Останется только один. Почему возник раскол в руководстве Узбекистана
Петр Бологов
Мирзиеев, очевидно, предпочел пойти по пути Казахстана, где легкий флер демократии не мешает Назарбаеву править единолично, создав вокруг своей персоны подобие культа личности. Иноятов в этой ситуации обречен или полностью согласиться с курсом президента, или попытаться вернуть Узбекистан во времена Каримова. Но ресурсов для этого у него становится с каждым днем все меньше.
Спустя полгода после смерти Ислама Каримова, когда казалось, что многочисленные мрачные прогнозы о неизбежной междоусобице не сбылись, в новом руководстве Узбекистана наметился раскол. Речь идет о конфликте между президентом страны Шавкатом Мирзиеевым и влиятельным шефом Службы национальной безопасности Рустамом Иноятовым. Как и положено в таких случаях, силовик Иноятов выступает в роли реакционера и охранителя традиционных каримовских ценностей, а глава государства, напротив, – либералом и реформатором.
Валютный конфликт
Разумеется, последние характеристики применимы к узбекскому президенту только в рамках этого противостояния, и назвать его реформатором, а тем более либералом язык не повернется даже у самого отчаянного мечтателя из рядов узбекской оппозиции, окопавшейся в западных странах. Однако за четверть века каримовской диктатуры, оставившей Узбекистан и без гражданского общества, и без полноценной рыночной экономики, любые перемены в стране, не направленные на завинчивание гаек, воспринимаются обществом с воодушевлением, а старой номенклатурой – с опаской.
Собственно, некоторые из этих затеянных президентом перемен и стали причиной его конфликта с главой СНБ. Точнее, могли стать причиной, поскольку достоверная информация, поступающая из Ташкента, крайне скудна и мы можем лишь очертить круг потенциальных противоречий в коридорах узбекистанской власти, никоим образом не утверждая, что там действительно полыхает междоусобица.
По данным Reuters, недовольство Иноятова вызвало намерение Мирзиеева восстановить полномасштабное сотрудничество с Европейским банком реконструкции и развития (ЕБРР). Ранее в руководстве ЕБРР дали понять, что в связи с намеченными в Узбекистане реформами готовы возобновить свою деятельность в этой стране. В феврале Ташкент посетила делегация банка, которую принял министр иностранных дел Абдулазиз Камилов.
ЕБРР работал в Узбекистане с 1991 по 2007 год, но после событий в Андижане, вызвавших на Западе волну критики в адрес Каримова, свернул сотрудничество. В ЕБРР также были недовольны неблагоприятной средой для бизнеса в Узбекистане, повсеместным государственным вмешательством в экономику и отсутствием независимой судебной системы. Всего за время работы в Узбекистане ЕБРР инвестировал в местные проекты около 900 млн евро.
После смены власти в узбекском МИДе заговорили о том, что «образовавшаяся определенная пауза в двусторонних отношениях позволяет по-новому взглянуть на состояние и перспективы сотрудничества в современных условиях». В банке эти сигналы приняли благосклонно: по словам управляющего директора ЕБРР по Центральной Азии и России Натальи Ханженковой, приоритеты банка – это поддержка малого и среднего бизнеса и улучшение деловой среды в республике.
О реформе, которая позволила реанимировать контакты с ЕБРР и, соответственно, вызвала недовольство Иноятова, стало известно в ноябре прошлого года. Тогда на Едином портале интерактивных государственных услуг Узбекистана был опубликован для обсуждения проект постановления президента «О приоритетных направлениях валютной политики», предполагающий значительную либерализацию данной сферы. Иноятов, как утверждают источники Reuters, выступил категорически против этих изменений, опасаясь, что реформа может оставить без доходов многих влиятельных госслужащих, которые сейчас обогащаются на сложном валютном регулировании.
