27 лет и Эверест невыполненных обещаний
Сергей Смирнов
16 декабря 1991 г. Верховным Советом РК был принят закон «О государственной независимости РК», и теперь Казахстан отметил 27-ю годовщину этого «эпохального по своей исторической значимости события», которое дало возможность «воплотить в реальность сокровенную мечту народа о свободе и процветании родной земли». Официальные площадки и государственные СМИ переполнены «хабарной» статистикой, подтверждающей «эпохальные свершения», «глобальные прорывы», «тектонические преобразования», благодаря которым «наш аргамак вынес нас на гребень истории».
Однако, подытоживая реальные успехи, достигнутые без малого за 30 лет, приходишь к несколько другим выводам. Безусловно, республике удалось сохранить стабильность и избежать крупных межэтнических и межконфессиональных конфликтов, но с остальным – проблемы. В стране – гигантское социальное и имущественное расслоение, бизнес задавлен поборами и коррупцией, отсутствуют социальные лифты, идет новая волна оттока квалифицированных кадров. Предложенная властями формула «сначала экономика, а потом политика» уже не работает. Вопросы политического реформирования становятся все более актуальными, но власти стремятся к консервации существующего режима управления.
С этой целью придуман такой способ заигрывания с населением, как общественные советы, которые должны транслировать гражданские инициативы властям. Однако эффективность работы этих советов (созданных как при ЕНПФ, так и акиматах и других госструктурах), практически нулевая: мнение народа власти не интересно. Самый свежий пример: гражданскую инициативу «За реформу МВД», вызванную убийством в Алматы самого титулованного в истории Казахстана фигуриста Дениса Тена, власти свели к разработке новой униформы для полицейских.
Сегодня даже в депутаты маслихата граждане могут выдвигаться только от партий. Основная часть населения находится в ситуации, когда приходится думать о выживании, а не о развитии демократии и гражданской активности. Таким образом, условия для участия граждан в решении каких-то проблем вроде создаются, но по факту их права ограничены.
За годы, когда нефтедоллары текли рекой, можно было диверсифицировать экономику страны. Увы, она как была сырьевой, такой и осталась. Сегодня государство, замещая в бюджете дефицит нефтедолларов, усиливает фискальный прессинг населения. Помимо пенсионных и социальных отчислений, взимаются взносы в Фонд медицинского страхования (что, по сути, означает конец бесплатному здравоохранению), растут имущественные налоги, акцизы. Введен и налог на бедность – единый совокупный платеж.
Представитель Департамента госдоходов Алматы на совещании в акимате по вопросам прогнозирования налоговой базы заявил: «Да вы скажите, сколько надо собрать – соберу. Выжму штрафами, пенями. Не заплатят – заберем имуществом и на торги». Налоги выжимаются по максимуму. Фискальные органы превращаются в коллекторские агентства, вышибающие деньги из малых предпринимателей, фрилансеров, наемных работников, самозанятых.
Страна тонет в различных программах и дорожных картах, много чего обещающих в красочно расписанной перспективе. Но ожидания на хлеб не намажешь. Притом, что ни одна госпрограмма не доведена до конца, нет ни денег, ни виновных. Так, заявляется, что за годы индустриализации создано 1250 новых предприятий, появилось более 300 тыс. новых рабочих мест. Только где эти предприятия, если число безработных многие годы колеблется около официальных 5%? Как ни прискорбно, но по факту все эти программы исправно выполняют лишь одну функцию – распила бюджетных средств. Наглядный пример. Программа форсированного индустриально-инновационного развития обещала только в первой пятилетки ее реализации рост доли обрабатывающей промышленности в структуре ВВП не менее 12,5%. По факту этот показатель вырос с 10,9% в 2009 году до 11,7% к сентябрю 2018 года.
Еще хуже ситуация с кластеризацией экономики. Ни первая (к которой приступили в 2005-м), ни вторая (реанимированная осенью 2013-го под названием «Об утверждении Концепции формирования перспективных национальных кластеров Республики Казахстан до 2020 года») волны кластеризации не принесли «новых производств и услуг с высоким уровнем добавленной стоимости и наукоемкости».
Затрачены громадные суммы, но цепочек конкурирующих и дополняющих друг друга предприятий, которые бы «усилили конкурентные преимущества страны на мировом рынке», так и не возникло. Самый известный – текстильный – «кластер» влачит жалкое существование. А ведь обещалось, что к 2012 году это будет индустриальный центр как минимум с 15 текстильными заводами и фабриками, которые не только обеспечат страну качественной и доступной по цене отечественной продукцией, но и выйдут на ее экспорт. Реальность оказалась далека от фантазий чиновников. Несмотря на беспрецедентную господдержку, вместо кластера получили отдельные, не связанные друг с другом производства.
