Цена энергетической независимости
Константин Симонов, Алексей Гривач
Очередной отопительный сезон в Украине завершен. Каждый раз мы наблюдаем за нашими соседями с особым волнением, особенно после того, как Украина решила отказаться от прямых закупок газа у России. Удастся ли Украине прожить зиму, не прибегая к воровству газа из транзитных объемов? Вопрос этот для нас не праздный. Украина зря считает, что мы ждем энергетической катастрофы. Наоборот, нам совершенно не хочется идти на новую газовую войну, осложняя отношения с ЕС. Но этот отопительный сезон был особо нервным: Украина встретила зиму с рекордно низким уровнем газа в хранилищах. Однако катастрофы удалось избежать. Давайте подведем итоги отопительного сезона и поймем, почему не произошло катастрофы и можно ли это записать кому-то в достижения. Заодно оценив эффективность энергетической политики правительства Гройсмана – тем более что для этого есть еще один прекрасный повод помимо наступления зимы. Ведь 14 апреля исполнится ровно год работы нового правительства Украины.
Посуточное потребление газа в Украине в отопительные сезоны (млн куб. м). График ФНЭБ по данным Укртрансгаза
Дорогое тепло
Потребление газа в Украине с октября 2016-го по март 2017 года составило 23,7 млрд куб. м, на 1,5 млрд куб. м меньше, чем в предыдущий отопительный сезон. И это при том, что в прошлые зимы потребление и так сокращалось.
Закачав в подземные хранилища рекордно низкие объемы газа – 14,7 млрд куб. м (из них физически можно было поднять только около 7 млрд куб. м) на начало периода отбора, Киев поставил себя в жесткую зависимость от капризов природы. Поначалу она была не слишком милосердна к Украине. Холода декабря и января сделали энергетический коллапс совсем реальным. Однако потом погода проявила милосердие – уже во второй декаде февраля холода кончились, в Украине резко потеплело, что и спасло от коллапса. Ведь это было самое опасное время с точки зрения отопительного сезона: производительность ПХГ к этому времени падает в связи с уменьшением запасов до минимума.
С середины февраля «Нафтогаз» относительно безболезненно для потребителей смог снизить отбор до 50 млн куб. м в сутки, а к концу последнего месяца зимы – до 20–25 млн куб. м. А за весь март из ПХГ было поднято 220 млн куб. м, причем почти полмесяца в хранилища велась закачка, так что чистый отбор за прошлый месяц составил всего 100 млн куб. м (в прошлом году – 1,5 млрд куб. м).
Но еще более мощным фактором, который ограничил потребление газа в Украине в минувший отопительный сезон, стало прошлогоднее решение правительства страны увеличить цены на газ для предприятий коммунального хозяйства и населения до уровня промышленных потребителей, которые уже давно платят премию к средней цене импорта. Несмотря на то что нужды социальных групп потребителей, к коим относятся и домохозяйства, и Теплокоммунэнерго, традиционно обеспечиваются за счет газа собственной добычи «Нафтогаза», которая составляет около 15 млрд куб. м в год, тарифы для них были привязаны к стоимости импорта. Причем импорта реверсного газа, оказавшегося по факту более дорогим ресурсом для украинской экономики, чем прямые закупки газа у «Газпрома».
Резкий рост цен на газ привел к тому, что его потребление стало сокращаться. И это при том, что украинская промышленность и так почти в два раза сократила потребление газа.
В сокращении спроса на газ была политическая целесообразность. Так было проще решить задачу отказа от прямых закупок газа из России. Однако для экономики такая политика стала настоящим ударом и шоком. Если после серьезного падения в 2014–2015 годах украинская экономика получила шанс хотя бы оттолкнуться от дна, то удорожание газа негативно сказывается на конкурентоспособности целого сегмента отраслей. Прежде всего это химическая промышленность и особенно производство удобрений.
Так, в конце декабря 2016 года встал Одесский припортовый завод, производящий аммиак, карбамид и иную химическую продукцию. Он просто стал неконкурентоспособен в условиях текущей газовой конъюнктуры. Притом что ОПЗ потреблял в лучшие времена до 2 млн куб. м в сутки. Правда, в самом начале марта завод вроде бы запустили и тут же выставили на продажу. С огромными проблемами из-за цен на газ столкнулись производители азотных удобрений, в себестоимости которых метан – основная составляющая. Удивительно, но Украина сегодня является нетто-импортером удобрений. А это серьезный удар по планам сделать акцент на сельском хозяйстве как на альтернативе тяжелой индустрии прошлого, расположенной на востоке страны и объявленной экономической архаикой.
Переплата за реверс
Ключевая причина удорожания газа – переплата за реверс. Это яркая иллюстрация того, как политические лозунги больно бьют по экономической целесообразности. Наверное, уже неприлично в тысячный раз повторять, что реверсный газ тоже является российским по происхождению и что Словакия газа не добывает. Однако украинская власть по-прежнему уверяет, что отказалась от закупок российского газа, считая это основным своим достижением. Хотя в реальности «газовой независимости» у Украины все равно нет, а это словосочетание на деле скорее стало синонимом деиндустриализации.
