Узбекистану необходим переходный период перед вступлением в ЕАЭС
Евгений Погребняк
В 2019 году Ташкент впервые заговорил о возможности вступления в Евразийский союз, сейчас страна изучает плюсы и минусы от участия в евразийской интеграции. Появившейся интерес узбекистанских властей в первую очередь связан с переформатированием местной экономики, которая становится открытой и экспортно ориентированной.
В конце декабря прошлого года заместитель министра иностранных дел Узбекистана Ильхом Нематов прямо высказался за присоединение к Евразийскому союзу, обосновав это экономическими соображениями. «Экономика, промышленность, сельское хозяйство Узбекистана растет. Экспорт увеличивается. Нам нужен рынок, нужно пространство. А где это пространство? Это пространство в Казахстане, в России, в Киргизии, которая [тоже] является членом ЕАЭС. Поэтому прямо скажу – я за участие. Исключительно исходя из экономических интересов», – заявил И.Нематов.
Однако на днях президент Шавкат Мирзиеев высказался более осторожно. Не отказавшись от планов на евразийскую интеграцию, он заявил, что пока нужно ограничиться статусом наблюдателя, чтобы лучше присмотреться к ЕАЭС.
«Один из главных вопросов интеграции, чтобы они не препятствовали нашим большим реформам, – многие наши люди работают за границей. Это наши соседи – Казахстан и Россия. Как мы должны с ними сотрудничать? Мы можем их игнорировать, когда столько людей находятся там? Это неправильно, нравится это кому-то или нет», – отметил Ш.Мирзиеев 20 января на первом заседании Сената РУз.
В то же время он ответил тем людям, кто готов расценивать возможное вхождение в ЕАЭС как утрату независимости. «С политической точки зрения знайте, что никто не отдаст нашу независимость. Это в ваших руках и в руках президента, которому доверился народ… Мы не входим туда как члены [мы изучаем], подходит ли нам в текущих условиях это или нет… Нам нужно встать на ноги. Наблюдатель – это не членство, это зритель, он смотрит, какая сторона подходит, какая нет», – заявил глава государства.
Почему власти Узбекистана стали регулярно говорить о перспективах участия в евразийской интеграции и как это скажется на планах по вступлению Ташкента в ВТО? На эти и другие вопросы в интервью «Ритму Евразии» ответил эксперт из Узбекистана директор Центра исследовательских инициатив «Ma’no» Бахтиер Эргашев.
– Бахтиер Исмаилович, почему в Узбекистане в последнее время активно комментируют возможность вступления в ЕАЭС? И как можно расценить слова Шавката Мирзиеева о том, что пока нужно ограничиться статусом наблюдателя?
– Узбекистан всегда был осторожен в вопросах участия в региональных интеграционных объединениях, создание которых инициировали внерегиональные страны. Поэтому довольно осторожное и дистацированное отношение Ташкента к перспективе присоединения к Евразийскому экономическому союзу не является чем-то из ряда вон выходящим. Это отношение, которые вытекает из основных принципов внешней политики страны:
– сбалансированная равноудаленность от мировых центров сил,
– осторожное отношение к участию в интеграционных структурах, создание которых инициируют внешние игроки.
Поэтому Ташкент даже не ставил вопрос об участие в Таможенном союзе в 2010 году, когда он только что был создан и впоследствии трансформировался в Евразийский союз.
Тема членства в ЕАЭС активно обсуждается в стране на всех уровнях: правительственном, парламентско-партийном, экспертно-аналитическом, общественном. Эта тема стала одной из основных во время парламентской избирательной кампании в конце прошлого года. И это понятно. Это вопрос стратегического политического целеполагания, от которого во многом зависит траектория развития страны в долгосрочной перспективе.
Разумеется, как глава государства Шавкат Мирзиеев не мог не рассмотреть этот вопрос в своем выступлении в парламенте нового созыва. Президент отметил, что этот процесс не будет одномоментным. На настоящем этапе рассматривается вопрос получения Узбекистаном статуса наблюдателя в ЕАЭС, и дальнейшие шаги будут предприняты, исходя из серьезного анализа политических и экономических последствий. Как представляется, это наиболее прагматичный и последовательный подход.
