Президент-дипломат. Какой будет китайская политика Токаева?

Второй президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев, как известно, дипломированный дипломат. Помимо МГИМО, он окончил также Пекинский лингвистический институт, а его карьера и жизнь всегда были плотно связаны с китайским направлением – Токаев работал в МИД СССР и советском посольстве в Китае. Токаев позиционирует себя в качестве синолога: кроме 8 лет в Китае он провел еще 4 года в Сингапуре, что дает ему основания делать экспертные суждения о Китае, АТР в целом, и политике Казахстана в этом регионе.

Возможно, это направление станет главным в казахстанской дипломатии. Казахстан все теснее сотрудничает с Китаем в Центральной Азии и является центральным звеном в инициативе «Пояс и Путь». Но эта дипломатия осложняется всплеском антикитайских настроений в Казахстане (а также и в Кыргызстане), отражая с одной стороны опасения широких масс населения и их неоправдавшиеся ожидания, с другой – наличие огромного диссонанса в восприятии и оценке сотрудничества с Поднебесной. Кажется, что синофобия, стереотипы в образе Китая и опасения у народов Центральной Азии, которые исходят еще со времен СССР, получили новое дыхание.

Сам Касым-Жомарт Токаев, судя по его высказываниям в бытность председателя Сената парламента Казахстана, считает, что «эпоха взаимных претензий и подозрительности стала достоянием истории». В интервью в прошлом году он сказал, что «ШОС ждет блестящее будущее, а инициатива “Один пояс – Один путь” – это ответ на геополитические, экономические и духовные вызовы современности»[1].

В том же интервью он также отметил: «Мы не можем игнорировать Китай, у нас граница с ним – 1700 километров. Китайская экономика – самая динамичная в мире и скоро станет второй. Как выразился наш президент (прим. авт. – Нурсултан Назарбаев), не надо заниматься фантомными страхами и распространять слухи о китайской угрозе». Для Токаева экономический фактор превышает все возможные риски: «наличие в непосредственной близости такой мощной экономики, как Китай, – это не угроза нашим производителям, а мощный стимул к развитию и модернизации». Он уверен, что экономики Казахстана и Китая носят взаимодополняющий характер, что обеспечивает хорошие показатели двусторонней торговли.

Назначение Токаева приветствовали в Пекине. Представитель Министерства иностранных дел Китая Гэн Шуан назвал его «старым другом и хорошим другом». В беседе с журналистами от также подчеркнул, что Пекин «полностью уверен в своих отношениях и будущем сотрудничестве с Казахстаном». Его слова приводит официальное информационное агентство страны Синьхуа[2].

Действительно, отношения Казахстана и Китая становятся все теснее

В общем объеме экспорта Казахстана доля экспорта в Китай немного снизилась (из-за более низких цен на сырье), но доля импорта в Китай в общем импорте резко возросла. С января по ноябрь 2018 года импорт из Казахстана составил 7,627 млрд долл., увеличившись на 37%.

В торговле с Китаем неоднократно ставится проблема несопоставимости и различий в статистических данных. Государственные чиновники Казахстана ссылаются на разность методологии в сборе статистических данных, в то время как эксперты справедливо говорят о проблеме теневой экономики.

Как видно из графиков, статистические данные о двустороннем товарообороте также отличаются у другого источника – Trademap.

В целом, несмотря на статистические различия, общая тенденция в двустороннем товарообороте говорит о том, что Казахстан и далее будет оставаться главным торговым партнером Китая в Центральной Азии.

Согласно данным Национального Банка РК, валовый приток ПИИ из Китая за последние 10 лет демонстрирует динамику и вырос в 1,5 раза. По данным китайских специалистов инвестиции Китая в Казахстан на конец 2017 года составили 7,5 млрд долл[3].

Доля действующих китайских предприятий в Казахстане также показывает рост – за последние 10 лет увеличение в два раза за счет роста малых предприятий.

Согласно данным департамента миграционной полиции устойчивый рост наблюдается и в количестве оралманов из Китая. В частности, в 2017 году более 30 тысяч оралманов из Китая получили гражданство Казахстана.

Одновременно растет и интерес граждан Казахстана к получению образования в Китае. Если в 2008 году количество казахстанских студентов, обучавшихся в Китае было 5666, то в 2018 количество выросло почти в 2,5 раза и составило уже 14224 студентов. Это говорит и об эффективности мягкой силы Китая, а также о росте влияния и значимости Китая в Казахстане в целом.

