Казахстан реанимирует проекты региональной интеграции

Жанар Тулиндинова, Астана

Существует ли сегодня предпосылки и условия для формирования полновесной международной правосубъектности Центральной Азии, совместной выработки региональной повестки для продвижения общих экономических и политических интересов на глобальных площадках, или интеграционные усилия в регионе будут неизбежно наталкиваться на национальный эгоизм и «внутривидовую» конкуренцию, а Центральная Азия останется «полигоном борьбы за чужие интересы»?

Есть ли будущее у центрально-азиатской интеграции на основе культурно-исторической и географической близости, или это миф, которому противоречит наличие конфликтов в прошлом? Эти и другие вопросы были вынесены на обсуждение в ходе круглого стола «Центральная Азия: перспективы сотрудничества и вызовы безопасности», организованного ИМЭП при Фонде Первого Президента РК – Елбасы накануне Саммита глав государств Центральной Азии, который пройдет [15 марта] в Астане.

Мрачные прогнозы не сбылись

О предстоящем мероприятии пока известно немного, однако по выступлениям на круглом столе представителей внешнеполитического блока госаппарата (МИД, Совет Безопасности РК) и ключевых государственных «фабрик мысли» (ИМЭП при Фонде Первого Президента РК – Елбасы, Казахстанский институт стратегических исследований при Президенте РК) можно судить о том, какой видит повестку Саммита казахстанская сторона, каковы ее ожидания от предстоящего мероприятия.

В этой связи примечательно, что заместитель заведующего аналитическим отделом Совета безопасности РК Ерлан Шамишев дал позитивную и оптимистичную оценку текущей ситуации в регионе, которая, по его словам, опровергла «прежние мрачные прогнозы в отношении ЦА, предвещавшие скорый коллапс, экономические катаклизмы и региональные войны».

«Сегодня геополитический пейзаж в Центральной Азии заметно меняется. Еще только пять лет назад в отношении региона употреблялись крайне тревожные характеристики, обозначавшие его как «опасный котел Ферганской долины», «дугу нестабильности», «источник перманентных рисков и угроз и безопасности для всей Евразии». Экономические перспективы и в целом будущее всего региона представлялось нам крайне неопределенным, что повышало его общую неустойчивость во всей региональной архитектуре», - отметил Шамишев.

В то же время представитель Совбеза РК констатировал, что «национальный эгоизм, взаимное недоверие и стремление в одиночку решать проблемы долгое время преобладали в системе межгосударственных отношений в Центральной Азии».

«К чему это привело – хорошо известно. Следствием стала разобщенность культурно родственных народов, экономическая неэффективность, деградация социальной и экосистем, политические разногласия. Отсутствие общей объединяющей повестки и механизмов защиты коллективных интересов центрально-азиатских государств привело в итоге к обострению конкуренции геополитических концептов. За последние пять лет три мировые державы – Россия, США и Китай – выдвинули крупные инициативы, имеющие целью усилить собственное влияние в регионе», - констатировал эксперт.

Конкурирующие проекты

Представитель Совбеза РК сделал краткий обзор этих инициатив, отметив, что Россия обозначила зону своих интересов с началом запуска Евразийского экономического союза (ЕАЭС) в 2015 году, а затем выдвинув инициативу о создании большого евразийского пространства на платформе ЕАЭС, ШОС, АСЕАН в ответ на американские планы по соглашению о Транстихоокеанском партнерстве.

Что касается концепции «Большой Центральной Азии», продвигавшейся США и реанимируемой сегодня в формате «С5+1», то, по мнению Шамишева, «на нынешнем этапе предпосылок для ее реализации объективно становится больше, поскольку все больше стран региона, и в первую очередь Казахстан и Узбекистан, проявляют готовность к более широкому вовлечению в данный процесс».

Китай же, по замечанию представителя Совбеза РК, фактически утвердился в качестве неотъемлемого элемента центрально-азиатского регионального сотрудничества.

