«Членство в ШОС не приглашение на чай»
В Астане 20–21 апреля состоится заседание Совета министров иностранных дел государств-членов Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). Главной задачей дипломатов станет подготовка повестки июньской встречи глав государств ШОС, на которой, как ожидается, в организацию впервые будут приняты новые члены — Индия и Пакистан. Зачем это нужно и не приведет это к параличу объединения, “Ъ” рассказал специальный представитель президента РФ по делам ШОС, посол по особым поручениям МИД Бахтиер Хакимов.
— На июньском саммите в ШОС будут принимать Индию и Пакистан. Не приведет ли вступление таких сложных и конфликтующих между собой стран к параличу организации, учитывая, что все решения ее члены принимают консенсусом? Да и зачем это им?
— Хотел бы начать ответ с небольшого экскурса в историю ШОС. Она была создана в 2001 году с опорой на многолетний опыт конструктивных, дружественных переговоров между Россией, Казахстаном, Киргизией и Таджикистаном, с одной стороны, и Китаем, с другой, по мерам доверия и безопасности на границе. Вокруг государств-учредителей, число которых вошел также Узбекистан, сформировалась и группа стран, участвующих в деятельности организации в качестве наблюдателей. На начальном этапе это были Монголия, Пакистан, Индия и Иран, затем список пополнили Афганистан и Белоруссия.
За прошедшее время ШОС утвердилась как весомый и влиятельный фактор обеспечения региональной безопасности, площадка для обеспечения равноправного и плодотворного взаимодействия не только по тематике противостояния новым вызовам и угрозам, но и по экономическим и гуманитарным вопросам. Естественно, что государства стремятся повысить качество своего присутствия на площадке ШОС, вносить более весомый вклад в общую работу. Такое стремление можно только приветствовать.
Первые годы после создания организация была занята созданием механизмов сотрудничества, строительством каркаса для эффективного и качественного взаимодействия по направлениям, заложенным в Хартии ШОС. Но два года назад было единодушно заявлено, что время для расширения подошло.
— Единодушно ли?
— Да, было единодушно признано, что ШОС созрела для расширения, но этапность и модальность этого процесса подлежали обсуждению. В 2015 году главы государств—членов ШОС решили, что пришло время начать рассмотрение заявок Индии и Пакистана на присоединение к организации.
Индия и Пакистан заявили о готовности безоговорочно принять все действующие в ШОС документы. Это — принципиальное условие, никакие исключения, собственные мнения и оговорки при присоединении к договорно-правовой базе не допускаются. Тем самым Нью-Дели и Исламабад подтверждают готовность выполнять все обязательства в качестве членов ШОС. По информации секретариата ШОС, есть все основания считать, что процесс присоединения Индии и Пакистана к действующим договорам и соглашениям в ближайшие время завершится.
— То есть в июне в этом процессе будет поставлена точка?
— Мы исходим из того, что присоединение Индии и Пакистана станет ключевым событием саммита ШОС в Астане. Министрам иностранных дел на этой неделе предстоит одобрить соответствующие заключения, которые национальные координаторы рассмотрят на своем заседании. После этого согласованные проекты решений о предоставлении Индии и Пакистану статуса государства-члена будет представлен на утверждение глав государств. Сомнений в том, что все будет нормально, на данный момент нет.
— Несмотря на вражеские отношения между двумя новыми членами?
— Разногласия между отдельными государствами, к сожалению, объективная реальность. Они есть и между нынешними членами ШОС. Ключевое значение имеет то, что Нью-Дели и Исламабад берут обязательства соблюдать общие правила игры. Одно из них — не привносить двусторонние разногласия на шосовскую площадку. Конечно, предстоит пройти трудный путь взаимной притирки. Думаю, вместе мы его одолеем.
— А в чем все-таки добавленная стоимость присоединения этих стран?
— Приведу только две простые цифры:
по показателю совокупного ВВП государств-членов потенциал ШОС вырастает до 24% мирового, на ее пространстве будет проживать 43% населения земного шара.
— В цифрах выглядит отлично, а в реальности?
— И в реальности все так! Индия входит в число мировых политических и экономических лидеров, серьезно претендует на статус постоянного члена Совета Безопасности ООН. Пакистан, в свою очередь, активный и влиятельный участник международных отношений по всем направлениям. Другое дело, что предстоит большая работа по реализации тех возможностей, которые появятся.
— Некоторые эксперты говорят, что Россия выступила за подключение к ШОС Индии для того, чтобы уравновесить лидирующую роль Китая.
— Я слышал о таких экспертных оценках. Каждый строит свои умозаключения. Могу сказать одно: мы исходим из объективных реалий, а не выстраиваем сомнительные схемы. Чтобы ШОС развивалась, в ней должны участвовать все страны региона. К примеру, во время недавнего визита в Москву президента Ирана Хасана Роухани российская сторона подтвердила, что поддерживает заявку Тегерана на повышение уровня взаимодействия с ШОС.
