Евразийская интеграция: адаптация к новым реалиям

COVID-19 оказывает сильное влияние на международную политику и мировую экономику, но эпидемия не вывела евразийскую интеграцию из повестки дня региона, а наоборот, придала ей новый импульс. Однако евразийская интеграция по-прежнему сталкивается с проблемами, и ее развитие и прорывы в основном зависят от того, сможет ли она преодолеть ряд «традиционных» препятствий, пишет Чжао Хуашэн, профессор Института международных исследований университета Фудань.

Диверсификация или фрагментация?

Евразийская интеграция имеет общее название, но не имеет общего механизма.

Это не единый региональный или проектный механизм сотрудничества. Точнее – это процесс, состоящий из множества различных стратегий, региональных организаций, механизмов сотрудничества и инициатив, таких как ШОС, Евразийский экономический союз, «Пояс и путь», Большое евразийское партнерство, центральноазиатские интеграционные процессы, Совет сотрудничества тюркоязычных государств и так далее. Все они являются частью евразийской интеграции, но ни один из них не представляет евразийской интеграции во всей полноте. Это привело к разнообразию концепций, структур и механизмов евразийской интеграции.

Разнообразие евразийской интеграции является отражением сложного национального, исторического и культурного состава евразийского региона. Все ее элементы нацелены на содействие сотрудничеству между соответствующими странами и тем самым способствуют в различной степени региональной интеграции в Евразии.

Однако проблема заключается в том, что при определенных обстоятельствах (если эти элементы ограничивают и изолируют друг друга) такое разнообразие также может привести к институциональной фрагментации субрегионов евразийского региона, что ограничивает региональное сотрудничество и в более широком масштабе.

ШОС является единственной общерегиональной организацией в Евразии. В нее входят восемь полноправных государств-членов и четыре государства-наблюдателя, которые являются основными странами региона, охватывающими большую часть Евразии, Центральной Азии, Южной Азии и Западной Азии.

Можно сказать, что ШОС связывает основные субрегионы евразийского региона и имеет самое широкое представительство.

Если для евразийской интеграции требуется общая платформа, то ШОС является наиболее подходящей.

Китай наиболее активно выступает за региональную интеграцию в рамках ШОС. Еще в 2003 году Китай предложил создать зону свободной торговли ШОС и банк развития ШОС. Но до сих пор организация так и не осуществила прорыв в формировании региональных интеграционных механизмов. Вопрос о создании банка ШОС все еще решается.

ЕАЭС вышел на более высокий уровень региональной интеграции и стал самой успешной организацией в области евразийской интеграции. При этом он состоит из бывших советских республик, что требует от его членов определенного политического прошлого и ограничивает его потенциал в качестве широкой основы для евразийской интеграции. ЕАЭС расширяет сферу своего сотрудничества в основном за счет создания зон свободной торговли с другими странами. Он подписал соглашения с Вьетнамом, Ираном, Сербией и Сингапуром и ведет переговоры с Египтом, Израилем и Индией о создании зон свободной торговли. Тем не менее организация очень осторожно относится к созданию зоны свободной торговли с Китаем, своим крупнейшим торговым партнером.

Пять стран Центральной Азии сделали много попыток интеграции с самого начала своей независимости. Они создали Центрально-Азиатский союз, Центрально-Азиатское экономическое сообщество и организацию «Центрально-Азиатское сотрудничество». Однако, хотя было принято много документов и были установлены конкретные цели, мало что было достигнуто.

В 2005 году, после того как организация «Центрально-Азиатское сотрудничество» вошла в ЕАЭС, первая фаза интеграции пяти стран Центральной Азии прекратилась.

С момента вступления в должность президента Узбекистана в 2016 году Шавкат Мирзиеев активизировал новый этап интеграции в Центральной Азии. В 2018 и 2019 годах пять глав государств Центральной Азии провели два консультативных совещания по вопросам центральноазиатской интеграции. Страны Центральной Азии имеют очень тесные географические, исторические, этнические и религиозные связи и разделяют много общих проблем, поэтому у них имеются и потребность в интеграции, и естественная основа для нее. Но насколько далеко зайдет интеграция в Центральной Азии, определить все еще трудно. Вдобавок она носит явный субрегиональный характер.

Интеграция стран Центральной Азии сама по себе является разумной, но следует признать, что США имеют цель использовать ее для отделения этих стран от России и Китая. Об этом свидетельствуют и американский проект Большой Центральной Азии, крайне популярный в Соединенных Штатах после войны в Афганистане, и американская стратегия Нового Шелкового пути, созданная в 2011 году, и нынешняя стратегия Индо-Тихоокеанского региона. Соединенные Штаты не скрывают, что, поощряя интеграцию стран Центральной Азии, они преследуют и геополитические цели. Объективно геополитические элементы в интеграции в Центральной Азии нежелательны.

В 2015 году Совет сотрудничества тюркоязычных государств предложил концепцию интеграции тюркского мира и в 2018 году принял соответствующий документ. Совет сотрудничества тюркоязычных государств состоит из пяти членов. В него входят Турция, Азербайджан, Казахстан, Киргизия, и Узбекистан, а Венгрия является государством-наблюдателем. Туркмения – единственное тюркоязычное государство, которое не присоединилось к организации.

