Регионализация мира и евразийская интеграция

Антон Беспалов, кандидат политических наук, заместитель главного редактора сайта valdaiclub.com

В последние годы все чаще говорят о кризисе западоцентрической модели глобализации, сложившейся после окончания холодной войны. К середине второго десятилетия XXI века США, бывшие основным вдохновителем глобализации, осознали, что ее основным бенефициаром становится идеологически чуждый и все более амбициозный Китай. Результатом этого стал рост протекционистских настроений в вашингтонском истеблишменте, отражающийся в политике администрации Дональда Трампа. Вместе с тем переживают кризис глобальные институты, такие как ВТО или МВФ, в то время как региональные торговые соглашения и банки развития играют все большую роль.

По последним данным ВТО (январь 2019 года), в мире насчитывалось 291 региональное торговое соглашение, и их число постоянно растет. Есть все основания говорить о том, что наступает новая эпоха регионализма – этот процесс не обошел стороной и Евразию.

Процессы регионализации в Евразии, затрагивающие непосредственно Россию, носят различный характер. Здесь есть классическое интеграционное объединение – ЕАЭС, форум по вопросам сотрудничества с особым акцентом на безопасности – ШОС, военно-политический блок – ОДКБ, масштабная инициатива по повышению инфраструктурной связности – «Пояс и путь» и региональный банк развития – АБИИ. «Различные интеграционные проекты в Евразии фокусируются на разных направлениях и областях сотрудничества, – говорит программный директор клуба “Валдай” Ярослав Лисоволик. – Инициатива “Пояс и путь” во многом концентрируется на транспортно-инфраструктурном развитии и интеграции. В рамках ЕАЭС интеграционная повестка выходит далеко за пределы транспортной сопряженности и включает в себя торговую и финансовую интеграцию. А Индо-Тихоокеанское сообщество, вероятно, будет объединять различные форматы интеграции, которые будут ориентироваться на ребалансировку соотношения сил на пространстве Евразии. В рамках данного интеграционного треугольника есть как элементы взаимодополняемости (прежде всего между ЕАЭС и инициативой “Пояс и путь”), так и конкуренции (между инициативой “Пояс и путь”, с одной стороны, и Индо-Тихоокеанским сообществом – с другой)».

Для России приоритетным направлением регионального взаимодействия является сопряжение ее интеграционного проекта – ЕАЭС – и Экономического пояса Шелкового пути (части китайской инициативы «Пояс и путь»). В 2016 году Москва предложила более широкую зонтичную инициативу. «Предлагаем подумать о создании большого Евразийского партнерства с участием Евразийского экономического союза, а также стран, с которыми у нас уже сложились тесные отношения: Китай, Индия, Пакистан, Иран», – говорил на пленарном заседании Петербургского международного экономического форума президент Путин. Эта идея была поддержана Китаем. В совместном заявлении двух стран от 5 июня 2019 года отмечается, что инициатива «Пояс и путь» и идея Большого евразийского партнерства «могут развиваться параллельно и скоординировано, будут способствовать развитию региональных объединений, двусторонним и многосторонним интеграционным процессам на благо народов Евразийского континента».

Экономическое сотрудничество в Большой Евразии открывает перед Россией новые горизонты, новые возможности, которые со временем дадут возможность выстраивать более сбалансированную стратегию участия в мировой экономике.

Евгений Винокуров, Евразийский банк развития

Для России особую роль в интеграционной повестке играет транспортная сопряженность. И это неудивительно – ведь уникальность географического положения той части Евразии, к которой принадлежит наша страна, состоит в том, что ее внутренние области находятся на огромном расстоянии от морского побережья и, соответственно, от мировых рынков. Это же касается ее партнеров по ЕАЭС, ни один из которых не имеет выхода к морю. «Именно благодаря региональной экономической интеграции внутриконтинентальные развивающиеся страны Евразии, в том числе глубинные регионы России, смогут превратить географический фактор из препятствия в преимущество, – говорит Ярослав Лисоволик. – Ведь более глубокая интеграция позволяет странам Евразии увеличивать свою конкурентоспособность путем перераспределения инвестиций и товарных потоков между Востоком и Западом в рамках таких проектов, как “Пояс и путь” и ЕАЭС. Вместо фактора географической удаленности на первый план выходит возможность опосредования для глубинных регионов России растущих торговых и финансовых потоков между Западом и Востоком Евразии».

