Границы Украины могут подвергнуться ревизии не только на востоке
Алексей Фененко, доцент факультета международной политики МГУ им. М.В. Ломоносова
В начале октября в украинском кризисе произошел тревожный для Киева поворот. Сопредельные с Украиной государства, недовольные новым украинским законом «Об образовании», стали обсуждать координацию своих действий. 3 октября министр иностранных дел Венгрии Петер Сийярто после встречи со своим румынским коллегой Теодором Мелешкану заявил, что Будапешт и Бухарест совместно выступят против принятого Киевом закона. А 6 октября Мартон Генгеши, заместитель главы комитета по международным делам парламента Венгрии, призвал Москву объединить усилия с Будапештом для совместного давления на Украину. Это пока еще не внешний форум по обсуждению национальной политики Киева, но заявка на создание переговорного формата – налицо.
Двусмысленной осталась позиция Варшавы. Еще 8 сентября МИД Польши заявил, что надеется на консультации с Киевом по данной проблеме. Но 12 сентября заместитель министра иностранных дел Польши Бартош Цихоцкий указал: «Мы хотели бы Украину также предостеречь, чтобы эти изменения не вызвали конфликта с международными обязательствами Украины о языках национальных меньшинств». Что можно прочитать и так: действия Украины при определенных условиях, возможно, вступят в противоречия с ее обязательствами по интеграции в ЕС. Соответственно Венгрия и Польша могут в будущем обсудить вопрос о действиях Украины в рамках Вышеградской группы.
Причиной конфликта стало подписание президентом Петром Порошенко закона «Об образовании». Он предполагает отказ к 2020 году от школьного образования на любом языке, кроме украинского. В Киеве полагали, что этот закон ударит в первую очередь по русскоязычному населению Восточной Украины. Но, как оказалось, он нанес удар и по ее самой западной части, где проживают значительные венгерские, румынское и польские меньшинства. Этот момент особенно тревожен для Киева, поскольку у всех трех стран (Венгрии, Румынии и даже Польши) есть латентные пограничные проблемы с Украиной.
Современная западная граница Украины сформировалась довольно поздно. В сентябре 1939 года после поражения Польши в войне с Германией в состав СССР вошли территории нынешних Волынской, Ивано-Франковской, Львовской, Ровенской, Тернопольской областей. В 1940 году Румыния передала СССР Северную Буковину, которая стала Черновицкой областью Украинской ССР. (Это решение подтвердил Парижский мирный договор 1947 года между Румынией и державами – победительницами во Второй мировой войне.) В 1944 году к УССР отошла Закарпатская область, населенная русинами и венграми. По Люблинскому договору 1945 года Советский Союз передал Польше город Белосток и прилегающими уездами, а Польша передала СССР город Владимир-Волынский с прилегающей территорией. В дальнейшем западная граница УССР, сформировавшаяся в 1945 году, стала западной границей Украины.
Но за минувшие три года Киев сам создал правовую базу для ее делегитимизации. Кампаниями по «десоветизации» и «отказу от советского наследия» сам собой ставится вопрос о том, является ли современная Украина правопреемником Украинской ССР. Если Киев отказывается от советского прошлого, то законно ли присоединение к Украинской ССР западных областей, осуществленное в 1939–1945 годах? Проблема национальных меньшинств может побудить Венгрию и Румынию сильнее вмешаться во внутриукраинский политический процесс. Речь пока не идет о выдвижении ими территориальных претензий к Украине на Закарпатье и в Черновцах (хотя Румыния уже выдвигала территориальные претензии к Украине на шельф острова Змеиный). Но при определенных условиях такой сценарий может стать реальностью.
Первый вариант: коллапс центральной власти в Киеве. Он может произойти как в результате нового поражения Украины на Донбассе (почти неизбежного в случае перехода к полномасштабным военным действиям), так и под влиянием масштабного экономического кризиса. В этом случае автономии могут потребовать для себя такие народы Западной Украины, как русины и гуцулы. На повестку дня встанет вопрос о создании венгерских и румынских автономий под внешней гарантией со стороны Будапешта и Бухареста.
Второй вариант: вовлечение в конфликт Европейского союза. Администрация Порошенко декларирует интеграцию в ЕС как стратегическую цель. Но в этом случае Будапешт и Бухарест смогут вовлекать в конфликт институты ЕС – например, для мониторинга ситуации с венгерским и румынским меньшинствами. Такой вариант сам по себе ослабит контроль Киева над регионами крайне западной части страны.
Третий вариант: становление субъектности Галиции. На сегодняшний день такой разлом пока маловероятен. Но масштабные волнения в Виннице в декабре 2014 года продемонстрировали, что такой вариант исключать в принципе нельзя. Галиция (то есть Западная Украина, вошедшая в состав УССР в 1939 году) декларирует своей стратегической целью интеграцию в ЕС. Для Киева приоритет – сохранение территориальной целостности Украины, а в идеале – и восстановление ее границы на 1 января 2014 года. Но в том-то и парадокс, что Украину не могут принять ни в какие евро-атлантические структуры при наличии двух не решенных для нее территориальных конфликтов.
Отсюда один шаг до появления вопроса: что делать западным регионам Украины, если стремление сохранить ее целостность вступит в противоречие с их желанием интегрироваться в ЕС? Теоретически вариантом может стать идея «Европы разных скоростей» – разные украинские регионы интегрируются в ЕС по-разному. Но в этом случае венгерские и румынские районы могут пойти в ЕС еще более ускоренно, чем остальная Украина.
На сегодняшний день это пока гипотетические сценарии. Для США и стран ЕС приоритетом выступает сохранение единой Украины любой ценой как гаранта невосстановления бывшего СССР. Но в случае ослабления их внимания к Украине это может стать сигналом для сопредельных стран вернуться к обсуждению территориальных противоречий с Киевом. Имея вооруженный конфликт на востоке, Украина едва ли сумеет удержать контроль над крайне западными областями.
Независимая газета. 16.10.2017
