Корейское замирение — надолго ли?
Георгий Толорая
Доктор экономических наук, профессор кафедры востоковедения МГИМО МИД России, руководитель Центра российской стратегии в Азии Института экономики РАН, эксперт РСМД
Новый 2018 год в Азии начался с сенсации или «новогоднего подарка» — как выразился Ли Сон Гвон, глава делегации КНДР на межкорейских переговорах, состоявшихся 9 января 2018 г. в южнокорейском сегменте демилитаризованной зоны в Пханмунчжоме.
Прозвучавшее в традиционной новогодней речи руководителя КНДР Ким Чен Ына предложение о начале межкорейского диалога, приуроченное к участию спортсменов КНДР в Пхенчханской зимней Олимпиаде в феврале 2018 г., было мгновенно принято правительством Мун Чжэ Ина. Это и понятно — южнокорейскому президенту нужен успех для повышения уровня внутриполитической поддержки, а также необходимо «вступить в игру» на полуострове, ставки в которой — мир или война — на протяжении последних месяцев устанавливали США и Северная Корея без южан.
Уровень переговоров (первых с 2013 года) — максимально возможный (курирующие данное направление представители двух стран в министерском ранге), позволяющий обсуждать любые, не только спортивные, проблемы, а итоги первого раунда внушают определенный оптимизм.
Север и Юг согласовали направление на Олимпиаду в Пхенчхане не только спортсменов (которые, возможно, пройдут под единым флагом с южанами), но и правительственной делегации КДНР, демонстрационной команды спортсменов по тхэквондо, болельщиков и состоящей из танцоров и музыкантов группы поддержки — всего, по оценкам, до 500 человек. Возможно, как это уже бывало в прошлом, этот повод будет использован для политических контактов не только между Севером и Югом, но и для взаимодействия КНДР и США.
Сенсацией стала договоренность о восстановлении горячей линии связи между военными двух стран (она была прервана еще в 2013 году по инициативе КНДР) и о проведении консультаций между военными о снижении напряженности. Намечена активизация обменов в различных сферах (гуманитарной и спортивной).
Важна и обозначенная сторонами перспектива продолжения консультаций на высоком уровне. Более того, 10 января президент Мун заявил о возможности межкорейского саммита. Обратило на себя внимание, что стороны подтвердили уважение к прошлым соглашениям, которые игнорировались консервативными администрациями РК на протяжении последнего десятилетия.
Чем вызван столь неожиданный поворот, породивший надежды на разрядку напряженности на Корейском полуострове?
Инициатива — в руках Северной Кореи. Ким Чен Ын провел блестящую дипломатическую комбинацию, вырвавшись (пусть временно) из, казалось бы, безнадежного тупика, в который его загнали международные санкции в связи с ракетно-ядерной программой. Весь мир приветствует новости о его инициативе по обеспечению безопасной и успешной Олимпиады. Разыграв «южнокорейскую карту», Пхеньян использовал ее как «клапан» для снижения давления в «корейском котле», размыв единство фронта своих противников. Китай и Россия горячо поддержали эти инициативы; на стороне Пхеньяна теперь и РК, крайне заинтересованная в успехе диалога — а значит, она будет против усиления давления на Северную Корею и воинственных угроз Вашингтона. Таким образом, Пхеньян добился ослабления американо-южнокорейского военного союза. РК теперь не будет идти в фарватере американской политики принуждения, которая сделала ее заложником возможной военной операции США, да и Япония вряд ли проявит особую активность, с облегчением воспринимая снижение угрозы войны, в случае которой она неизбежно бы пострадала.
Под вопросом и главное «достижение» американской дипломатии последних месяцев (давшееся ценой ведения бескомпромиссного диалога и с союзниками, и с несогласными, включая Китай и Россию) — формирование небывалого режима изоляции и санкций в отношении КНДР. Южная Корея уже заявила об ограничении санкций в связи с Олимпиадой, и это создает неприятный для США прецедент. Почему бы России или Китаю не организовать какое-то мероприятие, связанное с Северной Кореей, которое также оправдало бы исключения? Да и призывы к новым санкциям, которые запланировали в Вашингтоне, вряд ли будут восприняты в атмосфере диалога. Не случайно США, как нам кажется, уже не уповают на ООН, а задумались о создании «коалиции желающих» разгрома КНДР из числа союзников.
США вынужденно пошли на попятный. Американские лидеры резко сменили тональность: президент Трамп, еще недавно упрекавший своего госсекретаря Тиллерсона в «напрасной трате времени» на попытки договариваться с КНДР, вдруг заявил, что всегда был за переговоры, и вообще межкорейский диалог начался благодаря его усилиям, а Ким Чен Ын якобы испугался давления. На словах вдруг стали сторонниками политических решений и завзятые ястребы наподобие Никки Хейли, представителя США при ООН. И уже тем более планы «ограниченного» удара по КНДР, которые, по информации The Wall Street Journal, без огласки обсуждаются в американской администрации, повисли в воздухе.
Таким образом, Ким Чен Ын одержал тактическую победу. Фактически по его инициативе реализовано российско-китайское предложение о «двойной заморозке» — прекращение северокорейских испытаний в обмен на ограничение американо-южнокорейских учений. Американцы ведь еще раньше отложили проведение учений Key Resolve и Foal Eagle на период Олимпиады. Отсрочка и возможная модификация учений способствует тому, что мир привыкает к ядерному статусу КНДР.
