Азербайджан после президентских выборов: внутренняя и внешнеполитическая динамика

Сергей Маркедонов

Кандидат исторических наук, доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики РГГУ, эксперт РСМД

На фоне отставки многолетнего лидера Армении Сержа Саргсяна, случившейся под влиянием массовых протестных акций, политическая динамика в соседнем Азербайджане осталась в тени. Между тем она интересна не только из-за того, что эта страна вовлечена в конфликт из-за Нагорного Карабаха. В апреле 2018 г. в Азербайджане состоялись досрочные президентские выборы. Они прошли спокойно и предсказуемо, без проявлений социально-политического недовольства. Ильхам Алиев одержал победу и продолжил руководить страной (его первый президентский срок начался еще в 2003 г.), вступил в должность уже по новым конституционным нормам, а затем сменил премьер-министра и частично обновил состав правительства. Какое влияние окажет прошедшая кампания на внутреннюю ситуацию в Азербайджане и на его внешнеполитические подходы? Сохранит ли Баку приверженность «политике качелей», то есть аккуратному балансированию между основными центрами силы на международной арене? Можно ли в ближайшее время ожидать существенных прорывов в урегулировании нагорно-карабахского конфликта или, напротив, неизбежно ужесточение, особенно на фоне дестабилизации внутри Армении?

Выборы с интригой и без

Кампания, завершившаяся 11 апреля 2018 г., была проведена досрочно. Если бы она прошла в «штатном режиме», то голосование состоялось бы только 17 октября. Таким образом, сам перенос даты выборов уже обозначил определенную интригу. Ведь реальных конкурентов у Ильхама Алиева до объявления о переносе сроков кампании не было. Не появились они и во время избирательной гонки. Сразу следует оговориться, что эксклюзивное положение Ильхама Алиева в азербайджанской политике объясняется не только пресловутым административным ресурсом, который, вне всякого сомнения, был использован на полную мощность.

Азербайджанская власть многие годы умело апеллирует к различным стратам населения. Для прозападных интеллектуалов она привлекательна как олицетворение принципов светскости и активной кооперации с США и ЕС, особенно экономической. В этом плане претензии к власти, связанные с, например, ограничением свободы, компенсируются выбором в пользу стабильности и сдерживания исламских экстремистов (угроза от них исходит как со стороны соседнего Ирана, так и со стороны российского Северного Кавказа, а в последние несколько лет еще и от «Исламского государства» [запрещенная в РФ террористическая организация - "МП"]). Для сельского населения действующая власть привлекательна патерналистскими установками. Что касается этнических меньшинств, то они, как правило, консервативны и не заинтересованы в смене власти, таящей в себе непредсказуемость для их статуса. Нацеленность на укрепление армии (для сравнения: военный бюджет Азербайджана выше всего национального бюджета Армении) делает серьезным союзником власти вооруженные силы. Стабильность является привлекательным брендом и для рядового обывателя, и для бизнесменов, испытавших на себе кратковременное правление «Народного фронта» в 1990-х гг. При этом социальное недовольство купируется за счет высокой трудовой эмиграции. Так, на территории России азербайджанцы являются четвертой по численности группой иностранцев: только по официальным данным, их численность составляет 620 тыс. человек, а, по доступным экспертным оценкам, она превосходит 1 млн человек.

В условиях прошедшей избирательной кампании в пользу Ильхама Алиева сыграло и отсутствие сильной светской оппозиции. Ее представители (прежде всего Национальный совет демократических сил, а также движение «Республиканская альтернатива» (ReAl)) заявили о неучастии в кампании. Ранее оппозиционеры, представляющие другие структуры, не раз прибегали к бойкоту, но особых успехов на этой ниве не добились. Так и в 2018 г. ReAl и НСДС не смогли изобрести никакого более эффективного способа, чтобы противодействовать устремлению властей продлить президентские полномочия Ильхама Алиева.

Среди конкурентов действующего главы государства были политики, которые уже принимали участие в президентских избирательных кампаниях. В 2003, 2008 и 2013 гг. свои кандидатуры выдвигали Гудрат Гасангулиев (получил соответственно 0,55; 2,28 и 1,99%) и Хафиз Гаджиев (0,40; 0,65 и 0,66%). В 2013 г. в выборах также участвовали Захид Орудж (1,45%), Фарадж Гулиев (0,86%), Араз Ализаде (0,87%) и Сардар Мамедов (0,62%). Только Рази Нуруллаев ранее в президентских кампаниях не участвовал.

