Две мечты о величии

Дмитрий Бутрин

Одним из самых интересных сюжетов в мировой экономике в 2019 году стала реакция на одно и то же событие в двух крупнейших экономиках мира. В торговой войне США и Китая, идущей второй год, обе стороны всевозможными способами возвращают потоки инвестиций на внутренний рынок, корректируя свои долгосрочные модели развития. Мировые симпатии, скорее, на стороне Китая — экономисты уже второй год ожидают рецессии в США. Выигрывает же от всего происходящего пока только Америка, добрую половину населения которой успехи президента Дональда Трампа в обеспечении процветания США приводят в ярость, а вот проблемы Китая китайцев, скорее, воодушевляют.

Торговая война США и КНР (см. текст на этой же полосе) — по существу, все, что происходило в мировой экономике не только в 2019-м, но и в 2018 году. Во всяком случае, калибр этого события делает все остальные происшествия на мировом уровне пренебрежимо малыми. Впрочем, именно в 2019 году не менее интересно, чем наблюдать за фронтами, было вспоминать, что для экономики номер один и экономики номер два в мире происходящее не столько противостояние двух сильно интегрированных друг в друга экономических систем, сколько важные события в реализации двух национальных стратегий развития, причем довольно близких (насколько могут быть близки программы Республиканской партии США и Коммунистической партии Китая). США под руководством Дональда Трампа под лозунгом «Вернем Америке величие!» с 2017 года реализует программу, которую коротко можно охарактеризовать как программу улучшения делового климата для возврата в США операционного бизнеса и инвестиций международных компаний американского происхождения. В КНР премьер Си Цзиньпин с 2012 года в рамках общей программы «Китайская мечта», имеющей экономическое измерение, провозгласил фактический курс на сдвиг баланса между инвестициями в экспортные сектора и потреблением на внутреннем рынке в сторону последнего. Это, очевидно, предполагает, что китайские компании также должны ориентировать инвестиции на внутренний рынок КНР, как и американские — на американский. Весь 2019 год большие торговые переговоры и серия взаимных торговых санкций США и КНР влияли на программы развития друг друга, но с принципиально разным результатом.

В США этот эффект вкупе с налоговой реформой Трампа, буквально развернувшей инвестиции американских компаний на родину, новым соглашением о торговле (сменившим договор НАФТА), снятием ограничивающих инвестиции положений Закона Додда—Фрэнка, масштабной дерегуляцией ряда отраслей и малого бизнеса был поразительно сильным. Весь 2018-й и весь 2019 год большая часть экономистов ожидала наступления в США рецессии — сначала с 2019 года, потом с 2020 года, сейчас большая часть экспертов считает, что рецессия в США может произойти в 2021 году, меньшая — в 2022 году или позже. Гипотетическая рецессия, которой вполне эффективно и крайне эгоистично по отношению к мировой экономике противостоит новый глава ФРС Джером Пауэлл (три снижения ставки ФРС в 2019 году вместо ожидавшихся двух раундов повышения), должна завершить беспрецедентно длинный цикл роста ВВП США, роста реальных доходов граждан, роста фондового рынка, снижения безработицы (между прочим, до уровня ниже российского), роста строительства, роста практически всего, чему можно только порадоваться, будучи жителем США, если речь идет об экономике.

Было бы неправдой говорить о том, что в случае с Китаем происходящее — сплошная серия неприятностей. Это, безусловно, не так, но торговая война с США существенно подорвала энтузиазм китайских властей в экономической части. Ее практические последствия — уже полный отказ от среднесрочного ориентира роста ВВП в 7% (а теперь уже и 6% в год), на 2022 год ожидается снижение темпов роста до 5,5%, и не так уже и важно, в состоянии торговой войны с США или без. Если еще в 2018 году мир был уверен в том, что Китай продолжает успешно теснить США в мировой экономике и не за горами «китайский век», то в 2019 году он предпочитает осторожно интересоваться давно существующими экономическими проблемами Китая, которые и предлагалось решать в том числе в рамках программы «Китайская мечта»,— от «плохих долгов» китайской банковской системы до экологических проблем. Разговоры же о том, чем на деле Китай в XXI веке будет удивлять мир, сводятся пока к концентрации сил на разработках в сфере искусственного интеллекта и к обсуждению того, сможет ли Huawei удержать позиции на мировом рынке при внедрении сетей 5G. Китайская программа внешних инвестиций «Пояс и путь» реализуется, но привлекает меньше внимания, чем раньше, что же касается экономических успехов на внутреннем рынке, достигнув уровня потребления, сравнимого с российским, Китай пока не показывает большой возможности сильно этот уровень превзойти. Это очень много, но это заведомо не США.

За исключением политического бунта в Гонконге (пока успешного скорее для бунтовщиков, чем для континентального Китая), некоторого отдаления от КНР Тайваня и не стихающей остроты уйгурской проблемы, внутри Китая эти проблемы, скорее, воспринимаются в ключе патриотического единения: «Мы крепчаем, враги бессильны». Китаю, скорее, сочувствует Европа, хотя у нее есть свои претензии и к политическому режиму КНР, и к его экономическому курсу. В свою очередь, в глазах американских СМИ и большой части образованного общества в США в мире нет и не было такой несчастной страны, как США, в 2019 году. Катастрофа в США (с этой точки зрения) неминуема, да она уже произошла — вы посмотрите, что вообще происходит!

Остается лишь добавить, что шансы Дональда Трампа на успешные перевыборы в конце 2020 года оцениваются как высокие. Высока и вероятность появления новых проблем у китайских политических властей в том же 2020 году. Мир пока не изменил своих фундаментальных свойств, хотя иногда и может казаться, что на месте Вашингтона теперь Пекин и наоборот, но это виртуальная реальность. Говорят, что это неважно или вскоре будет неважно. Не совсем так: с точки зрения премьер-министра Великобритании Бориса Джонсона, в 2019 году уже выбирающего, какой курс нужен стране после «Брексита», назначенного на 1 января 2020 года, разница все же существенна, а еще важнее направление движения. ЕС, на его взгляд, скорее, движется в сторону Китая, а не США, и очень многим в мире с этим направлением, как выясняется, все же не по пути.

И вряд ли даже неудача Дональда Трампа на выборах что-то принципиально изменит.

Коммерсантъ. 27.12.2019