– Какие, по вашему мнению, есть доводы за и против вступления Узбекистана в ЕАЭС?
– Какие плюсы и минусы может получить экономика Узбекистана, ответить однозначно нельзя, потому что пока по этому вопросу нет четких и серьезных расчетов, основанных на больших базах данных. Сторонники вступления Узбекистана в ЕАЭС говорят, что это позволит улучшить ситуацию с регистрацией и получением работы узбекскими трудовыми мигрантами в России, где они смогут больше зарабатывать и лучше защищать свои права. В РФ работает около двух – двух с половиной миллионов наших трудовых мигрантов, и для них важно решение этих вопросов.
Также из плюсов несомненно то, что узбекистанская продукция получит больше преференций для доступа на рынки ЕАЭС. Прежде всегда на рынок самой большой экономики организации – Российской Федерации. В этом случае Ташкент активизирует поставки текстильной и плодоовощной продукции, нефтехимии, кожевенно-обувной продукции. И я полагаю, что эти и другие отрасли после получения преференций намного увеличат свое присутствие на российском рынке.
И конечно, важный аспект, о котором не всегда говорят, – Узбекистан реализует довольно амбициозную программу индустриального развития и экономической модернизации. Это в свою очередь требует инвестиций, технологий, новых кадров. С этой точки зрения более тесная работа с российской промышленностью должна увеличить большую интенсивность процессов модернизации в Узбекистане.
Наша страна хотела бы снижать свою зависимость от поставок технологий и оборудования из Китая. Если произойдет вступление РУз в Евразийский союз, то будет больше возможностей для работы с российскими производителями оборудования в рамках программ модернизации и технического перевооружения отраслей промышленности. Для Ташкента это очень важно и нужно.
Кроме того, вступление в ЕАЭС будет стимулировать большее сотрудничество между странами Союза (прежде всего с Россией) в рамках образовательной, гуманитарной и культурной сфер.
Из минусов следует выделить то, что в Узбекистане есть ряд отраслей, которые, несомненно, пока не готовы к жесткой конкуренции. Это производство продовольственных товаров, это автомобилестроение, которое требует времени для того, чтобы конкурировать, прежде всего, с российскими автопроизводителями. Также будут большие проблемы у банковского сектора, если вдруг произойдет быстрое и резкое вхождение в ЕАЭС. Финансовый сектор страны пока не готов к сильной конкуренции.
Я считаю, что Узбекистану необходим промежуточный этап, который бы позволил синхронизировать процессы в тех или иных сферах со странами Евразийского союза. Это касается и технических регламентов, и стандартов качества, и целого ряда других вопросов.
– Если Узбекистан, в конце концов, откажется вступать в ЕАЭС или сильно затянет с этой процедурой, то возможно ли вступление Ташкента в ВТО?
– Я бы не стал так тесно увязывать вопросы вступления Узбекистана в ЕАЭС и в ВТО. Прежде всего, потому, что это различные форматы. Если Евразийский союз – это формат углубленной экономической интеграции между странами-соседями, то ВТО – это глобальное объединение, вырабатывающее единые условия игры в области внешней торговли.
При этом у ВТО есть очень серьезные проблемы институционального характера, и непонятно, куда идет/будет идти эта организация. Все говорят о необходимости реформирования, но четкого и согласованного плана реформирования нет.
Как я уже говорил, Узбекистан сейчас в рамках стратегии более открытой экономики, активной внешней торговли и активного привлечения инвестиций проявляет заинтересованность во вступлении в ВТО. Однако здесь есть очень много вопросов, которые нужно решать. И они касаются не столько Узбекистана, сколько самой ВТО – насколько дееспособна эта организация, сохранится ли в нынешнем виде или будут меняться правила игры?
В этих условиях, когда непонятно будущее ВТО, у Узбекистана должен появиться вопрос, а нужно ли туда вступать? Но я еще раз повторяю, Ташкент не выбирает между вступлением в ВТО или в ЕАЭС, рассматривая их как разные проекты.
