Возраст зрелости?
Михаил Вигнанский, журналист и политический аналитик
В наступающем году Грузия отметит тридцатую годовщину кровавых апрельских событий на проспекте Руставели. Именно их принято считать Рубиконом, поворотным моментом в новейшей истории страны. Распад СССР только оформил разрыв Грузии с прошлым. 9 апреля 1989-го стало понятно, что так, как прежде, Грузия жить уже не сможет, а вот как надо, чтобы состояться, совершенно не ясно.
За эти три десятка лет Грузия испытала на себе столько потрясений, сколько многим государствам и не привидится за три века. От боевых действий в центре столицы до вооруженных конфликтов с автономиями. От войны с Россией до хрупкого пока процесса строительства демократии, который, чтобы он стал необратимым, требует колоссальных усилий не только политической элиты, но и всего общества. Быть «в обойме» в таком регионе рядом с хищниками – это вызов. Спасет только развитие – это аксиома.
Во многом именно 2019-й покажет, наступил ли для Грузии возраст зрелости (вопросительный знак в заголовке потому и уместен) и оправдаются ли ожидания и авансы. Такие, как нынешнее безусловное лидерство в программе Евросоюза «Восточное партнерство» или сближение с НАТО. Внутриполитические процессы в наступающем году будут особенно связаны с вниманием к Грузии внешних игроков, партнеров и патронов. Экзамен очень сложный, возможно, критический.
Конец 2018-го показал, что далеко не все в порядке. Речь о президентских выборах. Пост этот в современной Грузии – парламентской республике – далеко не самый значимый. Тем важнее итоги процесса, тем более колючими они стали для правящей «Грузинской мечты».
Можно, конечно, рассматривать все в контексте демократии: состоялся второй тур, президентом избрана дама, и все это вкупе казалось невероятным совсем недавно. Однако результаты первого тура, когда поддержанная «Грузинской мечтой» Саломе Зурабишвили выиграла всего ничего у выдвиженца «Единого национального движения» (партии Михаила Саакашвили), говорят о другом. В самой правящей партии это признали «пощечиной от избирателя» и мобилизовали все ресурсы для убедительной окончательной победы.
Так вот, главным вызовом для руководства Грузии в наступающем году во внутренней политике является вовсе не набирающая силу (на взгляд со стороны) оппозиция. Это совершенно не так. Та же партия Саакашвили, как и сам ее лидер, призывающий из Голландии к акциям и неповиновению, близки к полной маргинализации. Авторитетной оппозиции как сформировавшегося политического актора в Грузии, к сожалению, сейчас нет. Роль оппозиции на себя взяли избиратели правящей партии, как разочаровавшиеся в ней, так и – их пока, к счастью для «мечтателей», больше – те, кто еще сохраняют надежды на коренные и столь необходимые политические, экономические и иные реформы.
Таким образом, фрустрация, скепсис и нигилизм, а не Саакашвили или иной оппозиционный лидер – вот главные вызовы для Грузии в 2019-м в ее внутренней политике. Удастся их преодолеть – тогда Грузия укрепит свои позиции и на международной арене (США и другие страны Запада пока подтверждают полную поддержку, но итоги недавних выборов, безусловно, могли вызвать и у них обоснованные вопросы).
Расслабишься – будешь проглочен. Это беспощадная политическая реальность (события в соседней Армении тоже могут стать сигналом для Грузии). Конституционное большинство в парламенте при Саакашвили сыграло против, и в конечном счете это негативно сказалось на всем государстве. Сейчас уже «Грузинская мечта» имеет конституционное большинство, и это тоже, как выясняется, вполне может стать западней. Отказываться от такого блага нет желания, а благо способно разъедать институты, как ржавчина. Это значит, что отдаление политической элиты от реальных запросов электората рискует выйти за «красную линию», создав предпосылки для застоя, а на следующем этапе – обрушения.
Возвращение в 2018-м Бидзины Иванишвили на пост председателя правящей партии показало, что самый авторитетный политический игрок эти опасности почувствовал. Станет ли «инъекция» достаточной для системного оздоровления (некоторые эксперты говорят, что Иванишвили и только он должен стать снова премьер-министром, и в этих рассуждениях немало здравого смысла)? Без серьезных изменений, решительных кадровых перестановок кризисных явлений не избежать. 2019-й, к счастью для страны, год невыборный. Новый парламент Грузии будет избираться в 2020-м. В том же 2020-м будут подводиться итоги программы ЕС «Восточное партнерство», и Грузия, сегодня признанная самым успешным ее участником, в случае внутренних неудач откатится до уровня остальной пятерки государств (Украина, Молдова, Армения, Азербайджан, Белоруссия). Тогда все разговоры и планы совершенствовать и развивать эту программу со стороны ЕС могут прекратиться или минимизироваться. Это нехорошо в целом, тем более, что Грузия, цинично говоря, только-только смогла «отвязать» себя от Украины в отношениях с тем же Североатлантическим альянсом. В НАТО чиновники все чаще говорят, что Грузия «уже на подходе», а Украине «еще много надо сделать». Растерять это преимущество для Грузии будет губительно.
Что касается отношений с Россией, то и им наступающий год может придать определенную динамику. Несмотря на отсутствие дипломатических отношений, Россия – второй экономический партнер Грузии, а численность российских туристов, очевидно, побьет рекорд 2017-го (1,4 миллиона). Весной отношения двух стран, судя по всему, наполнятся новой интригой. Швейцарские таможенники из компании SGS (Societe Generale de Surveillance SA) с марта должны быть привлечены к контролю грузов, следующих по транспортным коридорам через Абхазию и Южную Осетию. Вопрос такого мониторинга обсуждается уже семь (!) лет после того, как Грузия разрешила России вступить в ВТО. Если имплементация соглашения наконец случится, то это может быть весьма интересным явлением не только для всех участников процесса, но и для других стран региона.
Россия в глобальной политике. 24.12.2018
