Итог трехлетнего дрейфа Украины в ЕС
Александр Гущин
Доцент кафедры стран постсоветского зарубежья РГГУ
______________________________________________________________________________________________
День 1 cентября 2017 г. стал знаковым для современной Украины. Соглашение об ассоциации между Украиной и ЕС полностью вступило в силу. Если в частичном режиме Соглашение действовало с 1 января 2014 г., торговая часть — с 1 января 2016 г., то теперь Соглашение будет регулировать все аспекты экономических и частично политических отношений ЕС и Киева.
Одним из важнейших политических постулатов нынешних властей Украины была и остается идея евроинтеграции, несмотря на то, что никаких перспектив реального вступления в ЕС для Украины не существует, по крайней мере в обозримой перспективе. Однако если исходить не из формального членства, а из общего евроинтеграционного вектора Украины, то событие действительно очень важное. Ведь ассоциация с ЕС наряду с политическим курсом украинских властей, военными действиями и рядом других факторов способствовала заметному изменению экономического и социального облика Украины.
Вступление в силу Соглашения об ассоциации Украины с ЕС наряду с введением безвизового режима с Евросоюзом — относительный успех украинских властей, по крайней мере в политико-пропагандистском смысле. Конечно, можно много говорить о реальных и мнимых выгодах ассоциации с ЕС. Но все же фактом остается то, что значительная часть населения Украины связывает с ней улучшение инвестиционного климата, открытость и прозрачность экономики и социальных отношений и т. д. Это в общем дает властям и лично П.Порошенко определенные очки, что особенно важно перед грядущей довольно напряженной политической осенью в стране.
Тем не менее стоит подчеркнуть именно относительность и краткосрочность «успеха» Соглашения для украинской стороны. Прежде всего заключение и вступление в окончательную силу Соглашения никак не решает вопрос о дальнейшей политической евроинтеграции. Например, летом 2017 г. на очередном саммите Украина — ЕС итоговая резолюция, несмотря на все старания украинских властей, так и не была принята. Киев хотел зафиксировать в ней если не перспективы членства, то хотя бы то, что ЕС и Украина следуют своеобразной дорожной карте евроинтеграции. Таким образом, Евросоюз дал четко понять, что теперь мяч на стороне Киева, и следующие этапы, которые он должен пройти, — это введение антикоррупционных законов, проведение реформы судов, вывод значительной части экономики из тени и т. д.
Вступление Соглашения об ассоциации в полное действие — своеобразное окончание трехлетнего этапа дрейфа Украины в сторону ЕС. Как бы мы ни говорили об ограниченном действии безвизового режима и Соглашения об ассоциации Украины с ЕС или даже об их вреде по отдельным параметрам, эти события — вехи в современной украинской истории и важнейшие элементы курса, который проводит украинское правительство. Другое дело, что ни безвизовый режим, ни Соглашение не станут катализаторами вступления Украины в ЕС. Но то, что они стоят в ряду событий, серьезно изменивших Украину, — несомненно.
Результаты за период временного применения Соглашения
Экономические показатели, несмотря на введение в действие торговой части Соглашения, оптимизма не внушают. Безусловно, можно сказать, используя уже ставшую символичной терминологию, что украинская экономика оттолкнулась от дна. Однако экономического роста примерно в 2% совершенно недостаточно, чтобы даже в отдаленной перспективе — на 5–10 лет — говорить о достижении докризисных показателей. Ведь события Евромайдана и военные действия привели к падению экономики Украины в 18%. Тем не менее кабинет министров прогнозирует по итогам 2017 г. рост именно в 2% (НБУ дает еще меньшие цифры — 1,7%), в то время как первоначальные прогнозы были более оптимистичными.
Серьезным фактором снижения темпов роста стала блокада Донбасса. Еще одно важное обстоятельство — снижение цен на важнейшие для Украины товары на мировых рынках, например, цен на сталь. Так или иначе, до сих пор не найден драйвер роста, который мог бы обеспечить серьезный скачок. Если говорить об агросекторе, стать великой агродержавой, как того советовал бывший посол США в Киеве Дж.Пайетт, Украина просто не сможет. И не столько потому, что она не обладает такими возможностями, сколько по причине того, что сугубо аграрных стран, являющихся державами, в мире просто не существует.
Однако агросектор может стать (особенно в такой стране, как Украина) одним из драйверов экономического роста. Но это реализуемо только в случае, если этот сектор производит все больше продукции с высокой добавленной стоимостью. В Украине же этого не происходит, и страна по развитию своего аграрного экспорта пока остается, по сути, сырьевой. Экспорт зерна и масла подсолнечника растет, чего нельзя сказать о сельхозпродуктах высокой переработки. Да и в целом сельское хозяйство за последнее время не показывает особенного роста, что просто не так заметно на фоне серьезной просадки промышленного производства.