Хотя сам подход интересен, потому что членство в ВТО – это участие в процессах глобализации, а вступления в ЕАЭС – это присоединение к тем процессам, которые подразумевают процессы регионализации, т.е. формирования региональных объединений, защищенных теми или иными тарифными барьерами. Процессы регионализации сейчас все больше и больше набирают вес. Поэтому глобализация сегодня испытывает большие проблемы из-за проводимой политики протекционизма со стороны национальных государств и региональных объединений.
И мы, наверное, будем свидетелями формирования новых глобальных процессов, что-то вроде Глобализации 2.0.
– Возможность вступления в ЕЭАС рассматривает также Таджикистан. Как Узбекистан воспримет новость, если Душанбе первым вступит в Евразийский союз?
– Разговоры о вступлении Таджикистана в ЕАЭС идут с 2010 года. Как мне кажется, Душанбе к этому вопросу подходит очень прагматично, реально просчитывает все плюсы и минусы как для всей экономики страны в целом, так и для отдельных отраслей.
Мне очень нравится этот прагматичный подход, когда без спешки, годами изучают эту перспективу. И этот подход в принципе должен служить определённым примером для тех стран, которые хотят вступать в какие-либо интеграционные объединения.
Если Таджикистан все же решится вступить в ЕАЭС (раньше Узбекистана), то почему бы и нет? Ташкент только недавно начал рассматривать эту возможность, и я не знаю, сколько времени это продлится. Процесс может как растянуться, так и пойти быстрее.
Как мне представляется, рассматривая перспективу присоединения к Евразийскому союзу, Узбекистан не будет ориентироваться на то, какие другие страны собираются туда тоже войти. Здесь нужно думать совсем о другом – как это скажется на самом Узбекистане?
– В Кыргызстане опасаются, что если Узбекистан вступит в ЕАЭС, то это сильно ударит по швейной отрасли. Насколько оправданны такие опасения? У Ташкента большой потенциал нарастить текстильный экспорт на рынки Евразийского союза?
– На самом деле, вступление той или иной страны в то или иное региональное объединение всегда представляет собой попытку взаимоувязки довольно разнонаправленных интересов. Судьба текстильной промышленности Кыргызстана после потенциального вступления в ЕАЭС Узбекистана – это один из небольших примеров того, какие проблемы могут возникнуть.
Понятно, что Узбекистан, который производит во много раз больше хлопкового волокна, чем Кыргызстан, несомненно, находится в более выгодном положении. Тем более что текстильная промышленность объявлена одной из локомотивных отраслей, которая должна стать важным инструментом в рамках реализации стратегии экономической модернизации прежде всего в силу своей трудоемкости. Поэтому узбекская текстильная промышленность будет развиваться. Только в этом году было получено более 1 млрд долларов от экспорта текстильной продукции. Это – и готовые изделия, и пряжа, и ткани.
Узбекистан стремится довести переработку собственного хлопкового волокна до 100% и все делает для того, чтобы стать экспортером готовой хлопковой продукции, а не полуфабрикатов. И в целом уже в среднесрочной перспективе экспорт текстильной продукции должен вырасти в 7 раз – до 7 млрд долларов.
То есть эта отрасль имеет серьезные экспортные перспективы, а в свою очередь агрессивный экспорт узбекской текстильной продукции на рынки Казахстана и России, несомненно, будет создавать серьезную конкуренцию швейному производству в Киргизии.
Но заранее устраивать панику бессмысленно. Опять же нужно в ходе переговоров на пути к вступлению в ЕАЭС эти вопросы снимать. Будет серьезная конкуренция и не только по этому вопросу, и не только с Кыргызстаном. Может, как раз с Бишкеком и не будет много проблем, поскольку с Казахстаном и Россией ожидается обсуждение гораздо большего числа проблемных вопросов по различным отраслям, начиная с автомобилестроения и заканчивая пищевой промышленностью и банковским сектором.
Ритм Евразии. 22.01.2020