Во время телемоста 11 декабря с.г. президент Н.Назарбаев, дав старт почти трем десяткам новых проектов, посетовал, что легкая промышленность не дает людям повседневно необходимого: «Мы все одеваемся в заграничные дорогие одежды, а почему нам не производить внутри страны?» Вопрос, конечно, интересный. Особенно если вспомнить, что из более тысячи имевшихся в советское время в этой отрасли республики предприятий осталось несколько десятков, да и то с частично загруженными мощностями.
В настоящее время в структуре обрабатывающей промышленности на легпром приходится около 1%, тогда как в советское время он занимал 21%, формируя более четверти бюджета республики! Казахстанские производители сегодня покрывают лишь до 3% спроса на верхнюю одежду. При этом в 2017 году, по данным energyprom.kz, реальный рост объемов производства составил всего 0,4%. Как это согласуется с «Комплексным планом развития легкой промышленности на 2015–2019 годы»?
На торжественном мероприятии, посвященном Дню независимости, глава государства, отметив, что за все годы независимости свой очаг и крышу над головой обрели около одного миллиона казахстанцев, заявил: «В ближайшие 5 лет мы построим более 70 миллионов квадратных метров жилья, что позволит сыграть новоселье еще почти двум миллионам граждан». Но насколько это реально?
Квадратный метр жилья в республике стоит около 270 тыс. тенге, следовательно, однокомнатная квартира – почти 10 млн тенге. По данным Комитета по статистике, 49,3% казахстанцев получают зарплату ниже 105 тыс. тенге, еще 8,2% – от 105 до 120 тыс. При этом из 9,2 млн человек трудоспособного населения наемные работники составляют 6,6 млн, самозанятые (без стабильного дохода) – 2,1 млн и свыше 0,44 млн – безработные. Таким образом, выполнить требования банков к платежеспособности и оформить ипотеку могут лишь те, кто получает не менее 150 тыс. тенге (и не имеет ни других кредитов, ни иждивенцев). Это почти вдвое сокращает число потенциальных новоселов.
Тем более что, несмотря на повышения зарплат, рядовые жители жалуются, что не чувствуют роста своих доходов. Ведь их благосостояние зависит не только от роста зарплат, но и от цен на товары и услуги. Так, если по сравнению с прошлым годом номинальная заработная плата за январь-сентябрь 2018 года выросла на 8,8% и составила 158,6 тыс. тенге, то реальная увеличилась всего на 2,4%. Это означает, что цены на товары и услуги выросли на 6,4%.
Прожиточный минимум в стране снижается уже несколько месяцев подряд. Так, если, по данным министерства национальной экономики, в сентябре 2018 года он составлял 28 690 тенге (на 1,6% ниже чем в августе), то в ноябре – 26 108 тенге. А ведь величина этого показателя определяет и минимальный размер зарплаты, и базовые пенсионные выплаты, и соцпособия.
На прошедшем 28 ноября VIII Гражданском форуме Казахстана глава государства призвал казахстанцев не жаловаться, а работать: «Мы часто жалуемся в жизни: то не хватает, этого не хватает. Если сильно жизнь стала в тягость, иди, походи по больницам. В крайней случае, походи по кладбищу. Тем, кто там лежит, намного хуже, чем тебе. Мы – руки, ноги целые, волосы на голове рвем, «ой, как плохо стало». Ничего подобного. В жизни все возможно. Возьми себя в руки. Заставь работать».
Что касается последнего: как сообщил Комитет по статистике, «за 27 лет независимости население Казахстана стало работать больше установленной продолжительности рабочего дня и чаще проходить переподготовку или повышение квалификации». По информации ведомства, ради более высокого заработка добровольно работает свыше установленной продолжительности рабочего дня 48,5% самозанятых. Среди наемных работников перерабатывают 79,8%, но уже по требованию работодателя. Поэтому «ой, как плохо стало» не от лени, а от переработки (причем зачастую неоплачиваемой).
Рассказывание сказок – ертегі – одна из древних народных традиций. Искусные сказочники в казахском обществе жили безбедно, и неудивительно, что их ряды заметно теснят сменяющие друг друга чиновники. Правда, сегодня вместо внятного разъяснения того, куда движется страна, ими предлагается некая «модернизация сознания» с былинами о великом прошлом Великой степи.
Эверест невыполненных обещаний продолжает расти. В итоге, несмотря на заверения в духе «вечером деньги – утром стулья», остаемся и без денег, и без «стульев». Аксиому, что без стимулирования роста доходов населения нет экономического развития страны, чиновники в правительстве до сих пор понять не хотят. Неудивительно, что в процветающий Казахстан даже из проживающих за его пределами свыше 5 млн казахов за годы независимости вернулось лишь около 860 тысяч.
Ритм Евразии. 24.12.2018
