Бизнес отказался интегрироваться в Евразийский экономический союз

Антон Фейнберг

Бизнес отказался от миграции в рамках евразийского пространства. Эксперты Евразийского банка развития ожидали, что компании будут переезжать в страны с более мягкими налоговыми режимами, но этого не случилось из-за слишком активного участия властей России, Казахстана и Белоруссии в экономике.

Неоправданные надежды

Идея конкуренции юрисдикций внутри Евразийского экономического союза (ЕАЭС) не реализовалась, констатирует Евразийский банк развития (ЕАБР) в своем ежегодном докладе о евразийской интеграции. Компании отказались менять место работы в поисках более низкой налоговой нагрузки, как рассчитывали эксперты, а причиной этому стало активное участие властей в экономике.

«Серьезные надежды» на рост конкуренции юрисдикций были в начале действия Таможенного союза (2011–2012 годы), отмечает ЕАБР. Компании, по ожиданиям аналитиков, могли бы переезжать, например, из России, где уровень налоговой нагрузки в 2008–2014 годах в среднем составлял 34% ВВП, в Казахстан с нагрузкой в 14%. В 2013 году в Казахстане было зарегистрировано 10,7 тыс. предприятий с российским капиталом, в 2016 году их число выросло незначительно — всего до 11 тыс., следует из данных российской Торгово-промышленной палаты, которые предоставил ЕАБР. Эти 11 тыс., среди которых в основном малый бизнес и импортеры, — весомая часть иностранного бизнеса в Казахстане (всего в стране зарегистрировано 33 тыс. зарубежных компаний), но стабильной динамики роста тут так и не наметилось, отмечают аналитики.

«Конкуренции юрисдикций в Евразийском союзе пока не будет. Для стран — потенциальных «магнитов» бизнеса это минус. Для стран — потенциальных «доноров» это плюс: они не теряют базу налогообложения. В целом для ЕАЭС это минус: более высокий уровень мобильности компаний и капитала повысил бы общую эффективность интеграционного объединения и стимулировал бы страны бороться за бизнес, улучшая инвестиционный климат», — говорит РБК директор Центра интеграционных исследований ЕАБР Евгений Винокуров.

Таможенный союз в рамках ЕАЭС начал действовать в 2010 году, с 2015 года вступил в силу договор о Евразийском экономическом союзе. В него входят Россия, Белоруссия, Казахстан, Армения и Киргизия.

В чем смысл конкуренции юрисдикций

Конкуренция юрисдикций могла бы подтолкнуть власти разных стран снижать административные барьеры, из-за того что бизнес будет иметь возможность «проголосовать ногами» и переехать туда, где ему легче работать, поясняется в докладе. Потенциальными выгодоприобретателями от такой конкуренции являются международные компании, а также малый и средний бизнес. Государство, которое компании покидают, может столкнуться с сокращением бюджетных доходов. А страна, принимающая зарубежный бизнес, будет вознаграждена дополнительными доходами и ростом деловой активности.

Подвело государство

Главным препятствием для конкуренции юрисдикций стала высокая доля государства в экономике, считают эксперты ЕАБР. В 2015 году в России она составила 70% — вдвое больше, чем в 2005 году, говорилось в последнем докладе ФАС о состоянии конкуренции. Роль монополий растет, как и вмешательство государства в процесс производства — все это является признаками государственно-монополистического капитализма. Государство «берет на себя все больший объем организационно-хозяйственных функций», указывала антимонопольная служба.

Не лучше ситуация и в других странах Евразийского союза. По оценке ЕБРР, в Белоруссии доля участия государства в экономике составляет 70–75%, в Казахстане — порядка 60%. Среднемировой показатель — всего 30–40%.

Таким образом, менять локацию практически некому, отмечает ЕАБР. Компании с госучастием этого позволить технически не могут, а из оставшихся 30% такой возможности нет и у компаний с четкой географической привязкой. Остаются лишь 10% потенциально мобильного малого и среднего бизнеса.

Мешает конкуренции юрисдикций и «ключевая проблема евразийской интеграции» — нетарифные барьеры. Сейчас на рынке ЕАЭС действуют более 450 таких препятствий. «Около 80% из них относятся к категории допустимых договором о ЕАЭС (это так называемые изъятия и ограничения). Остальные же барьеры фактически не соответствуют нормам и правовому полю союза», — подчеркивается в докладе.

Третья проблема — ориентация бизнеса на работу с государством и госкомпаниями. В странах ЕАЭС «огромный» объем госзакупок — $270 млрд в год, почти столько же, сколько составляет общий объем экспорта ($300 млрд). Общий рынок госзакупок в Евразийском союзе существует, но он малодоступен для иностранных компаний, особенно малого и среднего бизнеса, резюмирует ЕАБР.

При создании Таможенного союза ставка на рост конкуренции юрисдикций не делалась, вспоминает директор Центра исследований международной торговли РАНХиГС Александр Кнобель. Сейчас стагнацию в этой сфере можно расценивать как показатель того, что ЕАЭС «работает не на полную мощность», но это «эффект второго порядка», добавляет он.

РБК. 18.05.2017