ШОС как фундамент большой Евразии
Тимофей Бордачев, программный директор Международного дискуссионного клуба «Валдай», директор Центра европейских и международных исследований НИУ ВШЭ
В наши дни международные организации и институты – наиболее значимое политическое порождение XX века – переживают сложные времена. В первую очередь это касается универсальных институтов, таких как ООН или ВТО, но также и более компактных региональных форматов. Новая политика США, олицетворением которой стал носорог мировой политики Дональд Трамп, поставила под вопрос устойчивость даже наиболее прочных, казалось бы, международных форматов, основанных не только на общих интересах, но и на общих ценностях.
В первую очередь это касается важнейшего клуба стран Запада – «Большой семерки». Отношения между США и другими участниками «семерки» в явном кризисе. Саммит 2017 года в Италии был провалом, но саммит 2018 года в Канаде оказался настоящей катастрофой. Союзникам США предстоит адаптировать себя к новой манере вести дела своих многолетних защитников и покровителей. Многие наблюдатели на этом фоне задаются вопросом о том, сохранится ли Запад в его привычном виде вообще? А если и сохранится, то будет ли он внутренне относительно сбалансирован или окончательно превратится в жесткую лидерскую систему.
Сложности переживает и Европейский союз. Уютный мир, построенный европейскими политиками после конца холодной войны, рушится. Этот мир был несправедлив и позволял одним странам ЕС получать от интеграции больше выгод, чем другим. Так, например, с 2010 года немецкие банки согласно только официальным отчетам заработали на процентах по займам, выданным Греции под видом европейской финансовой помощи почти 3 миллиарда евро. Но он позволял европейским государствам более-менее гладко решать возникающие проблемы. Теперь это уже невозможно. На смену мягким и прилизанным политикам 2000-х годов приходят агрессивные деятели вроде Маттео Сальвини в Италии или Себастьяна Курца в Австрии. Италия, вообще, как и в первой половине прошлого века стала первой большой европейской страной, где к власти на выборах смогли прийти партии радикальной оппозиции. Как правые, так левые. Явно начинается смена поколений, и она не на пользу европейским институтам, привыкшим решать дела за кулисами, по принципу наименьшего среднего знаменателя и «конструктивной двусмысленности».
На этом фоне деятельность и состояние коллективных институтов «не-Запада» выглядит гораздо более празднично. Основными из них являются БРИКС – клуб Бразилии, России, Индии, Китая и Южноафриканской республики – и Шанхайская организация сотрудничества (ШОС). Спору нет, эти организации пока могут гораздо меньше предъявить миру, чем традиционные западные институты, что позволяло политикам и экспертам из США и Европы отзываться об обеих достаточно пренебрежительно. Оба формата существуют менее 20 лет. Их участников разделяют важные проблемы и противоречия. Степень блоковой дисциплины у них отсутствует вообще, хотя ее успешно заменяет дух инклюзивности и равноправия. Однако гораздо важнее другое – они, особенно ШОС, олицетворяют способность государств к выработке общих взглядов на важнейшие вещи при сохранении многообразия их интересов. Такой способ общения может стать моделью для международных организаций в XXI веке.
Завершившееся в этом месяце годичное председательство Китая в ШОС оказалось успешным, чего не ожидало большинство наблюдателей. Важнейшей вершиной, которую ему было необходимо взять – это начало фактического участия в работе ШОС Индии и Пакистана в качестве равноправных стран-членов. Обе страны были приняты в ШОС год назад, в июне 2017 года. Их пока разделяет больше, чем объединяет. Многие эксперты даже опасались, что прием двух грозящих друг другу ядерным оружием стран станет началом конца ШОС. Сейчас можно с уверенностью сказать, что этого не произошло и вряд ли произойдет. Прием в ШОС Индии и Пакистана стал важнейшим дипломатическим успехом и создал новые условия для интеграции обеих стран в родственное для них евразийское пространство. Особенно это касается Индии, которая не должна рассматриваться в качестве «острова», отделенного от континента горами и политическими противоречиями.
