«Сила Сибири» безальтернативна. Но конкуренты подрастают

Алексей Балиев

Вопреки участившимся в последнее время западным прогнозам о том, что сооружение «Силы Сибири» замедляется и, дескать, Китай откажется от крупных закупок российского газа, мягко говоря, не соответствуют реалиям. В очередной раз «эксперты» Запада выдают желаемое за действительное.

Впрочем, так уже было, когда строились в 1970-1980-х годах евроазиатские газопроводы из СССР Уренгой–Помары–Ужгород, Оренбург–Западная граница СССР, Ямал–Европа-1. Антисоветская, а теперь и антироссийская суть таких клише едва ли требует комментариев. Правда, это не отменяет того обстоятельства, что в перспективе за китайский рынок газа придется все же побороться.

Тем временем российский «Газпром», по данным его правления, к началу осени с.г. уже построил 2010 км этой артерии, то есть 93% ее протяженности по территории РФ. Этот трубопровод, напомним, начинается на южноякутском Чаяндинском месторождении и завершается – в своей российской части – на российско-китайской границе в Амурской области РФ. При этом готовность к эксплуатации двухниточного подводного перехода «Силы Сибири» через Амур (то есть на территорию КНР), по тем же данным, ныне почти достигает 80%; ведется прокладка труб уже по второму тоннелю.

Заместитель председателя правления компании «Газпром» Виталий Маркелов буквально вчера в кулуарах Восточного экономического форума заявил, что сооружение газопровода близко к завершению. «Нам осталось сварить 40 км», — сказал он.

А председатель правления Алексей Миллер на днях заявил: «Нет никаких сомнений, что 20 декабря 2019 г. газ будет подан на российско-китайскую границу». Тем более что «на сегодняшний день активно идет обустройство Чаяндинского месторождения (главного «наполнителя» газопровода. – Ред.).

Объекты, необходимые здесь для старта добычи газа, уже готовы наполовину. Кроме того, идет монтаж оборудования на площадке Амурского газоперерабатывающего завода» (АГЗ). Этот завод в районе Благовещенска, использующий газосырье Чаянды и ряда других соседних месторождений (прежде всего Ковыктинского в североиркутском Приангарье), будет одним из крупнейших в Азии центров комплексной переработки газа, его ввод в действие на полную мощность планируется не позже середины 2020-х. До 60% совокупного объема продукции АГЗ планируется экспортировать. По имеющимся данным, потенциальными импортерами продукции АГЗ являются КНР, Япония, Южная Корея, Тайвань, Индия, ряд других стран Восточной и Южной Азии.

Что же касается экспортных объемов «Силы Сибири», то, согласно контракту от 21 мая 2014 г. между «Газпромом» и китайской CNPC, по этому маршруту будет поставляться          38 млрд кубометров газа ежегодно в течение 30 лет. Сумма контракта – 400 млрд долларов. Эта артерия, по оценке экспертов Госсовета КНР (2017 г.), может обеспечить от четверти до трети ежегодного спроса в КНР на природный газ в ближайшей и долгосрочной перспективе.

При этом не позже 2030 г. в КНР планируют в центральном        и/или северо-восточном регионе страны состыковать «Силу Сибири» с газопроводами из Мьянмы, Центральной Азии и из Синьцзян-Уйгурского (северо-западного) региона КНР, где в последние годы растет нефте- и газодобыча. Таким образом, в КНР будет крупнейший в Азии трубопроводный газораспределительный хаб, в котором доля российского газа оценивается китайской стороной не менее чем в 30%.

Между тем в Пекине планируют расширить географию газоимпорта, в том числе трубопроводного. По информации государственного управления КНР по энергетике                      (6 сентября с.г.), «Китай будет и впредь диверсифицировать направления импортных поставок газа – как трубопроводного, так и сжиженного». Это в принципе можно считать косвенным откликом Пекина на упомянутое заявление руководства «Газпрома» насчет прежних сроков ввода в действие «Силы Сибири» и этапности профильных работ, полностью соответствующей графику.