Важно, что проекты ЕАЭС и Экономического пояса Шелкового пути носят взаимодополняющий характер, говорит эксперт клуба «Валдай» Евгений Винокуров, директор Центра интеграционных исследований Евразийского банка развития. «В теме сопряжения ЕАЭС и ЭПШП для России имеются две задачи, – отмечает он. – Первая – через развитие транспортно-логистической инфраструктуры стимулировать переключение части транзита с моря на сушу, чтобы товары из Китая в Европу (и в обратном направлении) шли через Россию. Это хорошая бизнес-ниша для логистических компаний и железных дорог. Вторая (главная) – развить логистику и улучшить условия для экономики. Это особенно актуально для развития регионов, не имеющих прямого выхода к морям – для Казахстана и российских Урала и Сибири. Транспортные коридоры ЭПШП помогают “сшить” наш регион воедино, обеспечив связь между ресурсами, производствами и рынками сбыта. Развитие транспортных коридоров и инфраструктуры необходимо не только и не столько для транзита, но прежде всего – для укрепления экономических и социальных связей с трансграничными регионами, повышения эффективности использования индустриальных центров».

Евразии понадобятся общие правила для обеспечения стабильности и процветания. Но чтобы добиться этого, будет необходимо преодолеть одно серьезное препятствие, а именно нынешний дрейф в сторону соперничества между великими державами, а также опасения по поводу возможной региональной гегемонии той или иной державы.

Си Раджа Мохан, Национальный университет Сингапура

Большое евразийское партнерство призвано объединить в своих рамках страны разных культур и цивилизаций. Поэтому вряд ли экономические процессы здесь могут регулироваться единым комплексом мер и правил, считают эксперты клуба «Валдай». «Пока речь должна идти о создании своего рода мозаики различных концепций и решений», – говорит программный директор клуба «Валдай» Тимофей Бордачев.

А по словам Ярослава Лисоволика, выработка общих правил и принципов не должна становиться самоцелью. «Учитывая различность экономических укладов и культур в Евразии, общие правила для интеграционных процессов, вероятно, будут распространяться на достаточно ограниченный круг факторов. Сложным будет также и процесс унификации правил функционирования и для региональных банков развития, у которых нередко есть свои собственные стандарты и правила работы с проектами, – подчеркивает эксперт. – Успешная модель интеграции в Евразии не должна ориентироваться на полномасштабную унификацию всех правил – должно оставаться достаточно пространства для различий в социально-экономической и политической компоненте интеграции».

Как отмечают эксперты клуба «Валдай», процессы регионализации в Большой Евразии характеризуются высокой степенью прагматизма – отчасти именно в силу разнородности участников этих процессов. Выдвигаемые инициативы служат в первую очередь целям экономического развития, политическое целеполагание стоит на втором плане. Если говорить о ЕАЭС, то долгосрочной целью выступает «создание благоприятной среды для реализации потенциала хозяйственных связей внутри региона, модернизация национальных экономик, повышение глобальной конкурентоспособности», подчеркивает Евгений Винокуров. По его словам, ядро евразийского интеграционного процесса – это единые рынки товаров, услуг, капитала и труда. Точно так же и инициатива «Пояс и путь» реализуется через прикладные экономические механизмы – прямые инвестиции, портфельные инвестиции, торговые кредиты, инфраструктурные проекты и транспортные субсидии.

Впрочем, в наличии политической повестки подозревают как ЕАЭС, так и (в еще большей степени) инициативу «Пояс и путь». Действительно, оба проекта в той или иной степени служат расширению сферы политического влияния, соответственно, России и Китая, но само по себе членство в одном интеграционном блоке с Россией не означает расширения российского присутствия. Как напоминает профессор, директор Центра государственного управления и общественной политики Карлтонского университета в Оттаве Петр Дуткевич, члены ЕАЭС «исчисляют свою выгоду не только в экономических величинах, но и по собственной “суверенной шкале независимости” от российского влияния». В этих условиях, считает эксперт, шаг в сторону более тесного партнерства с Китаем и расширения региональных организаций (ШОС и ОДКБ) является для России наиболее прагматичной и, вполне возможно, целесообразной (хотя и не вполне свободной от рисков) стратегией.

Именно прагматический подход, в рамках которого интеграция является не самоцелью, а средством модернизации экономик и обретения государствами-участниками более доходного места в международном разделении труда, обеспечит максимальный эффект процессам регионализации, убеждены эксперты. Евгений Винокуров и Петр Дуткевич предлагают термин «прагматическое евразийство», включающий в себя следующие элементы:

• отношение к интеграции как к средству, а не как к цели;
• акцент на «интеграцию снизу»;
• множественность государств-локомотивов интеграции;
• первостепенность экономической интеграции;
• принцип субсидиарности;
• социально-культурная интеграция;
• открытый регионализм.

