Новые «язычники»: русский на Украине могут запретить

Николай Подгорный

Новый закон о языке будет принят на Украине уже в ходе текущей сессии Верховной рады. Такое обещание торжественно дал спикер украинского парламента Андрей Парубий, отметив необходимость как можно быстрее заполнить «законодательный вакуум». Окончательного варианта документа еще нет, однако по проектам этого закона уже можно понять конфигурацию и границы русскоязычного мира в стране. Каким он будет — разбирался портал iz.ru.

До майдана

Тема русского языка еще с 90-х годов прошлого века стала одной из ключевых в украинской политике. Об этом говорит уже хотя бы история президентских выборов. Леонид Кучма шел на свой первый срок как кандидат от востока, и в его программе кандидата значилось: «...буду выступать за предоставление русскому языку статуса официального при сохранении существующего статуса украинского». Спустя пять лет, на выборах 1999 года, этого пункта в его программе уже нет — ведь восток страны в то время представлял коммунист Петр Симоненко. Следующим защитить русский язык обещал уже Виктор Янукович, причем неоднократно: в 2004-м как кандидат в президенты, в 2006-м и 2007-м как лидер Партии регионов на парламентских выборах и в 2010-м — снова как кандидат в президенты.

Все это время статус русского языка оставался подвешенным. Вплоть до 2012 года единственной статьей закона, регулировавшей его положение на Украине была статья 10 конституции Украины, где указано, что «...гарантируется свободное развитие, использование и защита русского, других языков национальных меньшинств Украины». Этот двоякий статус уже тогда вызывал вопросы — с одной стороны, русский был назван в качестве одного из языков национальных меньшинств, с другой — в основном законе его прописали отдельно.

Все эти годы статус русского языка зависел от сферы применения и географии. На востоке Украины даже в 2000-х годах он оставался языком учебного процесса. Школьников и студентов специально спрашивали, на каком языке они желают слушать курс. Если молодой человек выбирал русский, его предупреждали, что программа курса всё равно на украинском и в случае проверки преподаватель тут же перейдет на государственный язык.

Помимо всего прочего, русский вплоть до последнего времени оставался языком медиа. И напротив, языком официального делопроизводства еще в 1990-х стал украинский — в том числе и на востоке. Однако вплоть до 2012 года все это регулировалось максимум министерскими распоряжениями, общего порядка использования украинского языка не существовало.

В принятом при президентстве Виктора Януковича предыдущем языковом законе (так называемый закон Кивалова–Колесниченко — по фамилиям депутатов, внесших ключевой вклад в формирование документа) такие границы впервые были установлены. Правда, ими остались недовольны примерно все. На востоке часть населения не удовлетворилась новым статусом русского языка — региональным. Патриоты же заявили, что официальный язык на Украине должен быть один. А всё, что свыше, — сепаратизм.

Кроме того, этот закон дал статус регионального не только русскому языку, но и румынскому, венгерскому (в ряде сел и городов Черновицкой и Закарпатской областей соответственно), а также крымско-татарскому (в Крыму). Русский стал региональным в восьми областях юго-востока Украины, в Крыму и Севастополе. Как такового исследования проведено не было — авторы опирались на результаты переписи 2001 года. Для этого нужно было лишь наличие не менее 10% от населения громады (в рамках села, города, района, области), признававшего язык родным. Вопрос решался в рамках областного, районного и прочих советов.

Надо признать, что закон снимал наиболее конфликтные вопросы, связанные с языком: в регионах, где тот или иной язык признавался региональным, закон давал возможность обучения на родном языке. А также ставил крест на квотировании теле- и радиоэфиров, печати периодических изданий, книгопечатании и т.д.

Практика показала, что регионализация русского и прочих языков — это максимум, которого можно было добиться в условиях 2012 года. Даже относительно невинные послабления вызвали бурю негодования патриотов. «Беркут» применил силу против протестующих в Киеве, местные советы в ряде западных областей принимали постановления об отказе исполнять нормы закона.

