"Проект «Парламентские выборы - 2018» в Кыргызстане — это скорее запасной вариант"

«Это кризис модели постсоветской экономической интеграции. Потенциал огромный, но на мой взгляд, ее нужно было строить по модели ЕС — было бы быстрее и эффективнее. Пока мы все дружно уже начинаем жить в экономическом подбрюшье Китая», — отмечает политолог Денис Бердаков в интервью, специально для CABAR.asia.

- В нескольких медиа ресурсах можно было наблюдать алармистские настроения по поводу проведения президентских выборов, тем не менее, социально-политическая обстановка во время и после их проведения относительно спокойная. Можно ли утверждать, что отныне Кыргызстан представляет собой некую особую модель транзита власти, основанную на демократических ценностях?

- Я бы сформулировал это следующим образом. Пока в Центральной Азии с 1991 года работают режимы, которые не готовы к передаче власти так называемым демократическим путем. Весь вопрос в понимании власти. Власть на Западе – это некий коридор возможностей в рамках действующей правовой системы и сложившегося элитного баланса. Там работают как наемные менеджеры, в общем. У нас же власть – это все, от нее зависит даже то, как будут лечить твоих близких. Тут ставка — жизнь. Стандартная система всех стран, где нет развитого среднего класса (определяемого по уровню дохода и образования) и других институтов.

Специфичность нашей ситуации с другими странами Центральной Азии в том, что у нас Аскар Акаев, во-первых, давил сокращениями и низкими зарплатами силовые структуры, считая их излишними. Во-вторых, довольно долго он был относительным демократом. В-третьих, это все наложилось на традиционную родословную структуру кыргызского общества и создало «особый тип центральноазиатской демократии».

Хотя по факту это был типичный пример государства с огромными долгами, коррупцией, неработающими законами, открытыми рынками, уничтоженной собственной промышленностью и агрокомплексом.

На этом фоне и кланы Акаева, а потом и Бакиева совершили одну и ту же ошибку: перевели большинство финансовых потоков на свое окружение.

Но, не имея опоры в виде дееспособных силовых органов, они были смещены ситуативным союзом финансовых и региональных элит.

Алмазбек Атамбаев изначально шел на один срок, именно поэтому он и не пошел на перегибы в виде политических убийств и монополизации всех сфер деятельности, приносящих доходы. Схлестнувшись в жесточайшей борьбе с клановой олигархией в виде парламента, он к 2015 году одержал победу, создав свою вертикаль власти. И тут начался цейтнот. Стало очевидно, что нет времени на то, чтобы перестроить сознание людей, поднять их уровень жизни и бороться с коррупцией.

У А.Атамбаева также не было желания оставаться у власти. Стране нужен был прецедент мирной сменяемости власти, которую бы признали все элиты. Для этого провели биометрическую регистрацию граждан, поставили электронные считывающие урны и в день выборов, несмотря на то, что на электорат давили деньгами, родственными связями, региональной идентичностью и административным ресурсом, каждый мог проголосовать так, как хочет.

Уникальной модели нет. Есть сложная политическая ситуация, слабо компетентный госаппарат и реальная политика, состоящая из игры региональных кланов. Баланс всей политической системы республики сейчас держится на А.Атамбаеве.

Это не модель транзита, это отложенное решение проблем.

Историческая роль нынешнего президента в том, что он взял страну на грани хаоса, смог помочь мигрантам через вхождение в ЕАЭС, не дал элитам развалить страну на регионы. На большее не хватило времени, ресурсов.

Есть понимание того, что в Кыргызстане невозможно провести реформы без усиления государственности (системы дееспособных институтов, по созданию инфраструктур, образа будущего, обеспечивающих работу правовых норм и безопасность граждан). К созданию такой государственности страна последние 6 лет идет с надрывом, через борьбу с олигархическим парламентом, через радикализацию и маргинализацию населения. Нам очень повезет, если в ближайшем будущем мы сможем построить режим с работающими государственными и правовыми низовыми структурами: милицией, достойными школами, больницами.

- Есть ли шансы с приходом нового Президента на обновление политической элиты страны? Особенно, учитывая, что кабинет министров возглавляет молодой и амбициозный Сапар Исаков.

- Учитывая консервативный стиль поведения победившего кандидата Сооронбая Жээнбекова, очевидно, что никаких системных перемен на тех должностях, которые он может назначать не будет.

Ключевая черта политики нового президента — это преемственность, кенешизм (долгое и многораундовое согласование интересов ключевых игроков) и непубличность.

То, что в руководстве правительства собралась довольно большая команда 37-45 летних чиновников, в основном работавших в Аппарате президента в разное время – это заслуга Алмазбека Атамбаева. Он их делегировал в правительство, они опираются на его авторитет (и на поддержку СДПК).

Команда действительно с потенциалом, но правительство захлестнул ряд скандалов: Мегаком, «Лиглас Трэйдинг», база ГРС, закрытие границ с Казахстаном. Это показывает, что, во-первых, их целенаправленно «валят» и, во-вторых, что команда реформаторов висит в воздухе. Им не на кого опереться. Страна последние 20 лет жила при такой системе, когда страна жила отдельно — государство отдельно. Прежняя социально-экономическая модель (частично основанная на реэкспорте товаров) сломалась.