Последнее подразумевает открытость по отношению к региональным группировкам и институтам развития как развитых, так и развивающихся стран. Многочисленные выгоды могут быть извлечены из более глубокой экономической интеграции и на западном направлении (Евросоюз), и на восточном (Китай, Южная Корея, Япония, Юго-Восточная Азия), и южном (Индия, Иран, Турция), отмечает Винокуров. А по мнению Дуткевича, Россия видит большой потенциал в налаживании взаимодействия между евразийскими структурами и ЕС. «Геостратегический и геоэкономический расчет зиждется на том, что экономические и дипломатические достижения, сопряженные с поворотом на восток, позволят – со временем – вошедшей в силу России еще раз вступить, уже в новой ипостаси “евразийского центра влияния”, в новый переговорный процесс с Европейским союзом, незаменимым партнером по Большой Евразии», – говорит эксперт. Учитывая интерес к развитию экономических отношений с Китаем, ЕАЭС мог бы стать основной линией коммуникации между Европой и Азией, но в настоящий момент ЕС предпочитает «не замечать» евразийские инициативы России. Впрочем, нельзя исключать, что эта ситуация не изменится в будущем.

России пришлось покинуть зону комфорта, где она, будучи старшим партнером, как правило, брала верх, и столкнуться с новой конфигурацией суверенных государств и Китаем, ставшим к тому времени экономическим гигантом.

Петр Дуткевич, Карлтонский университет

Если говорить о региональных институтах, то наибольший интерес, по мнению экспертов, представляют банки развития – АБИИ и отчасти Новый банк развития БРИКС (не являющийся чисто евразийским проектом). Это логично: ведь задачи транспортной сопряженности требуют высоких затрат, что в свою очередь ставит на повестку дня необходимость объединения региональных банков развития и других институтов развития. Как отмечает Ярослав Лисоволик, они только начинают выходить на свою «проектную мощность», но, с другой стороны, у них есть преимущество использования накопленного опыта высокоэффективных институтов развития с участием развитых стран – то есть таких структур, как Европейский инвестиционный банк, ЕБРР и ряд других организаций. «На уровне институтов развития, как правило, меньше геополитических преград для совместных инициатив и реализации проектов, – говорит он. – Взаимодействие между “новыми” институтами развития и институтами развития с участием развитых стран может строиться на основе совместного участия в региональных проектах, а также координации в работе над глобальными инициативами, в том числе в области достижения целей устойчивого развития ООН».

В то же время можно предложить не только общие правила, но и единую платформу для реализации масштабных инфраструктурных проектов на пространствах Евразии, говорит Лисоволик. «Ориентиром для Евразии может стать формула “синдицированного регионализма”, в рамках которого выстраивается взаимодействие между региональными интеграционными группировками Евразии, а также между банками развития и региональными финансовыми организациями».

Говоря о региональных институтах в Евразии, нельзя обойти стороной Шанхайскую организацию сотрудничества, которая после вступления в нее Индии и Пакистана в 2017 году стала важнейшим форумом по вопросам безопасности, способным эффективно улаживать споры между своими государствами-членами. На сегодняшний день это одна из самых привлекательных интеграционных платформ для развивающихся стран Евразии.

Региональные интеграционные проекты с участием развивающихся стран – примета нашего времени. В Евразии, помимо региональных объединений, о которых говорилось выше, есть еще ряд блоков, среди которых стоит выделить Ассоциацию государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) и зону свободной торговли в Южной Азии (Южно-азиатская ассоциация по региональному сотрудничеству или Инициатива Бенгальского залива по многоотраслевой технико-экономической кооперации (БИМСТЕК)). Планируется создание Всеобщего регионального экономического партнёрства (ВРЭП) с участием Китая, Японии и Южной Кореи.

Впрочем, стоит помнить о том, что ослабление глобальных институтов не ведет к гарантированному укреплению региональных. Все большую роль играют двусторонние соглашения между крупнейшими державами – прежде всего с участием США. «Трамп вынуждает всех основных торговых партнеров Америки вести двусторонние переговоры с США, хотя большинство из них, включая Китай, ЕС, Японию и Индию, предпочитают многосторонние соглашения, – говорит эксперт клуба “Валдай” Си Раджа Мохан, директор Института южноазиатских исследований Национального университета Сингапура. – Тем не менее принимая во внимание размер американской экономики и масштаб их взаимозависимости с США, они все в итоге согласились вести дела с Вашингтоном на двусторонней основе».

Однако значимость региональных соглашений продолжает расти. В этих условиях обращает на себя внимание отсутствие горизонтального взаимодействия между региональными блоками (а также банками развития и финансовыми объединениями) и вертикального – между ними и институтами глобального управления, такими как ВТО или МВФ. Возможно, следующим этапом в развитии регионализма станет налаживание такого взаимодействия. Пока сложно сказать, в каком формате, но логичной площадкой для этого представляется «Большая двадцатка» как самый представительный на сегодняшний день форум для диалога развитых экономик Глобального Севера и развивающихся – Глобального Юга.

Международный дискуссионный клуб "Валдай". 17.07.2019