Гибкий, но несгибаемый Китай
Владимир Лихачев, к.т.н., заместитель директора Института энергетических исследований РАН по науке, заместитель директора Института энергетики НИУ ВШЭ
В последние несколько лет энергетическая политика Китая кардинально изменилась из-за смены приоритетов как во внутренней политике, так и из-за резких бифуркаций в международной ситуации. Столкнувшись с замедлением темпов роста национальной экономики, руководство Китая провозгласило курс на развитие внутреннего потребления, перестройку экономики в сторону расширения сектора услуг и упор на инновации, сформулировало ряд приоритетных задач в реформах финансовой, налоговой и социальной сфер. Эти сдвиги привели к существенному замедлению роста потребления первичной энергии в стране. Более того, загрязнение окружающей среды в Китае было признано национальной проблемой, влияющей на качество жизни населения. В планах экономического развития признаны необходимыми и безотлагательными задачами ограничение использования угля и увеличение использования «чистых» энергоресурсов (природного газа, атомной энергии и возобновляемых источников энергии (ВИЭ)). Китай твердо намерен выполнить взятые на себя обязательства по Парижскому соглашению в части сокращения выбросов СО2 (диоксида углерода) к 2030 г. Все указанные преобразования зафиксированы в 13-м пятилетнем плане по энергетической политике КНР.
Основой энергетической политики Китая в 13-й пятилетке является задача улучшения структуры спроса и предложения энергии. Эту задачу в Китае называют «Двойной альтернативой». «Двойная альтернатива» представляет собой, во-первых, уход от использования угля к использованию природного газа; и, во-вторых, переход от ископаемых к возобновляемым энергоресурсам. В 13-м пятилетнем плане поставлена задача обеспечить ежегодный прирост потребления первичной энергии в течение пяти лет на уровне не более 3%, а доля использования угля в балансе первичных энергоносителей к 2020 г. не должна превышать 58% (64% в 2015 г.). В качестве стимулирующих мер обеспечения этих целей было принято решение повысить тариф на электроэнергию, выработанную на основе ВИЭ, до 15% (12% в 2015 г.)[1], а тариф на электроэнергию, выработанную на основе природного газа, — до 10% (5,9% в 2015 г.).
Указанные меры касаются, прежде всего, электроэнергетики и задач обеспечения устойчивого энергоснабжения экономики и населения страны. Однако вопросы использования нефти и нефтетоплив по-прежнему играют ключевую роль в энергетической политике КНР. Связано это с тем, что развитие транспортного сектора в стране является фактором роста спроса на моторные топлива и, следовательно, на нефть. Учитывая, что собственная добыча нефти позволяет Китаю обеспечить не более 40% внутреннего спроса, а массовое внедрение альтернативных видов моторных топлив (газомоторных, биодизеля, водорода, электромобилей) требует определенного времени и имеет ряд естественных ограничений, то проблема устойчивого обеспечения импортных поставок нефти является долгосрочной «головной болью» руководства КНР.
В связи с замедлением темпов роста развития экономики в последние годы и использованием правительством КНР ряда мер ограничительного характера, а также с бурным ростом объемов использования альтернативных моторных топлив сократились и темпы роста потребления и объемов импорта нефти. Уровень цен на нефть, хотя и демонстрирует высокую волатильность, однако в целом уже довольно продолжительное время держится на вполне комфортном для Китая уровне. Сегодня главная проблема и для Китая, и для мирового рынка нефти — это растущая неопределенность, связанная с усилением геополитической напряженности, угрозой усиления торговой войны между США и КНР и веером санкций, активно используемых США в отношении ряда стран. В их число входят, что интересно, крупнейшие поставщики углеводородного сырья в Китай: Россия, Иран, Венесуэла, Ливия. Перечисленные выше обстоятельства создают риски на пути выполнения Китаем поставленных целей своего развития.
Торговая война между США и Китаем
По мере того, как в начале мая 2019 г. американские власти приступили к жесткой реализации угроз в нарастающей торговой войне против Китая, мировая экономика оказалась в ситуации неопределенности и напряженности. На фоне неудачных переговоров, стороны идут на повышение тарифов во взаимной торговле. Обмен подобными мерами может превратиться в реальную торговую войну. Ситуация обостряется напором США, которые устанавливают очередные дедлайны. Тем не менее эксперты приходят к выводу о том, что стороны испытывают друг друга «на прочность», а компромисс все-таки будет достигнут.
Важно отметить, что позиция Китая во всей этой истории скорее реактивная, в то время как администрация Д.Трампа выступает инициатором ужесточения ситуации, повышая градус риторики. Позицию китайской стороны можно объяснить тем, что Пекин стремится максимально хеджировать риски экономической конъюнктуры для реализации своих анонсированных планов развития страны, направленных на преодоление трудностей в области стабилизации китайской экономики и реализации политики на внутреннем и международных рынках, в том числе в сфере энергетики.
