Будущее Шанхайской организации сотрудничества: как его видят в Москве, Нью-Дели и Пекине

На XVII саммите Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) в Астане в число участников этой организации официально вошли Индия и Пакистан. Если добавить сюда основателей ШОС – Китай и Россию, то получится, что в организацию теперь входят ключевые державы континентальной Евразии. Но превратит ли это ШОС в важную площадку для координации интересов великих держав на евразийском пространстве? Или организация, наоборот, рухнет под грузом взаимного недоверия? Эксперты Фонда Карнеги объясняют, как будущее ШОС сегодня видится в Москве, Нью-Дели и Пекине.

Александр Габуев, руководитель программы «Россия в Азиатско-Тихоокеанском регионе» Московского центра Карнеги

С точки зрения Китая расширение ШОС – сценарий не самый желательный, но вполне компромиссный, с которым Пекин готов смириться. С момента основания ШОС Китай видел в этой организации испытательный полигон, возможность продвигать свои интересы на многосторонней площадке, где он – сильнейший, но не единственный сильный игрок. ШОС рассматривалась как первый шаг к созданию в Средней Азии китайско-российской системы совместного контроля, позволяющей Пекину и Москве выстроить региональный порядок, выгодный им обоим и приемлемый для других стран. Исходя из этого, Китай выступал за создание зоны свободной торговли ШОС и совместного банка развития.

Однако Пекин вскоре обнаружил, что Москва на такое развитие событий смотрит без особого энтузиазма. В Кремле возникли опасения, что Китай будет использовать зону свободной торговли и банк развития для продвижения собственных интересов и расширения своего влияния в Средней Азии в ущерб России. Столкнувшись с сопротивлением Москвы в рамках ШОС, Пекин начал строить отношения со среднеазиатскими странами на двусторонней основе, уже без российского участия. Вскоре выяснилось, что у такого подхода есть масса преимуществ. Помимо этого, в 2013–2014 годах Пекин начал создавать собственные международные институты, вроде Азиатского банка инфраструктурных инвестиций, а также развивать более широкие инициативы, такие как «Один пояс – один путь», которые не привязаны к конкретному региону, но распространяются в том числе и на Среднюю Азию. Так что формат ШОС становился для китайской внешней политики все менее и менее значимым.

Именно поэтому в Пекине мудро решили, что бессмысленно сопротивляться настойчивым попыткам России включить в ШОС Индию. Китай наконец согласился на расширение организации с условием, что Пакистан, его важный партнер в Южной Азии, тоже войдет в ее состав. Штаб-квартира ШОС находится в Пекине, а в названии организации есть слово «Шанхай» – таких символических выгод достаточно для того, чтобы Китай не возражал против дальнейшей работы ШОС.

Раджа Мохан, директор Фонда Карнеги в Индии

Нынешнее положение дел в евразийской геополитике накладывает серьезные ограничения на ту роль, которую Индия могла бы сыграть в Шанхайской организации сотрудничества, и создает для Нью-Дели новые проблемы. В свое время индийские власти интересовались вступлением в ШОС, потому что их пугала перспектива однополярного мира после распада СССР, а также потому, что они хотели восстановить контакты с исторически близкими странами внутренней Евразии. Стремление к многополярности подтолкнуло Индию к сближению с Москвой и Пекином.

Но сегодня, два десятилетия спустя, усиление Китая, углубление стратегического партнерства между Москвой и Пекином и трансформация индийско-американских отношений серьезно меняют значение ШОС для Индии. Рост влияния Китая все больше ограничивает свободу маневра Индии в Южной Азии и в Индийском океане. А Москва, похоже, не испытывает особого желания помогать Нью-Дели в создании противовеса Пекину. Так что вступление в ШОС не решает самую важную стратегическую проблему Индии – укрепление китайской мощи.

Премьер-министр Нарендра Моди полагает, что ШОС поможет Индии с двумя другими национальными приоритетами: это борьба с терроризмом и развитие связей с другими странами континента. Но и в этих вопросах Индию, похоже, ждет разочарование. Проблема терроризма в Индии уходит своими корнями в Пакистан, и ШОС тут вряд ли поможет, учитывая прочную дружбу пакистанской армии с Китаем и активизацию контактов Исламабада с Москвой. Наоборот, формат ШОС может быть использован для давления на Индию, с тем чтобы та начала переговоры с Пакистаном по Кашмиру.

Не стоит ждать особых результатов и в плане укрепления связей со странами Внутренней Азии. Этому препятствует нежелание Пакистана открыть свою территорию для наземного транзита грузов и нормализовать торговые отношения с Индией. Поэтому выгоды от участия в ШОС для Нью-Дели, вероятно, будут скромными. При этом Индии, возможно, придется отбиваться от давления Пекина и Москвы, для которых может быть удобно привязать вопрос о терроризме в Южной Азии к разрешению кашмирского спора.

Дмитрий Тренин, директор Московского центра Карнеги

Вступление Индии и Пакистана в Шанхайскую организацию сотрудничества отвечает намерениям России найти свое место в геополитическом контексте Большой Евразии. Москва преследует стратегическую цель: опутать Китай системой дружественных договоренностей и таким образом смягчить его склонность к односторонним действиям. Теперь, когда Индия стала полноправным членом ШОС, в составе организации будет три великие державы, что помешает доминированию Китая в этой структуре.

Вступление Пакистана помогает России достичь другой своей цели – включить в ШОС все основные державы континентальной Азии, а также укрепить региональное сотрудничество по Афганистану. Москва также заинтересована во вступлении Ирана, но это может произойти лишь после того, как с последнего будут полностью сняты санкции Совета Безопасности ООН. Дипломатические успехи и военный потенциал стали для России тем преимуществом, которое компенсирует ее сравнительную экономическую слабость. Это подтверждают последние действия Москвы в Сирии и на Ближнем Востоке.

Это не первое расширение ШОС. Организация уже принимала новые страны в 2001 году, когда туда вступил Узбекистан. Но нынешнее расширение – событие совсем другого масштаба. Оно сопряжено с рядом серьезных проблем, среди которых соперничество Индии и Китая и вражда между Индией и Пакистаном. Это серьезный вызов для российской дипломатии. Если Москва будет в состоянии с ним справиться, то ШОС может превратиться в полезную платформу для регулирования ситуации в Большой Евразии. В противном случае работа организации будет неэффективной, а соперничество и вражда на континенте продолжатся.

Пол Хенле, директор Центра глобальной политики Карнеги в Университете Синьхуа

В следующем году председательствовать в Шанхайской организации сотрудничества будет Китай. В сентябре прошлого года Китай принял саммит G20, в мае там прошел форум по инициативе «Один пояс – один путь», а осенью предстоит саммит БРИКС, и председательство в ШОС станет для главы КНР Си Цзиньпина еще одной возможностью укрепить репутацию Китая как ведущей мировой державы. Соединенные Штаты постепенно отстраняются от активного участия в международных институтах, и на этом фоне Китай готов играть все более активную роль на этих площадках и в формировании нового миропорядка. ШОС, задачи которой во многих отношениях пересекаются с инициативой «Один пояс – один путь», – особенно теперь, когда в организацию вступил Пакистан, – может дополнить амбициозные экономические планы этой программы за счет более пристального внимания к вопросам безопасности. Но по мере того как инициатива «Один пояс – один путь» будет подталкивать Китай активнее заниматься проблемами региональной безопасности и геополитики, формат ШОС с его новыми участниками, Индией и Пакистаном, станет менее пригодным для выработки комплексных и устраивающих всех решений.

Московский Центр Карнеги. 15.06.2017