При том, что «газовая независимость» является мифом, она еще и очень дорого обходится украинскому бюджету. Так, средняя цена импорта газа в Украину в феврале 2017 года составила рекордные 247 долл. за 1 тыс. куб. м. Это позволяет прочитать экономику реверса, в которой нуждающаяся во внешней материальной помощи Украина закупает на кредитные средства российский же газ у европейских трейдеров.
Всего с декабря по февраль в Украину было импортировано 4,48 млрд куб. м газа. Средняя цена, по официальным данным, варьировалась от 229,5 долл. за 1 тыс. куб. м в январе до 246,9 долл. в феврале. Общие затраты на закупку составили около 1,05 млрд долл. При этом по контракту с «Газпромом», который «Нафтогаз» считает несправедливым, украинцы могли бы получать газ примерно по 180 долл. в декабре прошлого года и по 205 долл. в январе-феврале 2017-го (цена рассчитывается поквартально).
По нашим расчетам, в этом случае тот же объем газа обошелся бы Украине в 877 млн долл. Экономия составила бы 186 млн долл., которые были бы совсем не лишними для украинской экономики.
Но в реальности кабинет министров Украины мог бы сэкономить гораздо больше средств. Дело в том, что цена по долгосрочным газовым контрактам привязана к стоимости нефти. И поэтому если цены на нефть вы прогнозировать не можете, то стоимость газа вы знаете на полгода вперед. В январе 2016 года началось резкое падение цен на нефть, которые упали ниже 30 долл. за баррель. Но уже с февраля они стали резко расти, и стало ясно, что цены на газ зимой 2016/17 года будут значительно выше, чем летом 2016 года. Иными словами, газовая стратегия была просто очевидной: покупать относительно дешевый российский газ и закачивать его в хранилища. Но Украина поступила с точностью до наоборот. В третьем квартале цены по контракту «Газпрома» и «Нафтогаза» достигли своего минимума и составили 170 долл. за 1 тыс. куб. м. Однако Украина газ не покупала, встретив зиму с рекордно низким уровнем газа в хранилищах. Легко убедиться, что российский газ обошелся бы ей на 45% дешевле февральского импорта: 4,5 млрд куб. м можно было бы купить у «Газпрома» в третьем квартале всего за 760 млн долл. и сэкономить зимой 290 млн долл.
Таким образом, Украина прошла зиму без серьезных сбоев прежде всего из-за сокращения потребления газа и февральского потепления. Однако вряд ли правительство Гройсмана может поставить это себе в заслугу. Политическая упертость привела к серьезным политическим потерям, мы не исключаем и коррупционной составляющей в реверсных схемах, потому что на заведомо экономически невыгодных для страны в целом схемах всегда кто-то зарабатывает.
Что с транзитом?
При этом Украине удалось не прибегать к воровству газа из транзитных объемов, что наверняка будет использовано на переговорах о судьбе украинской ГТС и будущем транзитном договоре. «Проблема-2020» становится все более очевидной (в 10 утра 1 января 2020 года заканчивается наш транзитный договор с Украиной). В 2016 году объем транзита через Украину вырос – прежде всего из-за серьезного роста общего экспорта российского газа в Европу. Это также может быть использовано как аргумент для продления контракта.
Однако становится все более очевидно, что украинская власть каждую зиму превращает в опасный эксперимент, когда мы думаем, произойдет ли газовый коллапс или погода опять выручит наших соседей. Это очень здорово, что прошлой зимой обошлось без серьезных катаклизмов, но нет никаких гарантий, что следующей зимой опять бог милует. Тем более что качество государственного управления, в общем-то, оставляет желать лучшего. Скажем, перед самым концом отопительного сезона была введена блокада на поставку угля из Донецка и Луганска. Понятно, что серьезные игроки решают свои политические и экономические задачи. Но для некоторых из них обострение экономической ситуации является как раз желательным ходом. Однако случись блокада чуть раньше, отопительный сезон мог закончиться иным, гораздо более печальным образом.
Сегодня борцы за свободу захватывают железнодорожные пути – завтра начнут захватывать газопроводы. Это является серьезной проблемой. Именно поэтому Россия активно лоббирует проект Nord Stream 2. Увы, диверсификация транзита стала важной частью газовой политики. После ввода первых двух ниток Nord Stream доля Украины в транзите российского газа стала падать – и это, кстати, тоже значимый факт для сдерживания Киева. Если бы зависимость была критической, он вполне бы мог вести себя гораздо более провокационно. При этом до окончания транзитного контракта остается всего две зимы. Поэтому крайне важно уже сейчас договориться с Европой об условиях поставок с 2020 года – для того чтобы не было соблазнов устроить напоследок неприятный сюрприз. Тем более что в Украине только и говорят о досрочных выборах, а политический хаос – не лучшее условие для стабильной работы ГТС.
Украина может остаться в транзите, но нужно определиться с объемом транзита, который мы можем гарантировать. Желательно сделать это до наступления следующего отопительного сезона, чтобы и его не провести в тревожном ожидании.
Независимая газета. 11.04.2017