1 сентября 2017 г. П.Порошенко заявил, что введение в действие Соглашения об ассоциации с ЕС в полном объеме является эпохальным и фиксирует уже имеющееся де-факто изменение экономических ориентиров Украины. В какой-то степени — это действительно так. Что касается трендов, то они уже вряд ли обратимы, по крайней мере если иметь в виду вероятность быстрого возврата к балансу, который был до 2014 году. Но вопрос в том, что объем экспорта в Европу в последние два года тоже растет незначительно. В целом за 2016 г. экспорт Украины в страны ЕС вырос на 4% по сравнению с 2015 г. Это очень мало, если учесть, что по сравнению с 2013 г. экспорт Украины в ЕС упал на 20%, или на 3,4 млрд долл. При этом доля экспорта сырья в общем объеме экспорта составляет две трети.
С 2012 г., то есть еще до кризиса, началось и продолжается снижение доли товаров машиностроения в европейском экспорте Украины. Эта отрасль все более и более аграризируется, хотя благодаря Соглашению по отдельным группам товаров (как, например, насосы, стиральные машины) отмечается рост, однако общей картины это не меняет. В такой ключевой сфере, как металлургия, сокращение производства за период с января по май 2017 г. отмечается в 18% (7%, если учитывать только территорию подконтрольную Киеву), и это при том, что ГМК Украины составляет примерно треть всех производственных мощностей, всей промышленности. Если до Евромайдана Украина производила более 40 млн т стали, то теперь — 24 млн т. Значительная часть металлургических заводов не работает на полную мощность, при этом сохраняется довольно высокая степень углезависимости от России. Заменить российский уголь пока возможности нет, к тому же любая замена будет дорогостоящей.
Если говорить о ВВП на душу населения, то сегодня он в 2,5 раза ниже, чем в соседней Беларуси. За последние годы Украина стала одним из крупнейших заемщиков Международного валютного фонда. Без МВФ современная Украина при текущем курсе властей обречена, и кредитозависимость будет только усиливаться. Сегодня скорость накопления внешнего долга Украиной заметно выше, чем до Евромайдана. Только за период с 2018 по 2020 гг. Украина должна Киеве выплатить многомиллиардные долги, что ставит вопрос о дефолте. Отрицательное сальдо торгового баланса продолжит компенсироваться внешними заимствованиями.
Соглашение об ассоциации дало определенные возможности роста производителям отдельных групп товаров, однако в целом пока не оказало стимулирующего эффекта на украинскую экономику. Но оно само по себе и не могло его оказать. Евроассоциация может быть только сопроводительным элементом развития самой страны. Приоритетами могут стать принятие антикоррупционных мер, проведение судебной реформы, стремление найти баланс между необходимостью сокращать льготы и социальной стабильностью, вывод экономики из тени и т.д., а евроассоциация — лишь вспомогательная, хотя и важная мера. Пока все реализуется с точностью до наоборот. Не сопрягаясь с системными реформами внутри страны, которые буксуют, евроассоциация не может дать эффекта серьезного роста, тем более что ее введение совпало с серьезными диспропорциями в экономике. Ассоциация Украины с ЕС не имеет ничего общего, к примеру, с евроинтеграцией Польши, которая проходила поэтапно и сопровождалась масштабными многолетними инвестиционными программами со стороны ЕС.
«Антироссийская сущность» Соглашения?
Представляется сомнительным, что евроассоциация, которая в торговой части уже действовала ранее, серьезно повлияет на позицию России относительно Соглашения. Напрямую Россия никогда не требовала, чтобы Украина отказалась от Соглашения об ассоциации с ЕС. Вопрос заключался в условиях зоны свободной торговли между ЕС и Украиной, которые определялись в рамках Соглашения об ассоциации. Москва считала, что они препятствуют нормальной экономической деятельности между Киевом и Москвой, и поэтому их надо скорректировать. Однако изначально сама идея евроассоциации была направлена в том числе и на то, чтобы размыть возможность членства Украины в других интеграционных структурах. Это работало на то, чтобы обеспечить не многовекторный, а однополярный западноцентричный курс Украины.
Россию это мало устраивало. Однако сейчас, когда товарооборот сократился, политические и гуманитарные связи сведены на нет, Россия смогла довольно успешно заместить украинскую продукцию. По словам министра промышленности и торговли Д.Мантурова, Россия заместила более Киеве 50% комплектующих, которые ранее традиционно привозились из Украины; полного импортозамещения по ним планируется достичь к 2018–2019 гг.
Разрыв отношений, тем не менее, сам по себе ненормален. Для России это хотя и болезненно в экономическом плане, но не критично. Для Украины же показатель падения за последние годы экспорта в страны СНГ в 5 раз очень серьезен. Следует учитывать, что без активизации экономического партнерства со странами Евразии, в том числе со странами ШОС, украинские рынки сбыта будут и дальше сокращаться, однако при существующем политическом курсе добиться какой-либо диверсификации едва ли будет возможно.
РСМД. 04.09.2017