Все тюркоязычные страны – это евразийские страны, в основном центральноазиатские. Таким образом, интеграция тюркоязычного мира также является частью евразийской интеграции. Основа для интеграции тюркоязычных государств – это язык и культура, что является как преимуществом, так и ограничением. Этот процесс не включает в себя персидскоязычный Таджикистан, расположенный в Центральной Азии, а также Грузию и Армению на Кавказе, поэтому невозможно расширить его до более широкого механизма регионального сотрудничества.

И у Китая, и у России – двух крупных стран с ключевыми интересами в Евразии – есть свои планы и стратегии региональной интеграции в евразийском регионе. Обе эти страны обладают чувством региональной ответственности и привыкли рассматривать регион в более широкой перспективе.

В 2013 году Китай выдвинул инициативу «Пояс и путь». Инициатива охватывает как ШОС, так и весь евразийский регион. Эта инициатива позволяет Китаю самостоятельно и свободно выбирать направления и формы региональной интеграции наряду с платформой ШОС.

Россия предложила Большое евразийское партнерство. Впервые этот проект был предложен президентом Путиным на Петербургском экономическом форуме в июне 2016 года и подтвержден в послании Федеральному собранию в том же году. Выдвигая идею Большого евразийского партнерства, Россия представляет собственную большую региональную стратегическую концепцию, которой у нее до сих пор не было. Она позволяет России выйти из традиционного евразийского пространства, а именно из пространства бывшего Советского Союза, и продвигать свою интеграционную платформу на пространстве Большой Евразии, включающем в себя Восточную Европу, Азиатско-Тихоокеанский регион и регион Индийского океана.

Разнообразие механизмов и форм интеграции в Евразии является уникальным явлением, обусловленным сложной политикой, историей, географией и культурой региона. Разнообразные формы интеграции лучше всего подходят к евразийским реалиям. Однако при этом следует избегать фрагментации, то есть отсутствия взаимной координации или даже превращения во взаимоограничивающие факторы. Некоторые из интеграционных механизмов являются закрытыми или полузакрытыми, в них могут участвовать не все страны региона, и в отсутствие скоординированного развития они могут начать ограничивать друг для друга и влиять на развитие двусторонних экономических отношений между государствами. Большое количество интеграционных механизмов может улучшить экономические отношения в субрегионах, но это не обязательно способствует интеграции в более широком масштабе или в более широком евразийском контексте.

Политическое мышление и экономическая логика

Политическое мышление и экономическая логика являются важными движущими силами евразийской интеграции, но иногда они противоречат друг другу, что препятствует быстрому продвижению евразийской интеграции. Это также одна из важных причин, по которым евразийской интеграции трудно добиться серьезного прорыва.

Это особенно верно в отношениях между Китаем и Россией, двумя ключевыми для процесса евразийской интеграции странами, без которых она невозможна.

За последние 20 лет неоднократно появлялись различные прогнозы и комментарии о конфликтах между Китаем и Россией в Центральной Азии, таких как конфликты из-за ресурсов, конфликты из-за влияния и так далее. Однако таких конфликтов никогда не было. Китай и Россия начали сотрудничество в Центральной Азии и Евразии с момента образования «Шанхайской пятерки» в 1996 году, когда обе страны объявили о стратегическом партнерстве, и с тех пор поддерживают отношения сотрудничества.

Но из-за разного исторического прошлого и экономического положения Китай и Россия по-разному думают о евразийской интеграции. В частности, Китай придает большее значение экономике и экономическому мышлению, в то время как Россия – политике и политическому мышлению.

Китай воспринимает евразийскую интеграцию в первую очередь как экономический проект, мотивируемый главным образом экономической логикой. Он активно выступает за снижение барьеров на пути экономической интеграции, снижение затрат на экономическое сотрудничество, достижение наиболее экономически рационального распределения ресурсов, максимальное использование взаимодополняющих экономических структур и создание благоприятных условий для регионального экономического сотрудничества и интеграции.

Россия, хотя и ценит экономическое значение евразийской интеграции, видит в ней в том числе и политический проект. Как и любая империя в мировой истории, Россия страдает после распада Советского Союза от определенного «имперского синдрома». Она считает пространство бывшего Советского Союза своей сферой влияния и политически и психологически весьма болезненно воспринимает вступление в регион других держав, особенно когда их влияние может превзойти влияние России.

Это относится и к Китаю. Россия испытывает двойственные чувства к участию Китая в евразийской интеграции. С одной стороны, Россия признает важность и необходимость сотрудничества с Китаем и готова содействовать евразийской интеграции вместе с ним. С другой стороны, она не хочет видеть слишком большое присутствие Китая в регионе. Это заставляет ее, когда речь идет о сотрудничестве с Китаем в продвижении евразийской интеграции, нажимать одновременно на газ и на тормоз. С экономической точки зрения Россия стремится наращивать скорость, но с политической точки зрения она намеренно ее ограничивает.