— Теперь после снятия с Тегерана санкций СБ ООН он ведь может претендовать на полноценное членство в организации.
— Есть некоторые обстоятельства, из-за которых этот вопрос пока не решается.
— Какие?
— Отдельные партнеры пока придерживаются особой позиции по этому вопросу, а для того, чтобы принять решение, нужен консенсус.
— Но Россия вступление Ирана поддерживает?
— Мы за это твердо и последовательно выступаем, и не скрываем этого. Говорим всем партнерам, что присоединение Ирана было бы обоснованным. Его официальная заявка «лежит на шосовском столе» с 2008 года и была подана в установленном порядке.
На членство в ШОС претендует также Афганистан, подавший заявку в 2015 году. Ее рассмотрение казалось бы логичным. Однако сегодня, учитывая предусмотренные для членства критерии, внутренняя ситуация в этой стране, прежде всего иностранное военное присутствие, ставит под сомнение такую возможность, по крайней мере на ближайшую перспективу.
— Кого еще Россия хотела бы видеть в рядах ШОС?
— Естественным было бы присоединение к ШОС Монголии, которая давно участвует в ШОС как наблюдатель, а также Туркменистана. Кстати, из Ашхабада поступают сигналы подключиться к работе ШОС в той или иной форме, учитывающей нейтральный статус этой страны.
Разумеется, расширение ШОС не может проходить автоматически и безгранично. Но в принципиальном плане продуманные и взвешенные шаги в этом направлении будут отвечать интересам повышения роли и авторитета организации.
— Может, с учетом этих грандиозных планов имеет смысл отказаться от правила консенсуса?
— Правило консенсуса — краеугольный камень взаимодействия в ШОС. Он позволяет развивать сотрудничество, решать возникающие проблемы и находить правильные алгоритмы совместных действий даже при пестрой палитре участников.
Важно, что незыблемый принцип принятия политических решений консенсусом, не препятствует возможности использовать при взаимодействии в экономической, социальной и гуманитарной сферах положения ст. 16 Хартии ШОС, которая допускает реализацию проектов заинтересованными государствами.
— Как это правило реализуется на практике?
— По такому принципу действует, например, Университет ШОС, где участвует только пять государств. Способ можно найти всегда, было бы желание. А оно есть. И есть то, что называется шанхайским духом, подразумевающим взаимное доверие, готовность искать общий язык, равноправие, уважение к многообразию культур, стремление к совместному развитию. В этом плане, считаю, прилив «свежей крови» пойдет ШОС только на пользу.
— ШОС все-таки не экономическая организация, она создавалась для борьбы с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом. Не опасаетесь ли вы, что с принятием новых членов, на территории которых действует множество террористических группировок, ШОС столкнется с непреодолимыми проблемами?
— Не разделяю такие опасения. Конечно, террористические организации действуют не только на территориях отдельных стран, но и фактически угрожают всему региону. В частности, «Исламское государство» (запрещенная в РФ террористическая организация.— “Ъ”), которое активно создает свои ячейки на севере Афганистана, это общемировая угроза.
Членство в ШОС не означает «приглашения на чай», но готовность совместно решать стоящие перед нашими странами задачи, в том числе в сфере безопасности. Индия и Пакистан уже присоединились к Конвенции ШОС по борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом, равно как и к другим документам по борьбе с новыми вызовами и угрозами. Тем самым они демонстрируют стремление к взаимодействию.
По линии Региональной антитеррористической структуры (РАТС) ШОС уже установлены контакты с индийскими и пакистанскими партнерами с прицелом на встраивание их в работу.
Да, вопросы есть, причем деликатные и специфические. Но если есть желание решать задачи, то ответы всегда можно найти. На первом этапе я вижу больше технических вопросов, как подключить Нью-Дели и Исламабад к налаженному механизму координации, опираясь на имеющееся с ними у государств—членов ШОС сотрудничество в двусторонних форматах. Главное — Пакистан и Индия четко и твердо заявили о намерении неукоснительно выполнять обязательства, которые они на себя берут.
— А какого рода технические вопросы еще есть?
— Простой вопрос: в ШОС два официальных языка — русский и китайский. Это не будет меняться. Индия и Пакистан с данной позицией государств-членов согласны. Другое дело, что в качестве вспомогательного языка, неофициально, придется использовать также английский. Как следствие, появляется нужда в переводчиках.
— Вы упомянули РАТС. Если Китай устраивает принятие Индии и Пакистана в ШОС, зачем был запущен четырехсторонний координационный механизм в составе Китая, Пакистана, Афганистана и Таджикистана, функции которого во многом дублируют РАТС?
