И снова неприсоединение
Бахтиер Эргашев
Заместитель директора по геоэкономике и геокультуре Центральной / Средней Азии Центра традиционных культур (г.Ташкент)
После распада СССР Центральную Азию было принято рассматривать в качестве объекта воздействия внешних сил. Как субъекты международной политики малые и средние центральноазиатские государства мало кого интересовали. Однако в условиях глубокой геополитической и геоэкономической трансформации, сдвигов в глобальной расстановке сил, изменения форматов существующих и формирующихся союзов и блоков у малых и средних стран появляется своеобразное «окно возможностей» для более активной внешней политики, прежде всего на региональном уровне.
Происходит глобальная геоэкономическая трансформация, меняется политэкономическая модель. С одной стороны, обостряется конкуренция между развитыми и развивающимися странами за перераспределение благ в мировом масштабе. С другой, формируется глобальный средний класс (основная часть которого появляется не на Западе, а в Юго-Восточной Азии), что предполагает более равномерное распределение доходов в будущем. На фоне спада в мировой экономике новые технологии становятся в том числе и ответом на необходимость повышения эффективности. По мере доведения до «серийного уровня» они закладывают материальную основу для подъема мировой экономики, а также ведут к смене модели экономического развития. В целом, уже видны контуры нового экономического миропорядка, в становлении которого важную роль будет играть не-Запад.
Растущие экономические амбиции Китая и в перспективе Индии ведут к формированию полицентричной мировой модели. Китай намерен войти в группу развитых стран и увеличить ВВП до 26,5 трлн долларов к 2030 г., что подразумевает структурные изменения в самой китайской экономике и в ее взаимоотношениях с остальным миром. Индия становится одним из глобальных центров влияния и балансиром как в своем стратегическом окружении, так и на мировой арене. По итогам 2016 финансового года рост ВВП страны составил 7,6%, то есть по темпам роста Индия впервые за 16 лет обходит Китай. Некоторые ожидают, что стремительный подъем Индии продолжится и в последующие годы. По данным доклада МВФ South Asia Economic Focus, скорость экономического роста страны к 2017 г. достигнет рекордных 8% и в следующие 15 лет Индия будет иметь самые высокие темпы роста среди развивающихся стран. К 2030 г. размер индийской экономики достигнет 6,6 трлн долларов, что выведет страну на третье место после США и Китая.
Геоэкономическая трансформация с неизбежностью будет вести к обострению конкуренции между развитыми державами – экономическими и технологическими лидерами предыдущей эпохи, кандидатами на роль экономических лидеров (Китай, Индия) и развивающимися странами второго эшелона за изменение модели перераспределения благ в мировом масштабе.
Происходит и глобальная геополитическая трансформация. Роль Соединенных Штатов и в целом Запада снижается, влияние незападного мира (Китай, Россия, в перспективе Индия) растет. XXI век (по крайней мере, большая его часть), скорее всего, станет временем глобального и всеобъемлющего соперничества США и Китая. В этом противостоянии заметная роль будет принадлежать России, обладающей ядерного-ракетным потенциалом сдерживания, сравнимым с американским.
Как результат формирования многополярного мира вероятно изменение системы международных институтов (в частности, увеличение числа постоянных членов Совета безопасности ООН), снижение роли существующих блоков и союзов, создание новых коллективных систем безопасности. Важнейшим процессом может стать регионализация, когда глобальные державы будут стремиться к оформлению своего влияния в виде новых объединений. Двигателем новой глобализации становится растущий экономически и политически Китай. Свой вклад будет вносить и Индия.
Особый следует отметить следующий фактор. В 2005 г., Джим О’Нейл (Jim O'Neill), аналитик Goldman Sachs, в ежегодном отчете агентства ввел термин «Группа одиннадцати» (N-11, также Next Eleven), имея в виду 11 государств: Мексика, Нигерия, Египет, Турция, Иран, Пакистан, Бангладеш, Индонезия, Вьетнам, Южная Корея, Филиппины, которые с высокой вероятностью превратятся в локомотивы международной системы экономических отношений XXI века, наряду со странами БРИКС.