«Российские эксперты не зря называют Китай шестым теневым членом евразийской интеграции. На самом деле инициатива Экономического пояса Шелкового пути кардинально меняет роль экономических связей в нашем регионе. И здесь важно не только то, что Китай формально является главным инвестором и кредитором Кыргызстана и Таджикистана. Ключевое значение в том, что Китай сумел найти компромиссную формулу и формат отношений с политическими элитами и бизнесом центрально-азиатских государств», - констатировал эксперт, добавив, что в контексте вышеперечисленных инициатив главным является вопрос, каким образом происходящая трансформация государств Центральной Азии повлияет на характер и динамику будущих отношений с глобальными игроками.

Из полигона борьбы за чужие интересы – в самодостаточный полюс международной политики

В то же время Шамишев подчеркнул, что для казахстанской стороны сверхзадачей центрально-азиатского направления внешней политики является «консолидации Центральной Азии как самодостаточного полюса международной политики».

«Очевидно только одно: более солидарная, интегрированная идейно и экономически сплоченная Центральная Азия будет способна выступать в качестве самостоятельного субъекта мировой политики, а не быть полигоном борьбы за чужие интересы. Другой вопрос: все ли глобальные игроки заинтересованы иметь дело с процветающей и сильной Центральной Азией. Здесь показательным может быть недавнее заявление спецпредставителя Европейского Союза по ЦА Петера Буриана о том, что ЕС приветствует намерения провести первый Саммит глав государств Центральной Азии без участия внешних игроков. Это была очень показательная реакция не самого активного игрока в нашем регионе», - отметил Шамишев.

По мнению эксперта Совбеза РК, ключевое значение для выбора дальнейшего вектора развития региона имеет процесс смены политических режимов в государствах Центральной Азии. Ключевым индикатором системной внутренней трансформации региона является Узбекистан, вступающий в качественно новый этап развития. Кардинальные реформы в экономической политике и системе госуправления Узбекистана носят поистине революционный характер, считает эксперт. Они могу иметь судьбоносные последствия не только для самого Узбекистана, но и для всего евразийского макрорегиона.

Особый оптимизм внушает то, что, как отметил Шамишев, «новому узбекскому руководству удалось за один последний год сдвинуть целый комплекс межгосударственных проблем – прежде всего, острых пограничных и территориальных вопросов, совместного водопользования и эксплуатации гидроэнергетических объектов, возобновления нарушенных транспортных коммуникаций и электроэнергетической инфраструктуры».

«Все эти острые противоречия копились и не решались десятилетиями, осложняя жизнь, как политическим лидерам, так и рядовым гражданам. Но узбекский кейс показывает, что даже самые острые проблемы решаемы при наличии доброй политической воли и готовности к компромиссу», - констатировал представитель Совбеза РК.

Ерлан Шамишев также отметил, что предоставление больших прав и свобод гражданам, экономическая либерализация и расцвет предпринимательства в Узбекистане будет способствовать сокращению социальной базы для распространения религиозного экстремизма и радикальной идеологии, а также числа маргинального населения.

«Как видится, ключом к решению проблемы безопасности может стать глубокое реформирование экономики и рост благосостояния общества. Иными словами на смену инструментам жесткой безопасности, подавления гражданских инициатив силовым методом приходит понимание обеспечения безопасности через созидательное сотрудничество и взаимодействие. По крайней мере, первые такие признаки мы наблюдаем сегодня в Узбекистане», - сказал казахстанский эксперт.

Узбекистан как драйвер региональной кооперации

Особую значимость «открытие Узбекистана» имеет потому, что оно несет в себе предпосылки для интеграции в Центральной Азии, считает Ерлан Шамишев. По мнению эксперта, трансформация Узбекистана и в дальнейшем будет играть роль драйвера региональной кооперации.

«Интеграции пускай даже не в институционально-правовой форме, то хотя бы путем создания регулярного формата для сверки часов и поддержания диалога между политическими лидерами», - подчеркнул эксперт.

Представитель Совбеза РК привел в качестве ориентира деятельность «Вышеградской четверки», состоящей из Польши, Венгрии, Чехии и Словакии, которые согласовывают свои действия в различных отраслях – в энергетике, миграции, безопасности – что помогает им солидарно и продуктивно отстаивать свои национальные интересы в ЕС, где доминируют более сильные государства Западной Европы.

Шамишев напомнил, что буквально на днях министр иностранных дел РК Кайрат Абдрахманов в Будапеште сделал первый шаг к налаживанию сотрудничества с «Вышеградской группой».

