Пенсионная реформа ставит крест на президентском рывке

Анастасия Башкатова

Власти выбрали неудачное время для обсуждаемой пенсионной реформы. Сейчас она входит в противоречие с другими задачами: модернизацией и строительством цифровой экономики. По оценкам, которые приводит Центр макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП), технологический рывок может привести к высвобождению на рынке труда за период до 2035 года 9–11 млн человек. Из них от 2 млн до 4 млн человек «спишет со счетов» плохая демография. Оставшимся придется искать работу в новых условиях. Если к этому ежегодно добавлять почти по миллиону несостоявшихся пенсионеров, не исключена социальная катастрофа.

Подняв пенсионный возраст, власти обеспечат оптимальное соотношение работников и пенсионеров в стране. Об этом сообщил в телеэфире глава Пенсионного фонда России (ПФР) Антон Дроздов. «Если взять 80-е годы, то (тогда – «НГ».) соотношение лиц трудоспособного возраста к пенсионерам было 3,7 к 1, почти 4. В настоящее время это примерно 2 к 1. Если мы не меняем систему, то к 2030 году соотношение будет уменьшаться – 1,8; 1,7 и так далее», – приводит ТАСС слова Дроздова. «Если мы изменим возраст, то к 2030 году это соотношение будет опять приближаться к 3–3,1. Это оптимальное соотношение, когда трое работающих содержат одного пенсионера», – пояснил он.

Правительственные экономисты – инициаторы пенсионной реформы учитывают в своих прогнозах влияние негативных демографических тенденций. Но учитывают ли они еще и влияние технологических преобразований, которые должна проводить Россия, тот рывок, о котором говорил президент Владимир Путин, – вопрос.

Пока создается впечатление, что авторы обсуждаемой пенсионной реформы не ждут от российской экономики особых инноваций, не верят в обещанную цифровизацию и давно поставили крест на модернизации. Возможно, по их мнению, в отечественной экономике будет высока доля примитивного ручного труда и те задачи, которые в развитых странах может выполнить на специальном оборудовании один работник-оператор, в России будут выполнять бригады из 10 человек.

«Нужно иметь в виду, что численность населения в трудоспособном возрасте сокращается и будет сокращаться. По прогнозам, до 2025 года численность населения в трудоспособном возрасте уменьшится на 2,2 млн человек. Граждане старшего возраста с их опытом и знаниями как раз смогут восполнить нехватку рабочей силы в условиях повышения возраста выхода на пенсию», – сообщили вчера «НГ» в пресс-службе Минтруда.

«Утверждение, что повышение пенсионного возраста ставит крест на планах модернизации, цифровизации и роста производительности труда, в корне неверно. На российском рынке труда работники разных возрастов заняты в разных сферах. Цифровизацией занимается в основном молодежь, граждане старшего возраста заняты в более традиционных сферах», – добавили в ведомстве Максима Топилина.

Похожие оценки ранее давали специалисты Экономической экспертной группы (ЭЭГ), работающие в тесном контакте с финансовыми властями. Они сообщали, что дефицит работников на рынке труда составит к 2030 году 2,1–3,8 млн человек.

«Повышение пенсионного возраста – не только желательное, но и необходимое условие стабильного развития страны в ближайшие годы», – делали вывод в ЭЭГ (см. «НГ» от 10.02.17).

Правда, есть одно «но». О нем предупредил в эфире телеканала «Царьград» руководитель направления ЦМАКП Дмитрий Белоусов. Проблема не просто в том, что российские власти опоздали с повышением пенсионного возраста (реформу лучше было проводить в середине нулевых), а в том, что сейчас эта обсуждаемая мера вступает в противоречие с другими государственными целями.

Президент поставил перед страной задачу повысить производительность труда. Кроме того, Владимиром Путиным сформирована новая почти что национальная идея – построить в России цифровую экономику. Но и то, и другое приведет к высвобождению миллионов работников. Белоусов считает, что лучше отложить повышение пенсионного возраста до 2025 года.

Как он пояснил вчера «НГ», 3,3 млн человек – это потенциал высвобождения работников с учетом доведения производительности труда в России до текущего уровня развитых стран. А с учетом тех ориентиров по цифровизации, которые ставят себе сегодня развитые страны на ближайшие десятилетия, потенциал высвобождения суммарно составит уже от 9 млн до 11 млн человек за период до 2035 года.

«При этом около 1,5 млн человек могут быть заняты в малом бизнесе, – говорит Белоусов. – а вот остальные...» Вспомним оценки дефицита из-за ухудшения демографических показателей: они составляют от 2 млн до 4 млн работников. Но останутся еще от 3,5 млн до 7,5 млн человек (показатель меняется из-за разных оценок демографического влияния), которым придется искать работу в новых условиях.

В случае же повышения пенсионного возраста мы получим еще больше потенциально безработных. Например, как сообщает пенсионный аналитик компании «Солид Менеджмент» Сергей Звенигородский, если реформе дадут старт, то в течение ближайших 4–5 лет на рынок труда будут выходить ежегодно почти по миллиону новых работников: «Сейчас выходит на пенсию с учетом смертности 700 тыс. человек в год».

К слову, в Минтруде вчера оставили без внимания вопрос «НГ» о том, есть ли у министерства оценки, сколько ежегодно будет получать рынок труда дополнительных работников в случае обсуждаемого повышения пенсионного возраста с 2019-го.

«Бухгалтерский подход не позволяет оценить потери экономики от повышения нагрузки за счет увеличения обязательств перед молодыми семьями (бабушки и дедушки не помогут в полной мере), пенсионерами (те, кто доживут, должны будут получать крупные выплаты), работниками (молодые не смогут устроиться на работу, где сидит старшее поколение, а старшее поколение не может работать на большинстве работ с физической нагрузкой)», – перечисляет Звенигородский. Помимо этого, по его словам, у инициаторов реформы не видно понимания будущих изменений, связанных с дальнейшей модернизацией и цифровизацией, что требует переоценки не только требуемых кадровых ресурсов, но и планов на их развитие.

Как полагает Дмитрий Белоусов, инициаторы пенсионной реформы хотели снять пенсионную нагрузку с экономики, «просто социальные риски не просчитаны». По его мнению, эти две задачи – модернизация и повышение пенсионного возраста – «надо хотя бы рассинхронизировать: получится этакий экономический «план Шлиффена» – последовательное решение задач за счет энергичного маневра ресурсами».

«Но если эта рассинхронизация не получится, риски двух реформ, и так немаленькие, реализуясь и накладываясь друг на друга, могут нас просто завалить. Как при войне на два фронта получается. Причем попытка отказа от форсированной модернизации экономики и роста производительности способна привести к быстрой утрате ее конкурентоспособности и тяжелейшим последствиям и для экономики, и для общества», – предупреждает Белоусов.

Похоже, властям придется делать выбор, что им нужно в первую очередь: пенсионная реформа или технологический рывок.

В Минтруде расставляют другие акценты: «Повышение производительности труда – это рост компетентности работников, а не сокращение рабочих мест». Как показали пилотные проекты по поддержке занятости, предприятия сохраняют работников после их переобучения.

Обсуждение пенсионной реформы продолжается. Уже видны попытки ее авторов и апологетов несколько смягчить первое впечатление от предложенных мер. Например, как пишут на сайте Московского центра Карнеги старший научный сотрудник Института Гайдара Иван Любимов и директор Научно-исследовательского финансового института Минфина Владимир Назаров, «найти альтернативу повышению пенсионного возраста практически невозможно, однако параметры пенсионной реформы могут быть смягчены».

Независимая газета. 26.07.2018