По данным того же госэнергоуправления КНР, «в 2017-м Китай импортировал 94,6 млрд кубометров природного газа, в том числе по Центральноазиатско-китайскому (из Туркменистана, Узбекистана и Казахстана. – Ред.) и китайско-мьянманскому газопроводу» (он поставляет газосырье в южный и с 2018 г. в центральный регион КНР. – Ред.). В то же время «в ближайшие годы будет увеличен объем импорта газа из России и Казахстана». Продолжится также импорт сжиженного природного газа (СПГ) и расширится его география: «Число стран-продавцов СПГ в Китай уже достигло 22. Тем самым уровень диверсификации этих поставок достиг высокого показателя».

Отметим, что основными СПГ-поставщиками в КНР являются Малайзия, Бруней и Нигерия. Ненамного меньшие поставки идут также из Катара, США, Австралии, Индонезии, Папуа-Новой Гвинеи, Алжира. Доля СПГ в «общегазовом» балансе потребления всей КНР (т.е. включая Гонконг и Макао) ныне превышает 60%. Хотя этот продукт, как известно, дороже трубопроводного, высокий технологический уровень большинства китайских отраслей – крупных потребителей газа (энергетика, химический комплекс, транспорт, коммунально-бытовой сектор мегаполисов) привел к началу 2000-х к росту спроса, прежде всего, на СПГ. Этот тренд сохраняется и, скорее всего, сохранится в обозримой перспективе.

Причем еще в 1970-х в КНР наметилось ускоренное потребление именно СПГ, но тогда это было связано в основном с политическими факторами: характер взаимоотношений КНР с СССР как минимум исключал высокие объемы советских трубопроводных поставок, а других источников в регионе не было вплоть до середины 1990-х. А сверхбыстрые темпы – с конца 1970-х – комплексной технологической перестройки производственных и инфраструктурных отраслей в КНР тем более требовали, да и поныне требуют растущих объемов, прежде всего СПГ. В этой связи СПГ резонно считать конкурентом содержимого «Силы Сибири», да и вообще трубопроводных поставок.

Впрочем, конкурентами этого трубопровода вполне можно считать и, например, центральноазиатских соседей РФ. По оценке Николая Хренкова, эксперта по вопросам энергетической политики Федерального агентства новостей по вопросам энергетической политики, «с одной стороны, в КНР давно взяли курс на поставки трубопроводного газа, но с другой – в дополнение к СПГ. Они уже порядка 10 лет получают сравнительно дешевый среднеазиатский газ; свыше 5 лет получают газ из соседней Мьянмы, тоже не дорогостоящий. И, наконец, «Сила Сибири» уже в завершающей стадии. Но плюс к этим факторам планируемый в КНР дополнительный вариант: получение ямальского СПГ». А в целом, «диверсифицируя поставки СПГ и «трубного» газа, Китай надежно защищает себя от политико-экономических рисков в газовой сфере». Точнее, в этой сфере КНР ведет «вполне прагматичную политику, что совпадает с характером китайской внешней политики».

Схожая, хотя и более категоричная точка зрения у тайваньского политолога Люн Вэя: «Не факт, что КНР будет ориентироваться в основном на российский газ. Пекин не хочет, как и ранее, «переусердствовать» в своей зависимости от энерго- и особенно газоимпорта из какой-либо страны-поставщика. К тому же фактические цены на трубопроводный газ стран Мьянмы и Центральной Азии для КНР минимум на треть ниже, в сравнении с поставками из РФ». Отсюда, по мнению Люн Вэя, проекты новых ниток газопровода из Центральной Азии, роста импорта из Мьянмы. А «параллельно КНР расширяет географию СПГ-импорта, и без того широкую».

Да, «Сила Сибири» вскоре будет построена и обретет весьма важную роль в энергообеспечении Китая. Но, по крайней мере, в средне- и долгосрочной перспективе неизбежно усиление конкуренции за этот рынок. Уже потому, что КНР, по большинству экспертных прогнозов, остается и наверняка останется крупнейшим в мире потребителем импортных газа и нефти.

И тем более неизбежно обострение такой конкуренции, если будут реализованы планы КНР по увеличению собственной нефте- и газодобычи к 2030-2032 годам минимум вдвое в сравнении с уровнем 2016-2018 годов.

Ритм Евразии. 12.09.2018