Сообщения о недовольстве Иноятова выглядят вполне убедительно, потому что он сам и является одним из тех влиятельных госслужащих, чьи подчиненные контролируют основную часть валютных потоков в Узбекистане. Этот контроль, конечно, усложняет жизнь предпринимателям, но также способствует процветанию черного рынка, находящегося, как и основные контрабандные потоки, под охраной спецслужб. Хотя продажа и покупка валюты с рук в стране категорически запрещена, поменять доллары или евро вы свободно можете на любом местном рынке, даже если в двух шагах будет стоять милиционер в форме. Тем более что курс у менял будет в два раза выше официального, а процент с этой сделки, будьте уверены, получат соответствующие покровители. Объем черного валютного рынка в Узбекистане впечатляет – по некоторым данным, на нем обмениваются в том числе почти все переводы гастарбайтеров, которые в 2012 году составляли 12% узбекского ВВП. Таким образом, отказ от «сложившихся правил» действительно будет катастрофой для финансового благосостояния многих влиятельных госслужащих.
Шеф СНБ и связанные с ним группировки также имеют свою долю с доходов от основных экспортных отраслей экономики Узбекистана – хлопковой, золотодобывающей, нефтегазовой. Используя жесткие нормы нынешнего валютного законодательства, чекисты легко вытесняют с рынка потенциальных конкурентов, реализуют свои коррупционные схемы и выводят прибыль в западные банки. А предложенная реформа должна изменить методы регулирования валютного рынка с «контрольно-ограничительных» на «защитно-стимулирующие». Меньше полномочий, зато больше свободы и конкуренции – расклад, никак не выгодный нынешним валютным контролерам Узбекистана.
Силовые перестановки
Впрочем, история вокруг ЕБРР может быть лишь вершиной айсберга в конфликте двух самых влиятельных политиков Узбекистана. Помимо объявленного курса на реформы, Иноятова наверняка встревожили и кадровые решения нового президента.
Мирзиеев, к примеру, вернул во власть шестидесятисемилетнего Зокира Алматова – бывшего главу МВД, которого отправили в отставку после Андижана, сделав козлом отпущения за все злоупотребления властей. Еще до возвращения Алматова появилась информация, что он может возглавить пограничную службу Узбекистана, которая входит в структуру СНБ. Мирзиеев, однако, определил бывшего министра в председатели Государственной антикоррупционной комиссии, а спустя некоторое время подписал новый закон о противодействии коррупции. Насколько этот документ поможет Узбекистану избавиться от статуса одного из самых коррумпированных государств мира, сказать пока сложно, но он определенно может послужить хорошим способом избавиться от неугодных чиновников, в том числе из рядов СНБ.
История взаимоотношений Алматова и Иноятова непростая – в середине нулевых они оспаривали друг у друга влияние на президента страны (считалось, что Алматов представляет самаркандский клан, а Иноятов – ташкентский). Это позволяет предположить, что бывший глава МВД, приняв новое назначение, не утратил амбиций и при покровительстве Мирзиеева рассчитывает теперь на реванш. Президент в свою очередь нашел в Алматове человека, знакомого с методами работы Иноятова не понаслышке и способного подорвать влияние нынешнего шефа СНБ.
Показательно также и то, что Мирзиеев назначил министром внутренних дел не близкого к Иноятову Адхама Ахмедбаева, а бывшего председателя правления Национальной холдинговой компании «Узбекнефтегаз» Абдусалома Азизова, который в последнее время занимал должность начальника Джизакского областного УВД. В свое время Азизов считался креатурой именно Зокира Алматова, что делает МВД союзником президента в противостоянии с чекистами.
Серьезным ударом по позициям Иноятова стало увольнение в январе этого года первого зампреда СНБ Шухрата Гулямова. В конце правления Ислама Каримова этот генерал набрал такую силу, что стал представлять свои кандидатуры на должности глав областных и районных администраций. Его же Иноятов рассматривал в качестве своего преемника во главе СНБ, но Мирзиеев решил избавиться от всесильного генерала. Если верить независимым источникам, новый президент поначалу отправил Гулямова руководить СНБ в Сурхандарьинской области, откуда генерал в свое время был переведен в Ташкент, а затем, когда тот проигнорировал это решение, снял его со всех должностей и лишил звания.