Поэтому Россия занимает очень осторожную позицию в отношении глубокой экономической интеграции с Китаем в Евразии. Это служит одной из причин, по которым экономическое сотрудничество в регионе в рамках ШОС развивается медленно, а ЕАЭС создает зоны свободной торговли с другими странами, но не с Китаем.

Огромная экономика Китая является важным двигателем и ресурсом евразийской интеграции, но она также оказывает давление на другие страны, включая Россию. Это еще одна серьезная проблема для партнеров Китая по евразийской интеграции. В России возникает понятная обеспокоенность в связи с тем, что неосторожная глубокая интеграция с Китаем может поставить Россию в невыгодное экономическое положение и дать Китаю преобладающую роль, позволяя китайским товарам доминировать на рынках России. Таким образом, в интересах России обеспечить сбалансированность влияния Китая во избежание его доминирования в регионе.

В том числе и поэтому Россия активно выступала за членство Индии в ШОС. Это увеличило геополитический вес ШОС, но одновременно рост ее географического охвата и числа ее государств-членов сделало региональную экономическую интеграцию в рамках организации еще более сложной.

Нужны новые пути

Региональную интеграцию не следует считать самоцелью. Ее задачей является оптимизация распределения региональных ресурсов и содействие экономическому и социальному развитию региона. Это относится и к евразийской интеграции.

В отличие от Европы евразийские страны сильно различаются по политическим культурам и религиозным убеждениям, и разрыв в их экономическом развитии огромен. Ввиду этих уникальных условий чрезвычайно сложно сформировать общий механизм евразийской интеграции.

Таким образом, неизбежно, что интеграция в Евразии будет принимать разные формы. Но важнейшая из этих форм – сопряжение между Экономическим поясом Шелкового пути и ЕАЭС. Если евразийская интеграция сможет сделать прорыв, то именно здесь.

Китай и Россия являются основными странами, объединяющими ЭПШП с ЕАЭС. Поэтому в некотором смысле это интеграция между Китаем и Россией.

Прогресс соединения ЭПШП и ЕАЭС во многом также будет способствовать прогрессу евразийской интеграции. Преимущество в том, что, в отличие от ШОС, здесь не так много органов. В ШОС восемь органов, и достижение соглашения не только сложно, но и дорого. Проект ЭПШП и ЕАЭС зависит от воли всего двух сторон, и предметы переговоров ясны.

Китай и Россия опубликовали совместное заявление, в котором объявляется о реализации стратегии увязывания проекта ЭПШП с Евразийским экономическим союзом, что показывает, насколько большое значение они этому придают. Пока Китай и ЕАЭС провели шесть раундов встреч, определенный прогресс был достигнут, но прорыва еще нет.

Согласование ЭПШП и ЕАЭС – это вопрос не только экономического сотрудничества, но и стратегического и политического взаимопонимания между Китаем и Россией. Без углубления китайско-российского стратегического взаимопонимания немыслим прорыв в интеграции Китая и России. Поэтому требуется одновременное развитие политического и экономического сотрудничества.

Прорыв в соединении ЭПШП и ЕАЭС может быть достигнут только путем изменения политического мышления, уравновешивания экономических выгод и учета опасений каждой стороны. Необходимо содействовать глубокой интеграции, устраняя или смягчая опасения по поводу негативных последствий интеграции для национальных экономик и выявляя экономические выгоды, которые может принести интеграция.

Создание промышленных цепочек может стать важным способом продвижения евразийской интеграции. Вспышка COVID-19 нанесла серьезный ущерб глобальным промышленным связям, показав уязвимость слишком длинных и слишком сложных промышленных цепочек.

Ухудшение политических отношений между крупными странами, такими как Китай и США, также представляет угрозу для глобальных промышленных цепочек.

Есть основания полагать, что после пандемии глобальные промышленные цепочки ждет реструктуризация. Страны будут уделять больше внимания снижению уязвимостей, а региональный характер промышленных цепочек будет усилен. Евразийская интеграция должна использовать эту возможность для создания более тесных региональных промышленных цепочек, которые принесут стабильные экономические и социальные выгоды евразийским странам и послужат важной движущей силой региональной интеграции.

Евразийская интеграция должна расширить свои возможности, чтобы обеспечить больше движущих сил для продолжения процесса. В частности, возможными направлениями сотрудничества являются здравоохранение, профилактика инфекционных заболеваний, устранение последствий стихийных бедствий, борьба с болезнями растений и вредителями. Это не сиюминутная потребность, связанная с появлением COVID-19, а вопрос долгосрочного развития. Географическая близость евразийских стран делает еще более необходимым укрепление сотрудничества в этих нетрадиционных областях безопасности. В них существуют очевидные общие интересы, и вдобавок сотрудничать в них сравнительно легко. Раньше считалось, что эти области только поглощают ресурсы, но на самом деле они имеют большое промышленное, научное и технологическое значение и могут принести огромные экономические выгоды. К тому же взаимодействие в них может обеспечить новый подход к евразийской интеграции.

Международный дискуссионный клуб "Валдай". 16.07.2020