в Центральной Азии. Пекин даже целенаправленно строил отношения в регионе на двусторонней основе. Нельзя сказать, что Китай настроен против интеграции в регионе. Решение накопившихся внутрирегиональных связей в ЦА на руку Пекину. Но совместная дружба пяти республик Центральной Азии против кого-то (в первую очередь, против Китая) – никак не отвечает интересам КНР. Именно поэтому Китай хотел бы контролировать процесс интеграции в регионе через этот “региональный” формат.

Таким образом, инициируя новый формат взаимодействия со странами Центральной Азии, Китай добивается сразу нескольких целей:

• не допустить усиления влияния в Центральной Азии ЕС и США, которые сразу поддержали процесс региональной интеграции;
• не допустить создания в регионе какой-либо антипекинской коалиции с участием внерегиональных игроков и одного или нескольких центральноазиатских республик;
• контролировать сближение стран региона и возможную консолидацию их позиций, в том числе по отношению к Китаю.

Кроме этого, как признается эксперт Академии общественных наук Шанхая Ли Лифань, основной причиной запуска нового механизма является попытка помешать планам США изолировать Китай, создав враждебное геополитическое окружение.

Перспективы и возможные последствия

В качестве дипломатической площадки новый механизм может быть востребован. Особенно сегодня, когда бушует эпидемия, прямые консультации на высшем уровне могут помочь в понимании проблемы, в ее оценке и принятии эффективных мер. Каждая из сторон (Китай, страны ЦА) могут рассчитывать на определенные результаты.

Китай при помощи нового механизма в краткосрочном плане будет стараться улучшить собственный имидж в регионе, где все еще устойчивыми остаются синофобские настроения. Так, ключевой темой первой встречи стала борьба с последствиями вирусной эпидемии, а в итоговом совместном заявлении Китай уже заявил о готовности создать «экспресс-коридор» для удобного передвижения делового и технического персонала, а также «зеленый коридор» для бесперебойного упрощенного трансграничного грузопотока с теми государствами Центральной Азии, которые заинтересованы в этом.

Вполне вероятно, что китайские власти рассмотрят возможность приостановления платежей по обслуживанию долга для стран региона, о чем также было заявлено в итоговом документе.

Одновременно с этим Пекин будет стремиться поддерживать умеренное соперничество между странами региона, финансируя конкурентные проекты. Вновь актуализируются обсуждения по проекту железной дороги Китай-Кыргызстан-Узбекистан, о чем было заявлено в ходе встречи в формате Китай+Центральная Азия. Шансы реализации проекта увеличиваются. Однако проект в том виде, в котором предлагается китайской стороной, необязательно может усилить региональное сотрудничество, а железная дорога из-за разницы в колее будет локальной, не встроенной в местную железнодорожную сеть, и просто будет служить целям торговли между Китаем и Узбекистаном, не имеющих общей границы. (В этом вопросе государства региона могли бы занять консолидированную позицию. Например, наиболее приемлемым вариантом было бы добиться строительства железной дороги на территории КР, которая соединит юг и север страны с использованием стандартной для ЦА ширины колеи).

Что касается самих стран Центральной Азии, то они                по-прежнему все еще не имеют единой позиции по взаимодействию с Китаем. Более того, в отдельно взятой стране региона также нет консенсуса и четкого видения своего долгосрочного сотрудничества с Китаем.

В этом плане новый формат взаимодействия с Китаем должен подтолкнуть страны региона к поиску некой консолидированной позиции по взаимодействию с Китаем. Так, на ежегодных консультативных встречах лидеров пяти стран региона помимо прочих вопросов также могли бы обсудить тему взаимодействия с Китаем.

Россия, по всей видимости, продолжает недооценивать потенциал Китая в Центральной Азии. Формат С+С5 Москва будет, скорее всего, рассматривать как противодействие американскому формату 5+1 и проигнорирует китайскую инициативу, не видя в ней угрозу своим интересам в регионе. Так, новость о встрече в новом формате практически полностью была проигнорирована российскими СМИ. Агентство РИА-новости ограничилось новостью под заголовком «КНР и страны Центральной Азии обсудят меры борьбы с COVID-19». Российские эксперты считают, что внешнеполитические шаги Пекина не стоит переоценивать и что Китай действует ситуационно под влиянием определенных обстоятельств.

Другие державы, присутствующие в регионе, объективно еще больше будут терять свои позиции в Центральной Азии. Как подмечает Пол Стронски, традиционные партнеры стран ЦА в условиях пандемии отстранились на свои внутренние проблемы. Даже Россия не способна полноценно участвовать в регионе. Эта ситуация создает для Китая уникальную возможность для еще большего наращивания своего присутствия в Центральной Азии. Прошедшая встреча также практически не освещалась в западных СМИ. Хотя стоит заметить, что в отличие от России на Западе к расширению китайского влияния в Центральной Азии относятся более серьезно.

Что мы имеем?

Геополитическое соперничество нескольких крупных держав в Центральной Азии выходит на новый уровень. Регион, правительство стран которого любят подчеркивать свою значимость, может действительно стать ареной для апробирования различных форм дипломатии со стороны крупных игроков. Но новый региональный формат Китая с Центральной Азией ставит новые вопросы: как Китай будет относиться к усилению регионального политико-экономического сотрудничества в Центральной Азии? Какие действия Пекин может принять в поддержку или в ущерб этим, пока еще весьма медленным процессам? С другой стороны, крайняя разобщенность региона также не отвечает интересам Пекина. В случае возникновения в регионе конфликтов и стычек, это может ударить по стабильности поставок в Китай через регион и что еще хуже может отразиться на безопасности Синьцзяна. Наконец, какое подлинное место занимает Центральная Азия в дипломатии Китая в изменившихся международных отношениях?

Если все ранее созданные структуры и инициативы, такие как ШОС или “Пояс и путь”, или концентрировались на решении узких вопросов безопасности или экономических задач и включали в себя значительно большее количество стран, то запуск механизма С+С5 фактически означает взаимодействие Китая конкретно в Центральной Азии по широкой повестке, включая политические вопросы. Пекин теперь будет иметь возможность обсуждать региональные процессы без участия России и других внешних игроков.

CAAN. 23.07.2020