БелАЭС превращается из экономического проекта в объект политических спекуляций
Илья Захаркин
Возведение Белорусской атомной электростанции (БелАЭС) неподалеку от небольшого городка Островец на протяжении нескольких последних лет остается одной из наиболее обсуждаемых тем, связанных с республикой. Стройка, которую белорусские власти объявили проектом столетия, не дает покоя ни местным оппозиционерам, ни зарубежным политикам, большинство из которых считают Островецкую АЭС делом, которое не принесет ни самой Белоруссии, ни ее соседям никакой пользы. При этом чем дольше идет строительство и чем чаще переносятся сроки запуска ее энергоблоков, тем уровень скептицизма относительно дальнейшей судьбы БелАЭС становится выше.
Стоит напомнить, что первая белорусская АЭС возводится за счет российского кредита в 50 км от границы с Литвой по проекту «ВВЭР-1200». Она будет состоять из двух энергоблоков мощностью 1200 МВт каждый. По оценкам некоторых специалистов, именно этот проект является одним из наиболее успешных и высокотехнологичных, что обеспечивает высочайшую степень безопасности станции. Именно поэтому три блока ВВЭР-1200 уже эксплуатируются в России и в будущем будут введены в эксплуатацию в Египте, Бангладеш, Венгрии и Финляндии. Кроме того, различные международные экспертизы уже подтвердили соответствие БелАЭС всем нормам безопасности.
При этом, чтобы продемонстрировать серьезность своего отношения к ситуации, руководство республики регулярно проводит учения по отработке действий в случае аварии на станции и даже оснастило БелАЭС системой противовоздушной обороны – небо над объектом будет контролировать батарея зенитного ракетного комплекса «Тор-М2». Однако все это нисколько не удовлетворяет критиков Островецкой АЭС, особенно на фоне постоянных переносов ее запуска.
По заявлению замдиректора департамента по ядерной энергетике Минэнергетики Белоруссии Людмилы Дулинец, на начало октября готовность первого энергоблока АЭС составляла 95-97%, а второго – около 70%. Сегодня предполагается, что загрузка топлива на первый блок начнется на исходе текущего года, а его физический пуск должен будет произойти в январе 2020 года. При этом стоит напомнить, что ранее запуск станции планировался в 2018 году, а его срыв, по официальной информации, был связан с падением на стройке корпуса реактора, который белорусская сторона решила заменить.
Однако позже стало очевидно, что и новая дата – осень 2019 года – также вряд ли станет окончательной. Еще в апреле заместитель министра энергетики республики Михаил Михадюк заявил, что до физического пуска БелАЭС еще предстоит пройти «ряд этапов» и пуск станции состоится осенью, только «если они пройдут без форс-мажоров». При этом ни на тот момент, ни сегодня так и не были решены основные вопросы будущего функционирования БелАЭС – утилизация ядерных отходов и продажа электроэнергии, которая будет вырабатываться станцией. По мнению наблюдателей, постоянное затягивание сроков ввода в работу Островецкой АЭС только подтверждает тезис о существующих проблемах ее будущей эксплуатации, в том числе и с точки зрения экономической эффективности.
Достаточно вспомнить, что белорусские чиновники за последние годы не раз меняли официальную точку зрения на причины строительства БелАЭС. По последним данным, прозвучавшим на октябрьском пресс-туре по атомной станции, республика строит ее ради обеспечения своей энергетической безопасности (Минск планирует заместить часть объемов природного газа, поставляемого из России), а вопросы экспорта энергии переносит на второй план. При этом изначально заявлялось обратное – расходы на строительство АЭС власти страны планировали покрыть за счет экспорта электроэнергии соседям, в первую очередь Литве, где после закрытия Игналинской АЭС сложился ее дефицит.
Однако, как известно, Вильнюс занял крайне жесткую позицию по вопросу импорта электроэнергии с БелАЭС, что 11 октября в очередной раз подтвердил литовский министр иностранных дел Линас Линкявичус. Более того, Литва, Латвия и Эстония в ближайшие годы намерены отключиться от кольца БРЭЛЛ, которое связывает их энергосистемы с Белоруссией и Россией, что синхронизирует их с энергосистемой ЕС, но разрушит техническую возможность импорта белорусской или российской электроэнергии. Правда, летом латвийское правительство заявило, что рассматривает вопрос о закупке электроэнергии с БелАЭС, однако это никоим образом не решит проблему ее переизбытка в самой Белоруссии.
