Гражданское управление военными обстоятельствами

Дмитрий Бутрин

1 мая исполняется 100 дней с момента формирования правительства Михаила Мишустина. В таких нестандартных условиях не начинало работу ни одно правительство России — его состав подбирался для решения задач, предполагающих мобилизационный, но совершенно не экстренный сценарий. Между тем «аварийный» опыт апреля—мая 2020 года может сработать в пользу команды Мишустина: практика быстрой дерегуляции как средства от кризиса и оперативного, часто вне формальных правил, решения текущих проблем довольно удачно сочетается с задачами, которые предполагалось решать до эпидемии.

Если кто-либо и завидовал назначениям в команду премьер-министра Михаила Мишустина в феврале 2020 года, в конце марта эта зависть должна была неизбежно смениться облегчением. Кадровый состав Белого дома — в первую очередь вице-премьерские посты и аппарат правительства — пополнился большим числом менеджеров Федеральной налоговой службы (ФНС), что хорошо соответствовало поставленным перед новым кабинетом министров задачам быстрого завершения цифровизации государственного аппарата, укрепления взаимодействия с региональными властями, активизации проектной деятельности в Белом доме и оптимизации управленческих схем. Более отдаленной целью этих изменений было ускорение темпов роста ВВП: главной проблемой 2020 года в его начале считались низкие объемы инвестиций в экономике, снижающие потенциал экономического роста в течение следующих лет до 3%. При этом о необходимости экономии зимой 2020 года речи не было вообще — легкость, с которой президент Владимир Путин в послании Федеральному собранию увеличивал объемы соцподдержки семей, показывала, что на деле резервы для развития в госсекторе экономики РФ достаточны, если не избыточны.

Смена правительства практически всегда происходит или в результате политического кризиса, или ради его предотвращения — в противном случае правительство просто не меняют. В случае с правительством Михаила Мишустина формально речь шла скорее о втором варианте: Белый дом сменил руководителя в силу предстоящих конституционных изменений. Однако 100 дней назад почти никто не мог предположить, что первой же проблемой нового правительства станет беспрецедентный экономический шок, вызванный коронавирусной пандемией.

Прогноз Банка России по спаду ВВП во втором квартале составляет 8% — это превосходит по масштабу шоки 2014, 2008 годов и сопоставимо с шоком 1998 года.

Но дело даже не столько в этом: резервы, созданные за несколько лет правительствами премьер-министра Дмитрия Медведева, вполне позволяют его компенсировать, а ЦБ констатирует, что финансовая система может пройти 2020–2021 годы без необходимости дорогостоящих экстренных мер.

Дело в первую очередь в том, что правительство создавалось под мобилизационные задачи не этого типа: ускоренное строительство новой эволюционной версии госаппарата и оперативное управление экономикой в масштабах пандемии очень легко признать принципиально несовместимыми. В этом плане представляется очень показательным относительно малое включение МЧС и Минобороны, которые почти всегда используются государствами в карантинных мерах, в активность Белого дома.

Самое важное, что происходило с конца марта,— это удивительно быстрое распределение полномочий между правительством, регионами, Госсоветом и президентом в «эпидемической» сфере без особого участия силовых ведомств.

Не менее важным результатом первых 100 дней работы команды Мишустина является отсутствие каких-либо значимых отказов или нарастающих проблем в сферах, прямо не связанных с эпидемией: экстренная перестройка управленческих схем никогда не бесплатна, эффективность решения «периферийных» задач всегда в таких условиях снижается, а число случайных и неслучайных ошибок растет. Больших видимых провалов в этих сферах не отмечается — этот момент, малозаметный в полувоенных условиях эпидемии, стоит отметить уже сейчас. Также крайне важна продемонстрированная синергия Белого дома и Банка России в кризисных условиях — ранее столь легкого взаимодействия между исполнительной властью и ЦБ не было.

Между тем неизбежный рано или поздно выход правительства из текущего режима может быть крайне интересен. С одной стороны, главным элементом антикризисной экономической стратегии Белого дома неожиданно стал не стандартный для большинства экономик резкий рост расходов, массивная господдержка экономики и обещания спасения для всех за счет роста госдолга (первые два шага антикризисного плана правительства оцениваются всего в 2,1% ВВП, вряд ли в сумме до конца 2021 года план обойдется более чем в 5–5,5% годового ВВП), а дерегулирование. Это важно по двум причинам. В условиях восстановления экономики в 2020 году и ослабленного роста 2021 года этот курс неизбежно нужно будет продолжать. Вторая же причина — кризисные схемы управления на месте малоэффективных стандартных имеют шанс сохраняться дольше, чем сам кризис, и становиться элементами новых практик. Для мало комментируемых планов правительства Михаила Мишустина по перестройке систем обсуждения и принятия решений, документооборота, взаимоотношений с госкомпаниями, новой земельной политики и т.п. опыт апреля 2020 года может быть не менее важен, чем для «цифрового государства». Как стало понятно уже в марте 2020 года, до начала пандемии «цифровое государство» в Белом доме понимают существенно шире, чем консолидацию баз данных, и не только в ключе эффективного госконтроля.

Но все эти возможности будут реализованы только в случае успеха в борьбе с коронавирусом и его «короткими» экономическими следствиями. До конца пандемии бессмысленно говорить о том, справляется ли Белый дом с коронавирусом или нет: только результат покажет, кто и что может продолжить.

Коммерсантъ. 30.04.2020