— Не знаю в подробностях мандат этой четырехсторонней комиссии, но, как нам разъясняли китайские партнеры, ее деятельность заточена на решение вопросов безопасности в Синьцзян-Уйгурском автономном районе. Пока дублирования функций РАТС мы не видим. РАТС позволяет закрывать многие проблемы, чего не скажешь, как представляется, о четырехстороннем механизме, который к тому же не работает на регулярной основе.
В принципе, любое государство может инициировать механизмы взаимодействия, в которых заинтересовано. Например, есть формат эффективного политического сотрудничества России, Индии и Китая (РИК). Главное — не подменять и не подрывать взаимодействие в рамках других конфигураций.
— А в целом нет ощущения, что Китай теряет интерес к ШОС с учетом его проекта «Один пояс, один путь» и других проектов?
— Для Китая, как и для России, ШОС входит в число внешнеполитических приоритетов, что подтверждает тесное взаимодействие наших стран в рамках организации. Это особенно важно в условиях, когда ШОС становится более мощной, начинает играть возрастающую роль не только в региональных, но и в глобальных делах. Вместе с китайскими партнерами мы стремимся позиционировать ШОС на всех международных площадках.
— У нас достаточно много проектов накопилось в этом регионе. Большая Евразия, ШОС, ЕАЭС, «Один пояс, один путь». На что именно ставит Россия, а что в начальной стадии?
— Каждое направление и каждая инициатива имеют свою ценность и свое значение. Идея создания благоприятных условий для свободного передвижения товаров, капиталов, услуг и технологий в рамках ШОС, то есть идея зоны свободной торговли, была заложена еще в Хартии ШОС. Но практически к ее реализации до сих пор не подходили, потому что упор делался на вопросы безопасности. Это понятно: период становления организации совпал с очень непростыми процессами на пространстве ШОС, особенно в регионе Центральной Азии.
В настоящее время поставлена задача вывести экономическую составляющую деятельности ШОС на уровень совместной работы в сферах политики и безопасности. В дополнение к программе многостороннего торгово-экономического сотрудничества ШОС и другим профильным документам главы правительств государств—членов ШОС на встрече в китайском Чжэнчжоу в декабре 2015 года приняли заявление, в котором определены основные направления развития регионального экономического взаимодействия. Обсуждались также в постановочном плане перспективы формирования зоны свободной торговли в ШОС. Но здесь пока есть расхождение позиций.
— В чем оно?
— Китай и Казахстан выступают за активное продвижение в этом направлении. Россия не отрицает такой возможности, но считает, что все должно быть тщательно проработано. Другие партнеры более сдержанны. Тем не менее дискуссии по теме экономической интеграции продолжаются. Более того, в подходах начинают проявляться признаки перехода от отказа обсуждать этот вопрос к возможности его рассмотрения, хотя и в отдаленной перспективе.
— А как экономическая интеграция в рамках ШОС соотносится с Евразийской интеграцией? И что по поводу стыковки ЕАЭС, ШОС и АСЕАН?
— Россия последовательно решает приоритетную задачу строительства Евразийского экономического союза. В мае 2015 года президент РФ Владимир Путин и председатель КНР Си Цзиньпин договорились о сотрудничестве двух стран в сопряжении строительства ЕАЭС и «Экономического пояса Шелкового пути» (ЭПШП). В июне прошлого года Китай поддержал инициативу России о создании большого евразийского партнерства с участием стран ЕАЭС, ШОС и АСЕАН. Эта идея с серьезным вниманием воспринята также асеановской «десяткой».
Понятно, что интеграционный процесс не может объединять всех сразу. Его продвижение требует тщательных, кропотливых усилий по содержательному наполнению, стимулирования интереса у других потенциальных участников.
Вместе с китайскими партнерами планомерно работаем над решением задачи сопряжения строительства ЕАЭС и ЭПШП. В середине апреля в Москве прошло очередное заседание совместной межведомственной рабочей группы по сопряжению, которую возглавляют заместители министров иностранных дел России и Китая. Российские предложения по конкретным проектам включены в общий «банк» проектов, формируемый Евразийской экономической комиссии. Параллельно ведется подготовка проекта соглашения между ЕАЭС и КНР о торгово-экономическом сотрудничестве.
— Как продвигается инициатива Евразийского партнерства?
- В российско-китайском формате уполномоченные научные центры (у нас — МГУ, у китайцев — Академия общественных наук) разработали и согласовали видение модальностей и базовых параметров партнерства — на каких принципах оно должно строиться и какие задачи решать. Главы правительств двух стран на встрече 7 ноября прошлого года в Санкт-Петербурге одобрили эти наработки и поручили подготовить технико-экономическое обоснование проекта. Этим занимаются Минэкономразвития РФ и соответствующие ведомства Китая.
Интервью записали Михаил Коростиков и Елена Черненко
Коммерсант. 18.04.2017