Торговый конфликт с США привел к тому, что Китай демонстрирует свою независимость от поставок американской нефти и СПГ. На протяжении трех месяцев (с сентября по ноябрь 2018 г.) китайские компании не закупали нефть из США, возобновив импорт в декабре 2018 г. в незначительных объемах. Замена нашлась очень быстро, недостающие объемы нефти предложил Китаю Иран со значительными ценовыми скидками.
Аналогичная ситуация произошла и с американским СПГ. На протяжении всего 2017 г. и до сентября 2018 г. можно было наблюдать стремительный рост поставок СПГ из США в Китай (только за восемь месяцев 2018 г. он увеличился на 17%, почти в два раза превысив аналогичный показатель для Европы). В сентябре 2018 г. Вашингтон ввел 25% пошлины на товары из КНР на сотни миллиардов долларов. Китай в ответ объявил о введении с 24 сентября 2018 г. пошлины в размере 10% на СПГ из США и прекратил импорт американского СПГ.
Под угрозой оказался и крупный проект с участием китайского капитала по поставкам в Китай американского сжиженного природного газа (проект Magnolia LNG — строительство терминала в американском штате Луизиана). Кроме того, китайские компании в принципе заинтересованы в участии в проекте «Alaska Gasline Development Corp» по строительству инфраструктуры для СПГ Alaska LNG. Финальное решение по инвестициям в этот проект стоимостью 43 млрд долл. намечено на 2020 г. Сегодня ситуация с этим проектом не ясна.
Таким образом, эскалация прямой торговой войны между США и Китаем ведет к более значительным потерям для США, чем для КНР, которая может использовать альтернативные источники в условиях избытка предложений нефти и СПГ на мировом рынке по приемлемым или даже более низким ценам. Но на свободу выбора таких источников США оказывают влияние путем установления санкций, в частности, против Ирана и Венесуэлы. Эти страны до последнего времени играли важную роль как поставщики нефти в Китай.
Санкции США против Ирана
Международное соглашение под названием «Совместный комплексный план действий» (JCPOA) 2015 г. сняло международные санкции с Ирана. В состав JCPOA входили Китай, Франция, Германия, Россия, Великобритания, США и Европейский Союз. Иран пообещал ограничить свою ядерную программу в обмен на освобождение от экономических санкций. Однако президент США Дональд Трамп 8 мая 2018 г. объявил о выходе США из соглашения.
В ноябре 2018 г. Соединенные Штаты ввели новые санкции против Ирана. Ограничительные меры в ответ на продолжение ядерной программы предусматривали полную блокировку экспорта нефти. Однако для восьми стран Вашингтон сделал исключение и разрешил им покупать иранскую нефть в течение определенного фиксированного периода. Речь идет о Китае, Турции, Южной Корее, Индии, Греции, Италии, Тайване и Японии. Исключение ввели на полгода, то есть до 2 мая 2019 г. При этом Греция, Италия и Тайвань сократили импорт нефти из Ирана до нуля еще в ноябре 2018 г. К маю 2019 г. все страны, для которых было сделано исключение, прекратили импорт иранской нефти. Китай являлся до последнего времени крупнейшим импортером иранской нефти. Со своей стороны, Иран по объемам поставок сырой нефти занимал 6-е место среди поставщиков в Китай (примерно 7%). За период до мая 2019 г., пользуясь сниженными ценами на иранскую нефть, Китай существенно нарастил закупки в этой стране. С января по март 2019 г. объем морских поставок сырья на танкерах из Исламской республики в КНР вырос на 78%. Ко всему прочему, ирано-китайские деловые связи продолжали расширяться, не ограничиваясь энергетической сферой. Например, Китай открыл грузовое железнодорожное сообщение из Баяннура (северный автономный район, Внутренняя Монголия) в Тегеран (протяженностью около 8 тыс. км).
Такие компании, как Sinopec и China National Petroleum Corp., вложили миллиарды долларов в иранские нефтяные месторождения и заинтересованы в возврате своих инвестиций, отправляя нефть с месторождений в Китай. Кроме того, Китай предложил Ирану кредит в размере 3 млрд долл. на дальнейшую разработку нефтяных месторождений. В этих условиях многие эксперты полагали, что Пекин будет продолжать закупки нефти в Иране, несмотря на давление Вашингтона. Однако, по последним сообщениям, в мае текущего года закупки прекратились. Последний загруженный иранской нефтью китайский танкер застрял где-то в Юго-Восточной Азии и до Китая не дошел.
Здесь следует сделать две оговорки. Во-первых, технически, Китай в любой момент может возобновить импорт нефти из Ирана, используя это как ответную меру на давление США или как разменную карту в большой игре на переговорах с Вашингтоном. Во-вторых, у Пекина есть пусть и не простая, но возможность заместить порядка 30 млн т иранской нефти с помощью своих крупнейших партнеров по торговле нефтью — России и Саудовской Аравии (занимающих 1-е и 2-е места по поставкам нефти в КНР). Однако сделать это будет сложно, так как некоторые китайские нефтеперерабатывающие заводы адаптированы для переработки именно иранской нефти.