Катализатор процессов

Очень быстро тема языкового закона зазвучала вновь. Для более полного понимания ситуации здесь уместно вспомнить фон. На ранней стадии любого украинского майдана всегда звучали слова о том, что «мы тут собрались и стоим не против России, а за Европу/против коррупции». Тем не менее первое решение, принятое Верховной радой Украины сразу после государственного переворота и бегства президента Виктора Януковича, — именно голосование за отмену языкового закона. И совпадений тут нет никаких. Языковой закон тоже был важной точкой мобилизации, и 23 февраля 2014 года идея отменить его не возникла сама по себе — это была реакция на запросы улицы.

Закон и его последующая отмена важны для понимания событий начала 2014 года на Украине. Поворотная точка отделения Крыма — это 27–28 февраля 2014 года. То есть действия региона — это в том числе реакция на происходящее в Киеве. Точно так же на отмену закона отозвались и в Донбассе. Впоследствии провозглашение ДНР и ЛНР стало считаться реакцией на переворот. Это слегка неверно. Не только на сам переворот, но и на действия лидеров так называемой революции достоинства. Не будь этого первого резкого шага, возможно, что ситуация развивалась бы иначе.

В Киеве, кстати, хорошо осознавали важность языкового закона и понимали последствия его отмены. Уже 3 марта от исполняющего обязанности президента Украины Александра Турчинова прозвучало опровержение. Мол, все не так поняли, закон остается в силе до тех пор, пока Верховная рада не примет нового. Впрочем, понимание — только половина дела, ведь Киев тянул больше недели. Тогда как Совет Европы и ОБСЕ сразу же после голосования предупредили новые украинские власти о том, что они сами обостряют ситуацию. И даже Порошенко это признал после своего избрания президентом. Но все эти слова уже ничего не стоили и ничего не могли изменить.

Как сейчас

Лишь в конце февраля 2018 года, то есть спустя четыре года после голосования в опьяненном революцией парламенте, Конституционный суд Украины отменил языковой закон времен Януковича. Эксперты, правда, указывали, что отмена закона с правовой точки зрения довольно спорна — документом, регулирующим вопросы использования языка в публичной сфере, становилась все та же статья 10 конституции Украины и языковой закон еще времен УССР от 1989 года. Но коллизия никого не смутила.

Прежде всего потому что нормы документа уже довольно слабо исполнялись. Так, отдельные положения языкового закона отменили еще раньше. Скажем, с 2016 года на Украине в обязательном порядке квотируется радиоэфир: 25% песен в прайм-тайме и 50% радиопрограмм должны быть на украинском языке. В 2018 году эти доли выросли до 35 и 60% соответственно и будут расти дальше. В 2017 году украинизировали и телевидение: теперь с 7:00 до 22:00 75% контента должно быть украиноязычным. По факту получается даже больше: редакции страхуются от возможных придирок, ведь штраф — 5% от лицензионного сбора. В законе Кивалова–Колесниченко все эти вопросы никак не регулировались.

Не следует недооценивать также негласную украинизацию. На Украине есть ряд достаточно известных сетевых персонажей, которые уже длительное время сознательно провоцируют скандалы на языковой почве. В основном терроризируют работников сферы обслуживания (кассиров, администраторов, операторов call-центров, официантов, менеджеров торговых сетей, собственников интернет-СМИ и прочих сетевых ресурсов). Они появились еще до переворота, и с тех пор их количество выросло. Но если в интернете это еще как-то оправданно (пользователь сам выбирает язык), то в живом общении это неприменимо.

В результате пока сложился шаткий компромисс: кассир или администратор приветствует клиента на украинском, а потом продолжает на русском, если клиент на нем говорит. Но это до тех пор, пока сферу обслуживания не решат украинизировать на 100%. А, судя по проектам новых языковых законов, ждать этого осталось недолго.

Пять проектов

К настоящему моменту написать успели целых пять проектов новых законов. Если проанализировать только документы, которые имеют шансы на принятие (например, разработанные пропрезидентской фракцией), то в целом получится, что Украину ждет резкое ужесточение в языковой сфере.

В частности, в законопроектах прописано полное доминирование украинского языка в образовательной сфере. В вузах — без исключений, в детсадах и начальной школе предусмотрено обучение на языках нацменьшинств. Как это реализуют на практике — большой вопрос. Скажем, в законе «Об образовании», принятом прошлой осенью, в начальной школе разрешали читать на родном языке не более 40% учебных часов. Закон настроил против Украины всех соседей из Европейского союза, и депутаты хотят провести украинизацию более аккуратно. В некоторых законопроектах предлагают разрешить нацменьшинствам изучать родные языки в школе — но только сами языки, а не предметы на них. Послабление — только крымским татарам, чей язык будет использоваться в школах наравне с украинским. Но только в пределах Крыма.

