Убыточный бег по кругу пенсионной системы Казахстана

Илья Намовир

История реформирования и изменения казахстанской пенсионной системы долга и печальна, как и истории многих других реформ, затевавшихся властями. Начавшим с обещаний безбедной старости каждому казахстанцу, властям сегодня с трудом удается убеждать жителей страны, что к моменту выхода на пенсию они смогут получить хотя бы часть из тех денег, что годами вычитались у них из зарплат.

Как все начиналось

Реформа солидарной пенсионной системы, доставшейся Казахстану в наследство от Советского Союза, началась 20 лет назад, в уже далеком 1997 году. Воплощать реформу в жизнь досталось правительству Акежана Кажегельдина, на счету которого уже был внушительный список либеральных рыночных реформ, чрезвычайно болезненно на тот момент воспринятых большинством населения.

Стоит упомянуть, что незадолго до начала пенсионной реформы правительство А.Кажегельдина успело провести поправки к закону о пенсионном обеспечении, которые повышали пенсионный возраст с 60 лет до 63 для мужчин и с 55 до 58 для женщин и отменяли ряд льгот пенсионерам. Принятые летом 1996 года поправки даже спровоцировали конфликт между правительством и парламентом (что сложно представить в сегодняшней ситуации), тем не менее они остались в силе, а год спустя началась и реформа самой пенсионной системы.

За образец для реформы была взята накопительная пенсионная система Чили, которая была введена там в 1981 году, а в 2008 году… реформирована и заменена солидарной пенсионной системой. Оказалось, что когда поколение чилийцев, которое начало трудиться в 90-х годах, стало уходить на пенсию, то подавляющему большинству никак не удалось накопить средства, позволяющие получать пенсию в размере 70% от заработной платы. Мужчины Чили стали получать всего 40%, а женщины – лишь 14%, и страна-родоначальница накопительной пенсионной системы вынуждена была с ней распрощаться.

Вернулись к солидарной пенсионной системе и страны, в свое время последовавшие примеру Чили: Мексика, Аргентина, Сальвадор, Боливия. Вообще на сегодняшний момент в мире есть лишь три страны, имеющие накопительную пенсионную систему – Швеция, Латвия и Казахстан.

Но вернемся в 1997 год. Был создан Государственный накопительный пенсионный фонд, куда и стали поступать пенсионные отчисления граждан. На момент старта реформы ее инициаторы обещали, что к пенсии на счету у каждого казахстанца будет один миллион тенге (около 200 тыс. рублей по текущему курсу (1 рубль ≈ 5 тенге), которого будет достаточно для нормальной жизни в течение 15-20 послепенсионных лет. Противники реформы возражали, что данные расчеты – утопия, имеющая мало отношения к реальности, что в итоге оказалось печальной правдой. На сегодняшний день после целой череды инфляций, девальваций и кризисов прожить на один миллион тенге можно едва ли год, но никак не 15, не 10 и даже не 5 лет. Но самое печальное, что даже этого миллиона у рядового казахстанца нет.

На начало 2017 года пенсионные отчисления казахстанцев достигли суммы в 668,5 млрд тенге. Казалось бы, цифра значительная, но если ее разделить на число вкладчиков – 9 584 000 человек, то на одного получится менее 700 тысяч тенге.

Почему так случилось? Почему реформа одной из важнейших социальных систем пришла к таким жалким результатам и продолжает пополняться новыми проблемами?

С момента внедрения накопительной пенсионной системы ее противники с цифрами и расчетами пытались достучаться до властей, доказывая, что система не дает работать деньгам вкладчиков и не является прибыльной. Уже в 2001-2004 годах показатели НПС стали снижаться, а доходность в отдельные периоды стала падать ниже уровня инфляции. Чтобы скрыть это, был сделан «хитрый» ход: сроки расчета доходности пенсионных активов были изменены с 12 до 36 месяцев. Это позволило брать в учет предыдущие относительно успешные периоды начала реформы (1998-2000 гг.).

В 2006 году властями внедряется три срока расчета доходности – 12, 36 и 60 месяцев, и, как несложно догадаться, именно последний срок был утвержден в качестве основного для публикации. Но манипуляции со сроками расчета не спасли ситуацию, и в 2008-2012 годах произошло кардинальное ухудшение показателей пенсионной системы. Уже критично встал вопрос либо об отмене системы, либо о ее очередном реформировании.