Про кого надо утечки
Пока все эти кадровые перестановки не сказываются на самом Иноятове. Шеф СНБ, судя по всему, крепко сидит в своем кресле – именно на его влияние списывают все откаты в реформах последних месяцев. В частности, речь идет об отмене с апреля 2017 года виз для туристов из 15 стран. Соответствующее распоряжение правительства Узбекистана было опубликовано 2 декабря 2016 года, но еще до нового года Мирзиеев изменил это решение, отложив введение безвизового режима до 2021 года. Официально это объяснили необходимостью создать материально-техническую базу и обеспечить безопасность «жизни и здоровья иностранных туристов и граждан республики».
Похожая ситуация сложилась с возобновлением авиасообщения между Узбекистаном и Таджикистаном, когда компания Somon Air отменила свой первый рейс из Душанбе в Ташкент буквально за несколько часов до вылета. И здесь все было списано на нерешенность технических вопросов, но в реальности, как утверждают источники в Ташкенте, против был Иноятов. Руководствовался он при этом якобы соображениями безопасности – именно из Таджикистана, как было принято считать при Каримове, шли основные угрозы узбекской стабильности: наркотики и религиозный экстремизм. Что же до безвизового режима, то и здесь сопротивление Иноятова, чье ведомство в лучших традициях КГБ стремится отследить всех иностранцев, вполне объяснимо.
Большая часть информации о противостоянии Мирзиеева и Иноятова распространяется анонимно или через таких лиц, как «политолог Усман Хакназаров». Известно, что под этим именем творит целая группа авторов, которую многие связывают с СНБ. Именно со слов «Хакназарова» стало известно, что Мирзиеев отказался от услуг Службы безопасности президента, входящей в структуру СНБ, уволил в Ташкенте полторы сотни чекистов и разругал подчиненных Иноятова за то, что те в поисках наживы показывают свои удостоверения даже торговцам семечками. В январе «Хакназаров» рассказал и о том, что Иноятов подал в отставку по состоянию здоровья, что, впрочем, спустя два месяца так и не подтвердилось.
На самом деле из-за особенностей информационного пространства Узбекистана, когда практически все строится на одних только догадках, такие вот откровения «политолога Хакназарова» становятся главным источником информации о политической жизни в республике. С одной стороны, они вполне могут описывать реальные события. С другой – почти наверняка используются чиновниками в своих целях. Это касается и утечек о конфликте Мирзиеева с Иноятовым. Скорее всего, семидесятидвухлетний Иноятов действительно недоволен многими реформаторскими инициативами президента и старается их затормозить. Но одновременно эти сливы в СМИ допускаются окружением главы республики, чтобы лишний раз изобразить Иноятова главным реакционером и душителем свобод, а Мирзиееву на этом фоне становится легче изображать из себя прогрессивного реформатора.
Как бы ни складывались отношения между Иноятовым и Мирзиеевым сегодня, конфликт между ними предопределен. Тандем или триумвират (его потенциальный третий участник – Рустам Азимов, которому прочили кресло премьера, уже отправлен курировать птицеводство) попросту невозможен в условиях постсоветской Средней Азии. Руководитель страны здесь должен быть и президентом, и лидером нации, и духовным патроном, возможность которого влиять на все сферы жизни страны не ставится под сомнение.
Долгое время Узбекистан делил с Туркменией звание самого тоталитарного государства региона. Мирзиеев, очевидно, предпочел пойти по пути Казахстана, где легкий флер демократии не мешает Назарбаеву править единолично, создав вокруг своей персоны подобие культа личности. Иноятов в этой ситуации обречен или полностью согласиться с курсом президента, или попытаться вернуть Узбекистан во времена Каримова. Но ресурсов для этого у него становится с каждым днем все меньше.
Московский Центр Карнеги. 14.03.2017