Оппоненты Ильхама Алиева в той или иной мере в разные годы демонстрировали оппозиционные настроения. В то же время некоторые из них по части популизма и национализма нередко шли впереди власти. Так, Гудрат Гасангулиев в январе 2012 г. выступил с инициативой переименовать страну в Республику Северный Азербайджан, объявить азербайджанцев «разделенным народом» и бороться за единство с собратьями, проживающими в Иране. Не менее эпатажными выходками знаменит и Хафиз Гаджиев, заявлявший об азербайджанском происхождении пророка Мухаммеда, а также обещавший премию за расправу с писателем Акрамом Айлисли за его якобы «армянофильский» роман «Каменные сны»[1]. Он же заявлял о всесторонней поддержке Анкары перед лицом «русского империализма» после инцидента с российским самолетом Су-24 в небе над Сирией.

Во время президентской кампании 2018 г. все эти сюжеты были снова обыграны. Рази Нурулаев призывал укреплять стратегические связи с Пакистаном для быстрого решения карабахского конфликта, а Гудрат Гасангулиев обещал вернуть в случае его победы «потерянные земли». На фоне соревнующихся в популизме претендентов Ильхам Алиев имел образ респектабельного политика, хотя и он не избежал жесткой риторики относительно Карабаха. В чем тогда смысл переноса выборов, если их результат был с большой долей вероятности предсказуем?

Формально выборы были перенесены из-за церемоний, посвященных столетию Азербайджанской Демократической Республики, первого национального государства азербайджанцев, провозглашенного в мае 1918 г. На эти даты запланированы визиты представительных зарубежных делегаций и переговоры о перспективах кооперации прикаспийской республики с другими странами. Однако, отвечая на вопрос о сроках выборов, следует иметь в виду, что кампания 2018 г. была первой после завершения конституционных реформ в Азербайджане. Благодаря двум раундам конституционных поправок (2009 и 2016 гг.) были сняты ограничения на количество легислатур для одного главы государства, а также продлен срок его полномочий с пяти до семи лет. В данном контексте «ускоренные» выборы были призваны «цементировать» эту властную модель, чтобы сократить время возможных дискуссий (не столько даже в публичном формате, сколько внутри правящей элиты) и избежать неприятных сюрпризов. Фактически с избранием Ильхама Алиева на новый, уже четвертый срок, конституционные преобразования были окончательно завершены.

Новое правительство и старые кадры

Вступив в должность (инаугурация прошла через неделю после голосования), азербайджанский президент не пошел по пути кардинальных кадровых перемен. Тем не менее в апреле 2018 году в стране был утвержден новый премьер-министр. Долгие годы во главе кабинета находился Артур Расизаде[2], а после выборов его сменил Новруз Мамедов. С одной стороны, один из первых постов в стране покинул политический долгожитель. В момент отставки Расизаде было 83 года! Однако и Мамедов не новичок в политике. Ему 71 год. Будучи профессиональным переводчиком с французского языка, он еще в советские годы работал в Африке, а после распада СССР занимал посты в команде Гейдара Алиева, а затем и его сына. Вступая в должность премьера, Мамедов оставил пост помощника президента по вопросам внешней политики. В этом качестве он был весьма активен публично, делал регулярные заявления по международным сюжетам.

С приходом Мамедова персональный состав правительства изменился незначительно. В новом правительстве ключевые министры сохранили свои места. Среди них «силовики» (глава Миноброны Закир Гасанов и шеф МВД Рамиль Усубов), а также главный азербайджанский дипломат Эльмар Мамедьяров[3]. Впрочем, стоит обратить внимание, что в новом составе правительства сменился руководитель Госкомитета по работе с диаспорой. На место Назима Ибрагимова, подвергнутого публичной критике как не справившегося со своей работой, пришел Фуад Мурадов.

Скорее всего, новый премьер не станет неким альтернативным центром власти. Мамедов призван на роль помощника Алиева в деле урегулирования неформальных отношений внутри азербайджанской элиты, где есть находящиеся в непростых отношениях между собой представители «старой команды» (которая досталась по наследству нынешнему главе республики от его отца) и «новой» группы, связанной интересами с супругой Ильхама, первым вице-президентом Мехрибан Алиевой. Укрепление вертикали власти требует единства рядов. Долгие годы роль модератора успешно играл Рамиз Мехтиев, еще один ветеран азербайджанской политики, многолетний глава администрации президента (с 1995 года!), но в связи с ослаблением его здоровья требуются дополнительные силы, иначе «цементирование» властной системы будет неполным.