Страны группы N11, в основном пересекаются с совершившими ранее и совершающими ныне индустриализацию новыми индустриальными странами (НИС).
Новые условия ставят другие задачи перед всеми государствами, и Узбекистан – не исключение. Внешняя политика после обретения государственной независимости основывалась на двух базовых принципах: равноудаленности от мировых центров сил и отказа от участия в многосторонних объединениях, упора на двусторонние связи (военно-технические, экономические и др.). Эти принципы отражены в Концепции внешней политики 2012 г., там же закреплен внеблоковый статус Узбекистана, который не будет размещать на своей территории иностранные военные базы, а узбекские военнослужащие не будут участвовать в военных операциях за рубежом. Участившиеся после прихода к власти президента Шавката Мирзиеева домыслы о возможной смене приоритетов были пресечены четким и однозначным заявлением министра иностранных дел Абдулазиза Камилова о том, что «Узбекистан не будет вступать в ОДБК и Евразийское экономическое сообщество (ЕАЭС)». Но отказ от участия в интеграционных проектах, инициируемых внешними центрами, сопровождается активизацией регионального сотрудничества в Центральной Азии.
Со второй половины 1990-х гг. экономическая политика Узбекистана была направлена на импортозамещение, создание новых производств и поддержку отечественных производителей. Инициативы, подразумевающие либерализацию цен, упрощение региональной торговли и транзита были невыгодны и неприемлемы с точки зрения реализации собственной экономической стратегии. Сегодня экономика на новом этапе развития и демонстрирует высокие темпы роста (с 2005 г. около 7% ВВП ежегодно). Институциональные трансформации в основном завершены, сформирована многоукладная рыночная экономика. Узбекистан постепенно корректирует политику импортозамещения, поддержки отдельных отраслей, жесткого нетарифного регулирования.
В обозримой перспективе стоит задача перехода к экспортоориентированной экономике, способной привлекать и эффективно осваивать внутренние и внешние инвестиции. И для этого национальная экономика должна быть более открытой и встроенной в региональную и мировую экономики. Сама логика экономических реформ ближайших годов будет стимулировать поиск приемлемых форм региональной кооперации.
Важно отметить качественное отличие нынешней ситуации от прежней – в странах региона сформировался частный сектор/капитал, формируются серьезные финансово-промышленные группы. «Заказ» на региональную интеграцию исходит от бизнеса. Частные предприниматели, создающие валовый национальный продукт и рабочие места, заинтересованы в снижении барьеров и транзакционных издержек в региональном товарообороте. Успех кооперации и интеграции невозможен без совместимости экономических систем, что потребует от национальных правительств мер по гармонизации законодательства, регулирующего экономическую деятельность, сближению макроэкономических показателей, формированию институтов, отвечающих за реализацию региональных проектов и т.д.
Основой для новых форматов экономического сотрудничества может стать гармонизация и интегрирование транспортно-коммуникационных потенциалов государств региона (прежде всего Узбекистана, Казахстана и Туркменистана) для формирования единого центральноазиатского транспортно-транзитного хаба континентального значения.
В ходе государственного визита президента Узбекистана Шавката Мирзиеева в Туркменистан подписан целый ряд соглашений в транспортно-транзитной сфере, открыты новые автомобильный и железнодорожные мосты через Амударью на узбекско-туркменской границе. Открытие туркменских границ для узбекских товаров и транзита создает возможность транспортировки грузов через Туркмению, Каспийское море и Южный Кавказ. Завершается строительство железной дороги «Баку-Тбилиси-Карс», которая выводит в турецкий средиземноморский порт Мерсин. Цель сотрудничества – создание новых секторов – драйверов экономического развития: автомобильной отрасли, нефтехимии, текстильной и фармацевтической промышленности.