«Если рассматривать перспективы центрально-азиатской интеграции в широком политическом контексте, то можно полагать, что создание консультативно-диалоговой площадки позволит сделать первый шаг на пути к формированию полновесной международной правосубъектности ЦА», - подчеркнул эксперт Совбеза РК.

Успешность же решения межгосударственных противоречий будет во многом зависеть от политической воли лидеров, готовности к диалогу и взаимному учету интересов друг друга на общее благо.

В заключение Ерлан Шамишев парировал мнения отдельных экспертов, особенно активно распространяемых, по его наблюдениям, в российских изданиях и заключающихся в том, что единство Центральной Азии и центрально-азиатская интеграция – это миф, опровергаемый прежней историей, войнами и конфликтами в регионе.

«На мой взгляд, неуместно ссылаться на прошлое – нужно творить новую историю самим. Для этого есть политическая воля, и сейчас мы наблюдаем стремление к региональной интеграции. Есть, конечно, трудности, но они преодолимы», - резюмировал Ерлан Шамишев.

Региональная субъектность не в ущерб национальному суверенитету

Заместитель директора Казахстанского института стратегических исследований при Президенте РК Санат Кушкумбаев дал несколько более сдержанную оценку перспективам центрально-азиатской интеграции, отметив, что не следует забывать четвертьвековой самостоятельный путь, который прошли страны Центральной Азии и который заключался в вычленении собственной идентичности, в попытке выстроить собственный суверенитет на автономной основе.

«С этими процессами связаны те перипетии, которые испытывал наш регион и входящие в него страны. Длительный период ряд стран Центральной Азии вообще дистанцировались от соседей и не ассоциировали себя с регионом. Последнее десятилетие для стран Центральной Азии многие эксперты считают потерянным с точки зрения регионального сотрудничества», - напомнил исторический бэкграунд Кушкумбаев.

В то же время замдиректора КИСИ выдвинул тезис о том, что укрепляя субъектность региона, страны Центральной Азии тем самым будут укреплять и собственную субъектность.

«Это не противоречит принципам суверенитета, о которых долгое время говорили наши южные соседи. Возводить национальный суверенитет в какой-то сверхпринцип сейчас, в эпоху глобализации и пост-глобализации, уже не является продуктивным. Наоборот, участвуя в различных региональных структурах и укрепляя региональную субъектность, тем самым можно усиливать и национальную субъектность», - подчеркнул Кушкумбаев.

ЦАЭС – ЦАС?

Эксперт напомнил, что Саммит глав государств ЦА пройдет накануне юбилейной даты создания в марте 1998 года Центрально-Азиатского экономического сообщества (ЦАЭС), которое многие эксперты и политики называли Центрально-Азиатским союзом.

«Это был не совсем эффективный и результативный опыт, но все-таки опыт. Самое главное, что на новом этапе регионального взаимодействия из него нужно извлечь урок. Необязательно ставить телегу впереди лошади, копировать институты Евросоюза. Ведь не секрет, что ориентиром для ЦАЭС был опыт ЕС с его наднациональными институтами. И структуры Центрально-Азиатского союза во многом даже по названию их копировали. К примеру, Межгоссовет и его исполком, который должен был находиться по методу ротации в столицах центрально-азиатских республик. Таким образом, в рамках ЦАЭС преследовалась четкая цель – создание наднациональных органов и структур», - сказал Кушкумбаев.

Он также напомнил, что узбекская сторона настаивала на том, чтобы отказаться от идеи создания наднациональные структуры, в которых ей виделся определенный вызов, риск для национального суверенитета. Спустя четыре года, в 2002 году, ЦАЭС было трансформировано в организацию Центрально-Азиатское сотрудничество (ЦАС).

«То есть наблюдался определенный институциональный регресс – от союза к сообществу, от сообщества к сотрудничеству. Даже наименования показывают, что сами объединения становились все более пространными, содержащими люфты для маневров», - отметил эксперт.