Впрочем, преподавание уже полностью украинизировано и даже без закона. Еще в феврале министерство образования и науки выпустило распоряжение об использовании государственного языка в образовательной системе с начала 2018/19 учебного года. Так что новый закон лишь легализует то, что чиновники уже приняли.

Медиа начинают регулировать уже безо всяких квот. И если телеканалы могут обойти норму с помощью титров, то радиостанциям останется только полностью переводить вещание на украинский язык. К тому же если кто-то из участников говорит на русском языке, телеканалам и станциям придется обеспечивать синхронный перевод. Это дополнительные затраты, на которые мало кто пойдет. В итоге определенный круг общественных деятелей, политиков, экспертов вытесняется за пределы эфира. Но самое главное — на электронные СМИ впервые начнут распространяться общие нормы. Их обяжут иметь версию на государственном языке, причем она будет загружаться по умолчанию. К слову, затронет реформа и издательское дело. Печатать книги на русском и/или иных иностранных языках можно будет только в том случае, если украинский тираж будет составлять 101% от тиража на иностранном языке.

Помимо всего прочего, украинский язык становится обязательным для сферы обслуживания. По факту эта норма уже работает, после нескольких скандалов почти весь бизнес выдал такую установку работникам. Но теперь это становится официальной нормой закона, и за ее соблюдением предлагают следить. А для этого — набрать специальных языковых инспекторов. Более того, одними инспекторами дело не ограничится. Депутаты предлагают создать Национальную комиссию по стандартам украинского языка.

Комиссия будет выдавать сертификат знания украинского языка. Обязательным он будет для политиков, госслужащих, работников правовой сферы, работников сферы образования и здравоохранения — в общем всех, кто так или иначе работает на государство. В целом даже небольшие уступки нацменьшинствам депутаты хотят урезать повышением порога. Если в предыдущем законе было достаточно 10% нацменьшинств в пределах громады для принятия статуса регионального языка, то теперь — 30% (законопроект депутатов партии «Свобода») и 33% (пропрезидентская фракция).

Сценарий принятия можно предсказать уже сейчас, исходя из лозунга, с которым Порошенко идет на президентские выборы-2019 («Армия, язык, вера»). Вера — это раскол в украинском православии под названием «единая поместная церковь». Армия — повышение зарплат военным (10 тыс. гривен зарплата рядового контрактника и 10 тыс. гривен — доплата за участие в АТО/ООС). Язык, соответственно, это языковой закон. Нет сомнений, что именно законопроект пропрезидентской фракции станет основой будущего закона. Нормы прочих законопроектов войдут в него. Первое рассмотрение законопроектов состоялось 4 сентября, значит, до конца года наверняка согласуют единый проект и примут его.

Постскриптум

В целом единственная проблема языкового закона лежит в политической плоскости. Ограничить в правах только русскоязычное население украинские власти не могут, а в случае принятия законодательной базы, единой для всех национальностей, «репрессированными» оказываются не только русские, но и венгры, болгары, румыны. Правительства этих стран очень болезненно воспринимают подобные инициативы и выводят конфликты на европейский бюрократический уровень.

К примеру, Венгрия, которая выражала озабоченность преследованием национального меньшинства на Украине, почти год блокировала проведение саммита по линии «Украина–НАТО». Помимо этого, правительства европейских соседей Украины все чаще призывают диаспоры на Украине активно протестовать против репрессивных норм. Но пока ни в одном из проектов языкового закона авторы не смогли найти способа, как гарантировать соблюдение прав нацменьшинствам из стран ЕС и одновременно полностью поразить в правах русскоязычных. Но это не значит, что сделать этого невозможно.

Во время создания института военных капелланов украинские власти нашли выход. Они просто прописали в нормативной базе запрет на участие в этой программе священников канонической УПЦ. А это значит, что ужесточение по языковому принципу можно внедрить не только соответствующим законом, но и обычным распоряжением по министерству.

Известия. 14.09.2018