Такое использование фактора межкорейских отношений — хорошо проверенный маневр Пхеньяна. Еще в начале 70-х гг., в условиях разрядки между СССР и США, США и Китаем, поиска Южной Кореей «выходов» на союзников КНДР, попыток со стороны КНДР получить экономическую помощь со стороны развитых западных стран, КНДР, наверное, впервые опробовала этот прием, чтобы снизить зависимость от великих держав, в чем ей подыграла и Южная Корея. 4 июля 1972 г. было (неожиданно для многих) было опубликовано Совместное заявление Севера и Юга, в котором зафиксированы принципы объединения страны: самостоятельно, мирным и демократическим путем, на основе национальной консолидации[1].
Позже в декларативных целях Севером была выдвинута идея создания конфедерации по принципу «одна нация, одно государство (с единым национальным правительством) — две системы, два региональных правительства», дополненная в 90-е гг. принципами консолидации нации, национального суверенитета, патриотизма, борьбы против вмешательства внешних сил[2].
Такой же кульбит был произведен Пхеньяном в начале 90-х гг. Тогда страна оказалась в кризисе в связи со сворачиванием политических связей с Россией и прекращением с нашей стороны экономического содействия, а также вследствие активизации давления Соединенными Штатами и Республикой Корея, посчитавших, что коллапс КНДР не за горами и надо готовиться к «поглощению» Севера по «германскому варианту». Тогда КНДР, с одной стороны, форсировала ракетно-ядерную программу, мыслимую как «средство сдерживания» против внешнего вмешательства, а с другой — разыграла карту «корейского единства», решившись на подписание Соглашения о примирении, ненападении, сотрудничестве и обменах между и Совместной декларации о денуклеаризации Корейского полуострова.
Аналогичная линия по «отрыву» РК от США проводилась Пхеньяном и в «либеральное десятилетие» (пребывание у власти на Юге президентов Ким Дэ Чжуна и Но Му Хена). В ходе саммитов 2000 и 2007 гг. Пхеньян и Сеул достигли консенсуса по перспективам раздельного национального государственного строительства при растущей экономической, а позднее и культурной интеграции двух государств. В итоге Республика Корея, по сути, начала выступать в качестве основного спонсора и адвоката КНДР на мировой арене, потеснив в этой роли Китай. Экономическая помощь Южной Кореи стала главным фактором «выживания» Северной Кореи, а роль США снизилась, вызвав их недовольство.
В Вашингтоне вряд ли рады и нынешней инициативности Сеула, хотя тот и защищает собственные экзистенциальные интересы и борется за предотвращение войны. Для США неприемлемо фактическое согласие Сеула с ядерным статусом КНДР и сотрудничество с ней, хотя Мун Чжэ Ин во время телефонного разговора с Трампом и пытался убедить его в обратном.
Так что можно предположить, что межкорейский диалог будет со стороны США подрываться. Для начала на Сеул будет оказано сильное давление для того, чтобы в центр переговоров был выдвинут ядерный вопрос, что для КНДР заведомо неприемлемо. На первой же встрече северокорейский представитель резко остановил подобные заходы южан, подчеркнув, что ракеты КНДР направлены не против Южной Кореи, России или Китая (напоминание великим державам и о новом статусе, и о возможностях КНДР), а против США, с которыми КНДР и будет вести разговоры на эту тему. И похоже, что в сложившейся обстановке США никуда от такого диалога не деться. Политика давления и блокады, угрозы силой фактически потерпела крах.
Надолго ли? Думается, враждебные Северной Корее силы вскоре перегруппируются. Скрепя сердце, согласившись с мораторием на учения на период Олимпиады, вряд ли они разрешат этой паузе длиться дольше. Тем более что предлог «укрепления обороноспособности против безумного режима» всегда наготове. Прекрасно осознавая, что подобные провокации вызовут ответную реакцию со стороны КНДР (скажем, запуск новых ракет подводного базирования или очередное ядерное испытание), и тогда можно будет вернуться к привычной тактике изоляции и экономической блокады.
Если только не произойдет чуда и две Кореи не успеют договориться о прорыве в сотрудничестве и примирении, заставив и США пойти на видимость компромисса. Хотя бы до нового обострения.
Для позитивного сценария исключительно важна активность Китая и России. Мы должны сделать корейский вопрос одним из центральных в повестке дня отношений с США, настаивая на недопустимости американской обструкции дипломатического процесса. В частности, следует добиваться сокращения масштабов и переноса в отдаленные от границы с КНДР районы возможных учений, скорейшего вступления США в прямой диалог с КНДР. Россия также может предоставить двум Кореям условия для саммита — например, во Владивостоке или Иркутске, так как по соображениям безопасности Ким Чен Ын ехать на Юг не может, в Китай — вряд ли хочет, а третий подряд саммит в КНДР чреват политическими издержками для южнокорейского лидера.
______________________________________________________________________________________________
1. Толорая Г. Республика Корея. М.: Мысль, 1990. С. 44.
2. Корейская Народно-Демократическая Республика. М.: Наука, 1985. С. 260– 262.; Нодон синмун. Пхеньян, 7.4.1993
РСМД. 12.01.2017