Новая модель экономики подразумевает, что нужен небольшой, но компетентный госаппарат, который сможет обеспечивать китайским, российским, турецким инвесторам и местным бизнесменам комфортные условия ведения бизнеса. Иначе инвестиций не будет.

- В кулуарах после завершения выборов начали говорить о возможном роспуске Парламента. В чем необходимость роспуска и состоится ли он?

- На мой взгляд, Жогорку Кенеш на данный момент довольно комплементарен А.Атамбаеву (именно он источник легитимности для всей системы, ее мотор), парламент принимает почти все необходимые решения, которые выдвигает СДПК, обеспечивая от 80 до 85 голосов депутатов (из 120) по самым ключевым вопросам.

Поэтому, с одной стороны, нет смысла «сносить» этот парламент в ближайшее время, пока он отвечает требованиям, которые к нему предъявляют. С другой стороны, региональный, экономический вес депутатов, входящих в парламент, изменился.

Партия «Ата-Мекен», по сути, перестала существовать, несколько депутатов из партии «Онугуу-Прогресс» уже отошли от своей фракции в Жогорку Кенеше, став независимыми внефракционными депутатами. Есть некоторое количество депутатов (выходцы из Ата-Журт) из фракции «Республика – Ата-Журт», которые готовы войти в новую партию. Поэтому, есть вероятность новых парламентских выборов в 2018 году. Тут, на мой взгляд, ключевой маркер – это поведение Омурбека Бабанова – если он не вернется в страну – это будет сигнал к началу переформатирования парламента.

Цель этих выборов – сделать более стабильную парламентскую систему на основе 3-4 партий. Где, к примеру, партии «СДПК» и «Кыргызстан» наберут парламентское большинство. Партия «Мекеним Кыргызстан» явно проходной игрок на грядущих выборах.

Но пока проект "Парламентские выборы — 2018" — это скорее запасной вариант, да и депутатов нужно в узде держать.

- На что будет сделана ставка в проведении внутренней политики на новом этапе? Будет ли поддержан и реализован проект «Таза коом»?

- Проект «Таза Коом» – это скорее стратегия, наполняемость ресурсами которой зависит от денег международных доноров и политической воли правительства. «Таза Коом»- это аналог проектов цифровизации, которые сейчас семимильными шагами развиваются в большинстве стран мира.

Будет крайне печально, если вся внутренняя политика сведется только к воплощению пиар проектов по цифровизации госуслуг: это едва ли поднимет уровень жизни населения.

Ключевой момент нового политического сезона 2018 года – это продолжение «зачистки». Тут сойдутся клином две силы. Первая — это силовики, которых Алмазбек Атамбаев толкает к созданию внутренней вертикали, борьбой с коррупцией, усилением правовой системы. Это те реформы, без которых система не выживет в краткосрочной перспективе. Вторая сила — это элиты, которые живут в рамках экономической системы «распила тендеров», неуплаты налогов, серого экспорта. Это будет происходить во многом в рамках «Таза Коом», так как цифровизация лишит кормушек всех тех, кто «сидел» на государственных услугах.

Будет серьезное противоречие между необходимостью приводить элиты и чиновничий аппарат в адекватное, работоспособное состояние и политическими элитами, которые толком не умеют создавать и развивать технологические предприятия, сложные сервисы, но хотят контролировать большую часть прибыли в республике и по факту обладают реальными группами силового влияния в регионах.

- Каковы контуры внешнеполитического курса нового президента?

- Ключевых изменений во внешней политике никто не ожидает. Рабочие отношения с Россией останутся на прежнем уровне, как и с Китаем. По линии действующего правительства будет усилена работа с Евросоюзом, Кореей, Японией, США. Президенту нужна стабильность и поэтому никаких резких шагов с его стороны не будет. На Ближнем Востоке назревает очередной шиитско-суннитский конфликт — нам главное не быть в него втянутым ни на чьей стороне. А инвестициям Бишкек всегда рад. Даже в религиозную сферу, если это будет под контролем, к примеру, фонда «Ыйман».

- Существует ли вероятность выхода Кыргызстана из ЕАЭС на фоне обострения кыргызско-казахстанских отношений?

- Нет, такой вероятности в среднесрочной перспективе нет. 800 000 трудящихся кыргызстанцев в ЕАЭС будут против. Очевидно, что Россия толком не может и не хочет влиять на Казахстан (хотя общепринятым на Западе считается, что ничего в СНГ не происходит без ведома Владимира Путина). Это кризис модели постсоветской экономической интеграции. Потенциал огромный, но, на мой взгляд, ее нужно было строить по модели ЕС — было бы быстрее и эффективнее. Пока мы все дружно уже начинаем жить в экономическом подбрюшье Китая.

Подготовила Наргиза Мураталиева

CABAR.asia. 13.11.2017