Однако на деле частые встречи скорее отражают проблемы с координацией в старых проектах, а пик близости между двумя странами остался в прошлом. Международная ситуация изменилась, появление Трампа избавило лидеров Восточной Европы от потребности в столь неестественном для них сближении с Россией, и теперь даже самые вроде бы пророссийские жесты Орбана – типа венгерского вето на сотрудничество Украины с НАТО – адресованы совсем не Кремлю, а Вашингтону.

Осень дружбы

Частые личные встречи Путина и Орбана – это не признак особой близости, а такая коммерческо-организационная необходимость, которой не очень рады и сами лидеры. Чувствуя, что паузы между переговорами на высшем уровне получаются слишком короткими, они стараются обмениваться визитами без лишней публичности, а еще лучше – привязать свой приезд к какому-нибудь постороннему событию. Просто в Будапеште проходит чемпионат по дзюдо, которое очень любит Путин, а в Москве – футбол, который очень любит Орбан, – вот и съездили друг к другу, заодно обсудили общие дела.

Крупное общее дело у них сейчас одно – строительство двух новых блоков АЭС Пакш общей стоимостью 12 млрд евро. По соглашению, 40% этих денег должно быть потрачено на оплату работ венгерских компаний. С прошлого года «Росатом» начал объявлять для венгров тендеры, в этом году среди желающих поучаствовать появились компании, связанные с друзьями детства Виктора Орбана.

В обеих странах система принятия решений очень централизованная. К тому же только на уровне глав государств венгерская сторона может в полной мере использовать геополитические аргументы. На переговорах между компаниями куда труднее упирать на то, как сильно Россия укрепляет свои международные позиции благодаря возможности построить АЭС в Евросоюзе.

Так что причин для личных встреч хватает, но это общение не конвертируется в политическое сближение. Скорее наоборот – за последний год Венгрия явно решила уступить кому-нибудь другому статус самой пророссийской страны Евросоюза.

Например, 9 из 28 стран ЕС не стали высылать российских дипломатов после покушения на Скрипаля. Среди них Словения, Болгария, Австрия, Словакия, Греция – то есть была возможность отказать. Но Венгрия предпочла не отказывать и выслала одного.

Весной Орбан охотно играл на антироссийских темах во время избирательной кампании в парламент. О том, что евродепутат крупнейшей оппозиционной партии Jobbik Бела Ковач – русский агент, венгерские власти заговорили еще в 2014 году. Но официальные обвинения ему предъявили только через три с половиной года, накануне выборов. Той же цели – подчеркнуть независимость от Москвы – служили разговоры о том, как успешно венгерские власти работают над проектами импорта румынского газа.

Наконец, в июле, во время саммита НАТО в Брюсселе Орбан назвал Россию «угрозой» для Европы. Фраза не была центральной, но все равно привлекла немало внимания – слишком ярким получился контраст с предыдущими выступлениями Орбана, в которых он на протяжении многих лет настаивал, что Россия не угрожает Европе, поэтому санкции надо отменить.

В Вашингтон через Киев

Такое похолодание Орбана к России было предсказуемо, и связано оно с тем, что венгерскому премьеру теперь есть куда пойти и помимо Москвы. Единого фронта Брюсселя и Вашингтона, который держал Венгрию в изоляции на Западе до 2017 года, больше не существует. Теперь американский президент – это конфликтующий с Брюсселем Дональд Трамп, который пока еще не очень хорошо представляет, какой мощный потенциальный союзник у него есть в Будапеште, поэтому ему надо как можно убедительнее это объяснить.

Трамп у власти уже полтора года, за это время успел встретиться с лидерами Польши и Румынии, а вот с Венгрией – пока никак. Мешает негативное отношение, тянущееся по инерции из предыдущей администрации, и крепко приклеившийся к венгерскому премьеру ярлык самого пророссийского лидера в ЕС. Поэтому Орбану приходится прилагать немало усилий, чтобы привлечь к себе внимание Вашингтона.

По заветам Трампа, венгерский премьер на девятом году правления осознал, что тратить около 1% ВВП на оборону неправильно, что США не могут тянуть бремя европейской безопасности в одиночку, поэтому пообещал увеличить расходы до положенных в НАТО 2% и даже упрекнул те европейские страны, которые не торопятся это делать.