Надо сказать, что китайские друзья сделали для решения этой задачи немало. За последние месяцы существенно улучшились китайско-индийские отношения, которые всего год назад балансировали на грани военного кризиса. От Китая и Индии зависит, какова будет судьба ШОС в будущем. Более того, давление США на Китай при Трампе серьезно скорректировало отношение к ШОС самих китайцев, которые в последние годы смотрели на ШОС сдержанно. Высказывались даже осторожные предположения, что после решения своих изначальных задач ШОС себя исчерпала. Но затем ситуация изменилась, и организация вышла на новые горизонты.
Теперь мы видим, что ШОС получает новый заряд силы и «перезагружается» уже не как узко региональная, а как широкая евразийская организация, призванная концентрироваться на вопросах макрорегионального развития. Для этого у ШОС есть весь потенциал. И реализации этого потенциала наконец-то способствуют внешние условия. Все более агрессивная политика США толкает другие страны друг к другу. Силовая перестройка мира, которую затеяли в Америке, нуждается в адекватном ответе. Страны и международные институты Евразии подготовлены к этому гораздо лучше, чем Европа или даже Юго-Восточная Азия.
Для России участие в работе ШОС было в последние годы дипломатическим мероприятием высокой значимости. И, как показывает история со вступлением Индии и Пакистана, сопровождалась дипломатическими достижениями. Однако только дипломатической функции для ШОС явно мало. И российское председательство, которое начинается в июне 2019 года, должно будет ответить на вопрос о будущем ШОС как института международного сотрудничества и развития. Одним из возможных решений может быть постепенное движение к созданию в перспективе углубленной Зоны свободной торговли в рамках ШОС. По мнению отдельных российских экономистов, это не является проблемой для Москвы.
Так, например, Игорь Макаров из Высшей школы экономики убедительно утверждает, что фактическая исключенность России, а с ней и других стран ЕАЭС, из процессов экономической либерализации в Азии, которые являются главной региональной тенденцией, уже стала препятствием для развития внешней торговли России, ее интеграции в мировой рынок и, соответственно, достижения национальных целей развития. Он считает, что, «несмотря на готовность азиатских партнеров к взаимному открытию рынков, а также заверения о том, что политика импортозамещения завершена, де-факто мотив защиты российского рынка от зарубежной конкуренции остается доминирующим в принятии решений по сравнению со стимулированием экспорта». Многие утверждают, что в случае создания такой ЗСТ российский рынок сразу окажется «завален китайскими товарами».
Однако, по мнению экономиста, «этот аргумент безнадежно устарел». Причина – девальвация рубля в 2014 году, которая в разы усилила позиции российских производителей по сравнению с их конкурентами за границей. Сейчас курс рубля к китайскому юаню составляет 10 к 1. В ту же сторону меняется и соотношение средних зарплат, поскольку в Китае растет стоимость рабочей силы. Кроме того, Китай сам начинает потреблять все больше и, скорее, выносить производство за рубеж, чем стимулировать свой экспорт. В Китае все меньше спрос на сырье, а все больше – на потребительские товары для растущего среднего класса. Стремясь защитить свой рынок от мифического китайского нашествия, Россия – и весь ЕАЭС – с каждым днем теряет очки в соревновании с другими претендентами на долю в китайском потреблении. Это США, Канада, Австралия и страны Латинской Америки. При этом современные соглашения о свободной торговле выработали широкую практику защиты особо чувствительных отраслей через изъятия. Даже если для создания углубленной ЗСТ и потребуются годы, движение в этом направлении нужно, вполне вероятно, начинать уже сейчас. В условиях благоприятной международной обстановки.
Задачей российского председательства в ШОС могло бы стать эффективное развитие концепции Большого евразийского партнерства. Но не как двустороннего проекта, а в более амбициозном ключе. Широкое евразийское партнерство ШОС в качестве стратегической цели придало бы российской политике большую целостность и дополнительную новизну не только на дипломатическом, но и на внешнеэкономическом уровне. Такое партнерство должно быть основано на важнейших качествах ШОС и региональной международной среды в целом – открытости, равноправия и включенности всех стран в общие дела.
Международный дискуссионный клуб "Валдай". 02.07.2018