Казахстан и Узбекистан – крупнейшие торговые партнеры в Центральной Азии. В 2015 г. взаимный товарооборот составил около 2 млрд долл., однако в ближайшем будущем поставлена задача достичь 5 млрд долларов. Подписанное в сентябре 2016 году соглашение об основных направлениях торгово-экономического сотрудничества между Узбекистаном и Казахстаном ориентировано на создание совместных торговых домов для реализации продукции нефтехимической, машиностроительной, электротехнической, фармацевтической отраслей. Серьезный потенциал имеет создание совместных предприятий по переработке и экспорту плодоовощной продукции. В мае 2017 г. реализован узбекско-казахский проект по производству легковых автомобилей, автобусов и грузовой автотехники «GM Uzbekistan», «СамАвто» и «Азия-Авто». В мае 2017 г. Национальная холдинговая нефтегазовая компания «Узбекнефтегаз» и Государственный нефтегазовый концерн «Туркменнефть» подписали меморандум о взаимопонимании. НХК «Узбекнефтегаз» впервые будет проводить геологоразведочные работы за рубежом. Предусматривается совместная добыча нефти на условиях СРП, а часть отправится на нефтеперерабатывающие заводы Узбекистана.
Ведущие в экономическом отношении центральноазиатские страны: Казахстан, Узбекистан и Туркменистан начинают серьезную работу по переходу на новый уровень экономического сотрудничества. Формируется слой акторов – национальный бизнес/частные предприятия, которые являются главными выгодополучателями от улучшений условий для внешней торговли. Создаются условия для появления внутрирегиональных цепочек добавленной стоимости через межстрановую кооперацию. А самое главное, страны региона перестают быть лишь реципиентами иностранных инвестиций и начинают первые проекты по взаимному инвестированию.
Центральная Азия до сих пор в процессе закрепления своей субъектности в международных отношениях. Региональные интеграционные проекты (ЦАЭС, ОЦАС) оказались нежизнеспособны. В результате, страны региона участвуют в интеграционных проектах внешних игроков. В условиях ломки старых и формирования новых блоков и объединений вокруг США, Китая, России и в перспективе Индии – малые и средние страны, не входящие в орбиту старых и новых союзов и заинтересованные в балансе отношений с центрами влияния, способны создать новое неформальное объединение развивающихся стран, что-то вроде реинкарнации Движения неприсоединения для государств, не желающих находится в жесткой зависимости от глобальных центров.
Прежние лидеры Движения неприсоединения не смогут это сделать. Китай становится типичной экспансионистской державой (экономической, а в последующем и военной). Индия втягивается в гонку амбиций, в качестве одного из центров силы. Нужны новые государства-лидеры, способные уловить этот запрос на идеологическую альтернативу и сформулировать соответствующую повестку. Инициаторами могут стать развивающиеся страны Центральной Азии (Узбекистан-Казахстан-Туркменистан). Они доказывали, что являются активными и ответственными членами мирового сообщества, способными выдвигать и реализовывать серьезные внешнеполитические инициативы и проекты. В частности, это инициатива "6+2" по урегулированию афганского кризиса, способствовавшая серьезному снижению уровня конфликтности в Афганистане в конце 1990-х гг., подписание Договора о создании в Центральной Азии зоны, свободной от ядерного оружия (ЦАЗСЯО), деятельность Совещания по взаимодействию и мерам доверия в Азии (СВМДА), политика «позитивного нейтралитета» в Туркменистане. Кто еще может участвовать в этом процессе? Возможно, Индонезия, крупнейшая мусульманская страна мира, Малайзия, Бразилия.
Эпоха классического империализма, колониализма и неоколониализма XIX-XX веков подходит к концу. В многополярном мире необходима альтернатива глобальным центрам силы и предлагаемым ими форматам и проектам мирового развития. И новое Движение неприсоединения может стать одной из них.
Россия в глобальной политике. 22.01.2018