Следует отметить и то что, несмотря на политическую поддержку со стороны Москвы, российский бизнес не горит желанием работать с Ираном в обход американских санкций. В результате в ноябре 2018 г. Зарубежнефть вышла из перспективных проектов в Иране, опасаясь санкций со стороны США.
Санкции США против Венесуэлы
Венесуэла сегодня переживает тяжелый политический и экономический кризис. Уровень жизни населения падает, введены жесткие меры по распределению товаров, сокращается производство в экономике, в том числе в энергетике. Армия продолжает поддерживать Н. Мадуро, в то время Национальное собрание Венесуэлы и часть населения поддерживают Х.Гуайдо как временного президента. Законным президентом Венесуэлы последнего признали США и целый ряд стран Европы, Азии и Латинской Америки.
Американские санкции разной степени жесткости начали вводиться против правительства и официальных лиц Венесуэлы уже более 10-ти лет назад, и их действие постоянно расширяется. Причинами ввода санкций стали обвинения руководства страны в поддержке терроризма, торговли наркотиками, людьми, антидемократических действий, в нарушении прав человека, а также в коррупции. К настоящему времени Казначейство США наложило финансовые санкции на 112 физических лиц, а Госдеп отозвал визы сотен людей. 28 января 2019 г. Администрация США объявила о введении санкций против государственной нефтяной компании Венесуэлы, Petróleos de Venezuela, S.A. (PdVSA).
В результате все активы и средства, находящиеся в собственности PdVSA, на территории США, блокируются, а гражданам США запрещено участвовать в сделках с этой компанией. В то же время правительство США разрешило отдельные операции и виды деятельности, связанные с PdVSA и ее дочерними компаниями, необходимые для завершения ранее заключенных соглашений. Операции с двумя дочерними компаниями PdVSA в США — PDV Holding, Inc. (PDVH) и CITGO Holding, Inc., первоначально были разрешены до 27 июля 2019 г., но в марте 2019 г. Казначейство США продлило адаптационный период на 18 месяцев. PDVH, CITGO и другие компании США также получили разрешение импортировать нефть PdVSA до 28 апреля 2019 г., хотя платежи в пользу PdVSA должны переводиться на заблокированный счет в Соединенных Штатах. Несколько американских компаний, осуществляющих свою деятельность в Венесуэле с участием PdVSA, имеют право продолжать свою деятельность до 27 июля 2019 г.
В апреле 2019 г. Министерство финансов США наложило санкции на 44 судна (вместе с шестью судоходными компаниями), занимающиеся транспортировкой венесуэльской нефти, в том числе на пять компаний, которые транспортировали венесуэльскую нефть на Кубу. Между тем Китай после ввода санкций против PdVSA постоянно увеличивал импорт нефти из Венесуэлы (в феврале он достиг объема более 2 млн т).
Следует отметить, что Венесуэла занимает первое место среди стран Латинской Америки по объему китайских инвестиций — на ее долю приходится более 50%. Венесуэла существенно опережает по этому показателю, например, Бразилию и Аргентину. Основной объем инвестиций из Китая приходится на нефтяную отрасль страны. Помимо прямых инвестиций, Китай широко использовал предоставление кредитов Венесуэле с погашением их поставками нефти или выплатами от ее реализации. В связи с этим Пекин крайне заинтересован в поддержании импорта венесуэльской нефти, несмотря на санкции Вашингтона. В то же время Китай осознает риски и проблемы, связанные с дальнейшим развитием нефтяной отрасли этой страны. В Пекине достаточно спокойно отреагировали появление «альтернативного» президента в лице Х.Гуайдо и готовы договариваться с преемниками Н.Мадуро.
***
Энергетическая политика Китая реализуется в соответствии с целями, сформулированными в государственных программах страны. Цели эти крайне амбициозные и требуют перехода на новую структуру энергетики с использованием передовых технологий и новых (для Китая) подходов к решению экологических проблем.
В то же время, незыблемыми остаются базовые принципы китайской энергетической политики. Во-первых, речь идет об обеспечении безопасности импорта энергоносителей, в том числе осуществляемых посредством морских коммуникаций. В этом плане импорт нефти из Венесуэлы более предпочтителен, чем с Ближнего Востока. Во-вторых, важна диверсификация источников поставок энергоносителей (также по соображениям энергетической безопасности). Третий принцип — создание условий для обеспечения низких цен на мировых энергетических рынках. И, наконец, создание условий для вхождения в активы нефтегазовых компаний зарубежных стран.
В связи с этим санкционная политика США против Ирана и Венесуэлы не является поводом для серьезного беспокойства Китая, в отличие от эскалации торговой войны с самими США, где конфликтные ситуации в энергетике и смежных с ней сферах деятельности могут быть поводом для коррекции, по крайней мере, тактических решений. Таким образом, КНР продолжает проявлять гибкость в тактике, проявляя упорство в стратегии. Вот так, сидя на берегу реки, пока…
_____________________
1. По данным китайской печати стимулирующий («зеленый») тариф на электроэнергию от ВИЭ отменен в июне 2019 г.
РСМД. 10.06.2019