На июльском саммите НАТО Венгрия пообещала увеличить свой контингент в Афганистане (со 117 до 129 человек) и в Ираке (со 167 до 200) и выделить дополнительные средства на обучение местных сил безопасности. Также венгры снова будут участвовать в патрулировании воздушного пространства над Прибалтикой.

Венгрия ведет активные переговоры, чтобы разместить у себя региональный командный центр НАТО. Орбан устраивает в Будапеште торжественные приемы Бэннону – видному идеологическому сподвижнику Трампа. Также венгерский премьер оказался одним из немногих, кто поддержал решение Трампа перенести американское посольство в Иерусалим. Всего три страны заблокировали резолюцию Евросоюза, осуждающую этот перенос, – Румыния, Чехия и Венгрия.

Но главным рычагом, с помощью которого Орбан надеется сесть за один стол с Трампом, стал конфликт Венгрии с Украиной. Будапешт последовательно блокирует встречи Украина – НАТО на министерском уровне, а накануне июльского саммита заблокировал и на президентском. В качестве причины приводится новый украинский закон об образовании, который резко ограничивает преподавание на языках национальных меньшинств, в том числе и для венгерского меньшинства в Закарпатье.

То, что украинский закон действительно дискриминационный, не вызывает особых сомнений и было подтверждено решением Венецианской комиссии. Но интерес Будапешта в этом вопросе явно выходит за пределы защиты прав венгерского меньшинства – слишком сильно венгры стремятся к американскому посредничеству в конфликте.

Благодаря спору с Украиной Венгрия уже добилась двух встреч венгерского министра иностранных дел Сийярто с помощником госсекретаря США по делам Европы и Евразии Митчеллом. Конфликт это не разрешило, поэтому в мае Сийярто получил встречу уже с самим госсекретарем Помпео. Но и этого оказалось недостаточно – видимо, решить проблему венгерского меньшинства на Украине и разблокировать сотрудничество Киева с НАТО сможет только личная встреча Орбана и Трампа.

В начале 2017 года Орбан уже пытался аналогичным образом привлечь внимание Трампа, когда затеял наступление на спонсируемый Соросом Центральноевропейский университет в Будапеште. Тогда как раз пошли разговоры, что в новой администрации недовольны слишком тесным сотрудничеством USAID и Госдепартамента со структурами Сороса, и венгерский премьер решил, что это подходящая тема, чтобы сплотиться с Трампом в общей борьбе. Но вопрос с университетом оказался слишком мелким, и пришлось перейти на сотрудничество Украины с НАТО – это все-таки крупнейший конфликт в Европе, Вашингтону будет трудно игнорировать.

И действительно, администрация Трампа проявляет все больше благосклонности к Орбану. Та же встреча с Помпео была первым за шесть лет контактом на таком высоком уровне. В Будапешт назначили нового, близкого к Трампу посла Дэвида Корнстейна, а новый помощник госсекретаря по делам Европы и Евразии Уэсс Митчелл заговорил о новых подходах в отношениях с Венгрией, потому что изоляция приносит только вред и толкает страну в объятия России и Китая.

Есть тут для Орбана и практическая польза. В июле Госдепартамент отменил грант на $700 тысяч на поддержку независимых СМИ в Венгрии. Причем отменил тогда, когда уже были определены получатели.

Трамп лично звонил Орбану поговорить на близкую им обоим тему – о том, как важно держать государственные границы под надежным контролем. А новый американский посол говорит о возможном скором визите венгерского премьера в Вашингтон.

Благосклонность США в сочетании с похожим сближением с Трампом Польши и Румынии надежно гарантирует Орбану, что Европейский совет не сможет добиться согласия всех стран ЕС на то, чтобы лишить Венгрию права голоса. В таких условиях необходимость в политическом сближении с Москвой отпадает сама собой. Собственно, это сближение и было нужно прежде всего для того, чтобы напомнить США, что своей критикой и изоляцией они вредят сами себе, толкая Венгрию в объятия геополитических противников.

Московский Центр Карнеги. 18.09.2018