Но есть риски

История о массовом содержании китайских мусульман в так называемых «лагерях перевоспитания» стала достоянием общественности в немалой степени благодаря «китайским казахам», которые первыми стали сообщать о задержаниях. Многие этнические казахи в Китае имеют родственников в Казахстане из числа оралманов и из-за тесных социальных связей посещающие Китай граждане Казахстана попали под новую политику Пекина в Синьцзяне. Активизм этнических казахов возрос до такой степени, что внутри Казахстана была создана организация «Атажурт», выступающая за освобождение казахов из лагерей по «перевоспитанию». Однако ее активность попала под внимание властей и лидер Серикжан Билаш в марте был помещен под домашний арест в Казахстане. Суд Астаны обвинил его в призывах к «джихаду» в отношении этнических китайцев.

Задержание Билаша не только привело в недоумение общественность в Казахстане, в национально-патриотической среде которой многие призывали защищать этнических казахов и поддерживать оралманов, но и привлек к Казахстану внимание международной общественности. Газета “Вашингтон Пост” посвятила активисту несколько редакционных статей, а в Foreign Policy написали, что арест “Билаша, похоже, ознаменовал конец балансирующей политики Казахстана, когда местные власти выступили против одного из основных источников информации о системе интернирования в Пекине и заставили замолчать видного местного критика Китая”[4]. Foreign Policy приводит слова адвоката «Атажурта» Айман Умаровой, которая считает, что ситуация “показывает, что наше правительство считает, что отношения с Китаем важнее, чем права его граждан”.

Изменится ли китайское направление внешней политики Казахстана?

Действительно, пока происходит рост практически во всех направлениях сотрудничества Казахстана с Китаем, не говоря о совместных инфраструктурных проектах, власти Казахстана, похоже, будут руководствоваться стремлением максимально привлечь инвестиции.

«Пояс и Путь» это, по сути, новая нефть для Казахстана. Проект призван использовать территорию Казахстана, трудную для развития сельского хозяйства с разными, плохо связанными между собой областями, для транзита между Востоком и Европой, что должно заменить падающую нефтяную экономику. Как говорит сам Токаев, «китайский проект «Один пояс, один путь» откроет всем странам-соседям Китая и странам Евразии большие возможности по транспортировке грузов через территорию Казахстана, который должен стать страной-транзитером. Это гораздо лучше, чем добывать нефть и газ».

Но эксперты говорят, что принимаемые договоренности с Китаем плохо продуманы. Прямым доказательством тому может служить пример с договоренностями о переносе 51 предприятия на территорию Казахстана. С момента подписания соглашения с Китаем в 2015 году полностью завершены и сданы в эксплуатацию всего лишь 7 объектов. Некоторые проекты, как было обнаружено, не отвечают потребностям рынка, либо географическому расположению регионов Казахстана (его транспортно-логистических связей), перенос предприятий затягивается.

Отношения с Китаем продолжаются строиться в высоких кабинетах Астаны, с малым участием общественности и независимых экспертов. Это нонсенс ввиду того, что общая динамика и тенденции в сотрудничестве Казахстана с Китаем усиливаются, а эффект сказывается на всем населении, его экономическом положении, социальных связях, экологии, национальных сантиментах. Антикитайские настроения власть предпочитает либо не замечать, либо подавлять силовыми методами. Государственного запроса на изучение причин и источников антикитайских настроений по сей день нет.

В этих условиях нынешний второй президент находит себя ограниченным. Он не обладает широкими полномочиями и самостоятельностью в определении векторов внешней политики и безопасности, но и к тому же, по всем свидетельствам, сам является адептом тесных связей с Пекином. Неясно, как Токаев будет взаимодействовать с Советом Безопасности, который возглавляет Нурсултан Назарбаев и который замкнул на себя все стратегические вопросы внешней политики.  Скорее, ему придется подстраивать свою дипломатию под постороннее (неподчиненное ему) мнение, и вряд ли процессы во внешней политике будут так же эффективно и своевременно осуществляться как при Назарбаеве. Поэтому пока Токаева рассматривают как «тестового президента», возможно, самые сложные испытания будет ждать его в его же профессиональной сфере кадрового дипломата.

________________

[1]. https://rg.ru/2017/05/29/tokaev-kazahstan-i-knr-sumeli-vystroit-obrazcovuiu-model-otnoshenij.html

[2]. https://inosmi.ru/politic/20190322/244797478.html

[3]. https://iwep.kz/#/posts/5c90a8a2f79ae317a5ed895c/#header

[4]. https://foreignpolicy.com/2019/03/11/uighur-china-kazakhstan-astana/

CAAN. 28.03.2019