Единым строем в Единый фонд

В 2013 году был выбран второй вариант, а суть реформы заключалась в том, что все средства, хранившиеся на счетах частных накопительных пенсионных фондов были переданы в ведение специально созданной государственной структуры АО «ЕНПФ» (Единый накопительный пенсионный фонд). Позже, в 2015 году, выяснилось, что при объединении счетов были списаны на дефолты более 90 млрд тенге (18 млрд рублей), но на момент создания ЕНПФ говорилось только о несомненно положительном влиянии, которое окажет проведенная реформа на пенсионную систему и благосостояние будущих пенсионеров. Казахстанцам объясняли, что единая госструктура сократит административные издержки, повысит ответственность руководства перед вкладчиками и, самое главное, сможет проводить масштабные инвестиции и пополнять вклады столь же масштабными процентами. Замечания тех, кто вспоминал, что в самом начале введения НПС уже существовал Государственный накопительный пенсионный фонд (ГНПФ), не показавший особой эффективности по сравнению с частными фондами, либо игнорировались, либо парировались «убедительными» аргументами, что ГНПФ и ЕНПФ – это две разные структуры.

Но и у ЕНПФ с инвестициями как-то с самого начала совсем не заладилось. Нет, полученные в свое распоряжения средства фонд, разумеется, использовал, но вот как и куда – уже совершенно отдельная история.

Структура пенсионных накоплений, установленная согласно принятому в 2013 г. закону «О пенсионном обеспечении в Республике Казахстан»

В свое время накопительная пенсионная система задумывалась Всемирным банком для вклада в мировой рынок ценных бумаг. Основными же инвестициями ЕНПФ оказались заемные бумаги Министерства финансов Казахстана, доход по которым – еще одна бюджетная нагрузка.

Помимо этого 420 млрд тенге были инвестированы ЕНПФ в казахстанский банковский сектор, причем эти деньги пошли в основном на пополнение оборотного капитала и рефинансирование старых займов, то есть за счет пенсионных накоплений решались финансовые проблемы бизнеса. Последний не мог расплатиться по долгам или оказался без наличности, чтобы поддерживать свою текущую деятельность.

15 млрд были потрачены на строительство объектов недавно завершившейся выставки ЭКСПО. По линии БРК (Банка развития Казахстана) более 100 млрд тенге были выделены на финансирование объектов ГПФИИР, производство вагонов и кредитование экспортеров. 3 млрд тенге, вложенные в Казинвестбанк, пропали, когда у банка была отозвана лицензия. 71 млрд был вложен в Международный банк Азербайджана, который недавно принял план реструктуризации своего долга, согласно которому долг банка обменяют на государственные ценные бумаги сроком на 15 лет и со ставкой 3%. То есть деньги казахстанцев оказались вложены в чужую экономику с доходом намного ниже инфляции, а недополученный инвестиционный доход 15 лет подряд будет компенсироваться из госбюджета.

Помимо денег, вложенных в МБА, у ЕНПФ по официальным данным имеются проблемные активы на еще 40 с лишним миллиардов тенге, вероятность возврата которых также очень низка. Кроме того, в соответствии с постановлением Нацбанка ЕНПФ имеет 5,25% инвестиционного дохода с денег вкладчиков, а также забирает по 0,025% с каждого тенге, попадающего на счет. Таким образом, например, только в 2016 году ЕНПФ получил 70,2 млрд тенге в собственное распоряжение.

На фоне этих цифр совсем незначительной «вишенкой на торте» кажется сумма в 5 млрд, которая, по данным продолжающегося расследования, была похищена из ЕНПФ его бывшими руководителями, в данный момент находящимися под стражей. Кстати, бывшее руководство холдинга «Байтерек девелопмент», занимавшегося строительством объектов ЭКСПО (куда были вложены 15 млрд тенге из ЕНПФ) было также не так давно арестовано вместе с экс-министром национальной экономики Куандыком Бишимбаевым.

В контексте множества других проектов государственного и квазигосударственного сектора, которые с легкостью признаются убыточными, а средства, израсходованные на них, так или иначе «списываются», аресты топ-менеджеров ЕНПФ и «Байтерек девелопмент» лишь еще раз демонстрируют, как просто могут быть безвозвратно потеряны гигантские суммы, взятые из кармана простого гражданина страны.

И совсем ироничной (или просто возмутительной, по мнению казахстанского экономиста Петра Своика) выглядит новость о том, что Нацбанк Казахстана разработал предложения о передаче пенсионных активов… частным компаниям! То есть спустя 20 лет казахстанская пенсионная реформа возвращается ровно к тому, с чего начинала, растеряв по пути сотни миллиардов тенге вкладчиков и не выполнив ни одной из поставленных перед ней задач. И хотя вполне очевидно, что в нынешней экономической ситуации казахстанские власти не могут дальше позволить себе продолжать этот убыточный бег по кругу, пока нет никаких признаков того, что они собираются наконец выйти на финишную прямую.

Ритм Евразии. 21.09.2017