Между тем азербайджанская стабильность имеет обратную сторону. Она построена на монополизации политического пространства и маргинализации светской оппозиции. Немаловажно, что при слабости светской оппозиции и отсутствии в ее рядах ярких лидеров и привлекательных программ существует риск аккумуляции социального недовольства с помощью различных несистемных сил (негосударственных акторов). На сегодняшний день эти группы (вроде радикальных исламистов) разрознены и недостаточно сильны. Тем не менее риски в данном контексте сохраняются.

Нагорный Карабах, безопасность, международная повестка

Говоря о внешней политике и безопасности, вряд ли следует переоценивать значение прошедших выборов. Они показали, что и власти, и оппозиция (даже те, кто бойкотировал кампанию) сохраняют консенсус относительно перспектив карабахского урегулирования. Между тем по этому вопросу прозвучали разные сигналы. По мнению Расима Мусабекова, влиятельного эксперта, депутата азербайджанского Милли Меджлиса, перенос выборов был связан с неким «прорывным решением» по урегулированию конфликта в Нагорном Карабахе, которое будет предполагать компромисс. В то же время не было недостатка и в заявлениях о возврате не только Карабаха, но и Еревана. Следовательно, знакомый алгоритм, когда жесткая риторика сочетается с обещаниями прогресса в ходе переговоров, продолжает работать. Уже 21 апреля наблюдалось незначительное обострение на линии соприкосновения сторон. Своего рода соблазн представляют массовые выступления в соседней Армении, где углубление «бархатной» революции (как назвал ее лидер протестов Никол Пашинян) чревато внутренней дестабилизацией. В марте 2008 г. самое масштабное на тот момент нарушение перемирия было зафиксировано как раз после столкновений властей и полиции в Ереване (они случились после завершения очередных президентских выборов).

Впрочем, для Баку, крайне не заинтересованного в сохранении нынешнего статус-кво, есть и ограничители эскалации.            Во-первых, это приверженность традиционному курсу: давление по всем политическим азимутам без скатывания к войне. Во-вторых, Россия и Запад, даже несмотря на конфронтацию по сирийскому и украинскому кризисам, сохраняют единство взглядов на перспективы карабахского урегулирования. Вся «большая тройка» (сопредседатели Минской группы ОБСЕ — Россия, США и Франция) выступает за реализацию «Обновленных мадридских принципов» исключительно переговорным путем. Бросать вызов этому подходу значит противопоставлять себя и Западу, и России одновременно, к чему Баку не готов. Напротив, он пытается использовать аккуратное балансирование между ними в свою пользу. Отдельный вопрос — Иран. Тегеран не поддерживает «Обновленные мадридские принципы», но в то же самое время он настаивает на исключительно мирном решении конфликта на основе компромисса между Ереваном и Баку. Остается Турция, всемерно поддерживающая Азербайджан, своего стратегического союзника. Однако Анкара сегодня сконцентрирована на Ближнем Востоке (Ираке и Сирии) и не заинтересована в том, чтобы в Закавказье произошла эскалация, поскольку она чревата вмешательством как Москвы, так и Вашингтона. Таким образом, наиболее вероятным сценарием является сохранение статус-кво при постоянных попытках найти возможности для его ревизии.

_______________________________

1. На русском языке роман увидел свет в российском журнале «Дружба народов» (2012, № 2). В произведении осмысливается армяно-азербайджанский конфликт в начале ХХ в.                    и в 1980-х гг. Оно имеет посвящение: «Памяти земляков моих, оставивших после себя неоплаканную боль». На родине Акрам Айлисли был подвергнут жесткой критике как «армянофил».

2. Впервые он получил этот пост в ноябре 1996 г. и уступил его всего на несколько месяцев (с августа по ноябрь 2003 г.), чтобы освободить это место для преемника Гейдара Алиева Ильхама, который, избравшись после смерти отца президентом, сразу же вернул «насиженную должность» ее прежнему обладателю. С того времени почти 15 лет Расизаде был премьером. Но в этом качестве он был скорее техническим руководителем, чем политическим игроком.

3. Гасанов занимает свой пост с октября 2013 г., Мамедьяров — с апреля 2004 г., а Усубов и вовсе с апреля 1994 г.

РСМД. 27.04.2018