При этом перспективы найти сбыт на иных рынках у белорусской стороны сегодня крайне туманны. Так, Польша уже интегрирована в энергосистему Евросоюза и сама планирует развивать собственный атомный проект, а потому рассматривает БелАЭС как конкурента, сотрудничать с которым Варшава не намерена. Из-за ряда причин закупать большие объемы белорусской электроэнергии не сможет и Украина, хотя в последнее время именно украинский рынок стал рассматриваться Минском как один из наиболее перспективных.
Об этом даже было заявлено Александром Лукашенко во время II Форума регионов Белоруссии и Украины в Житомире. Более того, в сентябре стало известно, что украинский «Нафтогаз» уже начал импорт белорусской электроэнергии и ее продажу на рынке своей страны. Однако, как считают аналитики, возможность экспорта на Украину 3,5 млрд кВт∙ч из Белоруссии – это лишь техническая возможность поставок. В реальности же они могут вырасти с нынешних 100-300 млн кВт∙ч лишь до 200-500 млн кВт∙ч, что крайне недостаточно с учетом новых белорусских мощностей.
Не лучше выглядит ситуация для РБ и с ЕАЭС, где с 1 июля 2019 года так и не удалось запустить общий электроэнергетический рынок, старт которого перенесли на 2025 год. Кроме того, изучение национальных энергосистем стран ЕАЭС свидетельствует о весьма низком спросе на импорт электроэнергии внутри объединения. Например, Казахстан в ближайшие годы планирует выйти на уровень полного самообеспечения электроэнергией, а к 2050 году обеспечить до 50% ее генерации за счет возобновляемых источников. В России генерационные мощности в десятки раз превосходят всех остальных членов ЕАЭС, вместе взятых, что позволяет ей ежегодно экспортировать около 18 млрд кВт∙ч. Кроме того, в российской Генеральной схеме размещения объектов электроэнергетики до 2035 года был зафиксирован нулевой рост импорта из стран Евразийского союза, а значит и из Белоруссии. При этом Минэнерго РФ и местные энергокомпании по-прежнему активно выступают против запуска единого энергетического рынка.
В сложившихся условиях единственное, что остается белорусским властям, – это наращивать потребление электроэнергии внутри страны. Правительство уже было вынуждено пойти на беспрецедентные меры – не требовать от местных предприятий экономии электроэнергии, как это было в былые годы, а стимулировать ее потребление. Этому, в частности, должен способствовать утвержденный в августе Советом министров республики список мер по увеличению потребления электроэнергии до 2025 года. За предстоящие годы чиновники надеются поднять его на 3,38 млрд кВт∙ч.
Кроме того, Министерство архитектуры и строительства Белоруссии начало проектировать жилые дома на использование электрической энергии, в городах все больше стал появляться электротранспорт, а страна буквально стала готовиться к энергическому буму. Однако стоит заметить, что даже согласно официальным данным все предпринимаемые меры вряд ли станут экономически эффективными без экспорта электроэнергии. Более того, даже по оценке Совмина, рост потребления обойдется стране в 7,7 млрд белорусских рублей (около $3,7 млрд), а в целом публичные непрямые затраты на Белорусскую АЭС составят 9 млрд рублей (около $4,3 млрд), покрыть которые внутренним потреблением, по мнению экспертов, будет попросту невозможно.
Таким образом, ситуация с БелАЭС остается противоречивой. С одной стороны, никто в Белоруссии не собирается отказываться от ее запуска. С другой – вопросы, связанные с реальной необходимостью строительства станции и последствий ее ввода в эксплуатацию, с каждым днем звучат все громче. Более того, АЭС уже стала превращаться из экономического проекта в объект политических спекуляций. Например, в начале октября зачастивший в последнее время в Минск бывший командующий армией США в Европе генерал Бен Ходжес заявил, что БелАЭС является «троянским конем России», которого Москва под прикрытием разрешения гуманитарного кризиса может использовать для ввода в Белоруссию своих войск. Вполне вероятно, что в будущем подобных инсинуаций станет только больше.
Ритм Евразии. 15.10.2019