Как известно, в конечном итоге в 2005 году ЦАС было объединено с Евразийским экономическим сообществом (ЕврАзЭС). Однако, по словам Кушкумбаева, некоторые юристы-международники считают, что с юридической и международно-правовой точки зрения остались определенные зацепки для восстановления ЦАС, поскольку объединение просто приостановило свою деятельность.

«Еще одним уроком деятельности ЦАЭС должно стать то, как важна выполнимость договоров. В рамках этой организации было принято 180 соглашений, которые затрагивали все сферы – торговую, экономическую, политическую, культурную, безопасность. В 2002 году в ходе ревизии договоров, оказалось, что абсолютное их большинство не было реализовано и доведено до конца. На нынешнем этапе, учитывая этот опыт, важно будет придерживаться последовательности в выполнении договоров, которая заключается в соблюдении следующих этапах: соглашение – дорожная карта – результат. И только завершив предыдущее соглашение, переходить к следующему», - подчеркнул замдиректора КИСИ.

От политических деклараций – к прагматичным решениям

Санат Кушкумбаев констатировал, что экономические показатели сотрудничества в регионе, в частности, объем внутренней региональной торговли трудно назвать впечатляющим.

«В самые лучшие годы, в период существования центрально-азиатских объединений, доля стран ЦА во внешней торговле Казахстана не превышала 3%. 2,8% был максимальным показатели, худшим – 1,6%. В то время как доля некоторых европейских стран таких, например, как Швейцария и Голландия в казахстанской торговле и инвестициях суммарно во много раз превышает все страны ЦА вместе взятые», - отметил эксперт.

Впрочем, по замечанию Кушкумбаева, внешнеполитическую стратегию Казахстана диктует не только экономическая логика: фактор географической смежности и общих вызовов безопасности предопределяют сотрудничество и кооперацию с ЦА.

«Аксиоматично, что безопасность является важным фактором, связывающим Центрально-Азиатский регион – это обусловлено и географической смежностью, и историческим бэкграундом. Наоборот длительные годы разобщенности, даже конфликтность является серьезным основанием для того, чтобы усилить региональную кооперацию», - подчеркнул замдиректора КИСИ.

Кушкумбаев, также как и его коллега из Совбеза, считает, что в 2017 году позитивным ньюсмейкером центрально-азиатской интеграции стал Узбекистан.

«В то же время хотел бы подчеркнуть, что не надо сильно переоценивать те изменения и процессы, которые происходят в этой стране. Можно сколько угодно говорить о мотивах изменений внешнеполитической стратегии Узбекистана, они во многом связаны с внутренней ситуацией… Есть имиджевая составляющая, когда политики и дипломаты говорят о необходимости усилить региональное сотрудничество. В книгах и программных речах покойного президента Узбекистана Ислама Каримова часто упоминались объединительные инициативы Узбекистана. И многие узбекские политики и эксперты сегодня вполне правомерно говорят о том, что Узбекистан всегда был на гребне объединительных инициатив. Но за этой политической и дипломатической риторикой, конечно же, есть кулуарная часть, которая уже связана с практической реализацией деклараций», - отметил Кушкумбаев.

Здесь, по мнению казахстанского эксперта, перед странами региона лежит непочатый край работы.

«Практическая реализация объединительных инициатив, учитывая нашу экономическую структуру, представляет собой большой вызов – ведь где-то страны региона выступают конкурентами, где-то их экономики параллельны. Мы видим, что выстроенная в течение двух десятилетий автономность стран региона в экономике, в транспортной сфере дает о себе знать. Яркий пример тому – железная дорогая через горный перевал Камчик в Узбекистане, которая была сдана в эксплуатацию буквально два года назад, соединив Ташкент и Ферганскую долину. В то время как есть действующая прямая дорога, но проходящая через северную часть Таджикистана. Сейчас она реабилитируется, однако на строительство новой железнодорожной ветки уже потрачено около 750 млн долларов – это средства, которые были, можно сказать, изъяты из развития страны и инвестированы в поддержку транспортной автономности и самостоятельности Узбекистана», - привел пример Санат Кушкумбаев.

Учитывая эти примеры необходимо осознать, что именно прагматизм и осознание страновых интересов является мотивацией для экономической, логистической и торговой кооперации в Центрально-Азиатском регионе, заключил эксперт.

Пресс клуб "Содружество". 13.03.2018