Пост-порядок и пост-популизм

Андрей Колесников

Мюнхенская конференция по безопасности, ровно 10 лет назад прославленная знаменитой «мюнхенской речью» Путина, из которой потом выросла политика его третьего срока, стала, как сказал бы Ленин, концентрированным выражением коллективных страхов Запада.

Крайняя степень тревоги обнаруживается уже в самом названии доклада «Пост-правда, пост-Запад, пост-порядок», подготовленного к конференции. Это такой своего рода новый мюнхенский сговор — признание крайней степени неопределенности и констатация того, что вера в западные институты пошатнулась у самих ее носителей.

Не рано ли Запад показывает самому себе фильм ужасов?

Может быть, институты сильнее людей? Или, как в случае с блокировкой антимиграционного указа Трампа, всегда найдутся люди с ценностями и нравственным законом «в себе», которые рискнут воспользоваться институтами, продемонстрировав их возможности в критических ситуациях?

Три года назад вышла книга Генри Киссинджера «Мировой порядок», где он писал о том, что, в сущности, никакого глобального мирового порядка никогда не существовало. В том смысле, что у каждой цивилизации был свой «глобус».

Тем не менее всегда существовала гравитация более удобного порядка: беженцы с риском для жизни, но и спасая жизнь, бегут, чаще — плывут по-прежнему в Европу. И этой гравитацией порядок, описываемый такими банальными словами, как «западная демократия», по-прежнему обладает, даже несмотря на то, что времена, описанные когда-то поэтом Приговым, давно закончились: «Шостакович наш Максим убежал в страну Германию, ну, скажите, что за мания убегать не к нам, а к ним». Как и десятилетия тому назад, люди по иронической интеллигентской формуле продолжают «выбирать свободу», но только не в стране с лучшими девушками с социально пониженной ответственностью и лучшими кибербойцами.

Да, четвертая волна демократизации по Сэмюэлу Хантингтону (после первой волны второй половины XIX века, волны послевоенной второй половины XX века и третьей, начиная с 1970-х) не состоялась и пошла вспять. Вместо четвертой волны демократизации мир ждет, скорее всего, четвертый срок президента Путина. Да, возможно, все остановилось ввиду несправедливости глобализации, усугубившей неравенство. Однако когда этот мир был равным? В колониальные времена? Или в эпоху «два мира, два Шапиро»?

До сих пор мощнейшую европейскую гравитацию испытывают на себе страны Восточной Европы.

Бухарестский «майдан» обращен лицом на Запад. Впрочем, киевский и московский поворачивались туда же: не на Туркменистан же смотреть.

Социологические данные, которые приводятся в докладе к Мюнхенской конференции, свидетельствуют о том, что народы самых критикующих ЕС стран — Польши и Венгрии, как и раньше, уповают на Европейский союз.

Ждут ли «с томленьем упованья», например, поляки войска НАТО на своей территории? 65% — ждут, в 2005 году таких было всего 33%. Россия так напугала Европу, что Североатлантический альянс вновь обрел смысл своего существования. Опрос Pew Research показал, что 52% жителей Польши считают, что надо увеличивать расходы на оборону. Для сравнения: в Германии так считают 34% граждан. Чем ближе российская граница, тем больше хочется чего-нибудь нарастить.

Должен ли ЕС играть более существенную роль в мировых делах? Да — говорят 66% венгров (!), 61% поляков, 90% испанцев и — внимание! — 80% французов, на которых обращены сейчас взоры всего мира, поскольку потенциальная победа Ле Пен еще в большей степени, чем победа Трампа может превратить ситуацию в «пост-порядковую». Это данные того же Pew Research, свидетельствующие о сохраняющейся вере в Евросоюз: в логике — да, работает плохо, должен работать лучше. Фонд Бертельсманна дает в том числе средние цифры по странам Евросоюза, отражающие настроения по поводу того, оставаться в ЕС или выходить. Больше 60% за то, чтобы остаться, около 25% за то, чтобы уйти. Тренд — в пользу первого желания.

Устаревшие ЕС и НАТО сохраняют статус «якорей» и для Восточной Европы, и для Южной, и для Западной.

И возможно, их «якорная» сила была бы меньше, если бы на востоке оставалась «домюнхенская» (до 2007 года) Россия.

Все эти институты, возможно, и обветшали, но у них недурная кредитная история, и в ситуации турбулентности клиенты иной раз предпочитают старый банк новой кредитной организации, шибко бойкой и слабо предсказуемой, громоздящей что-то вроде политической пирамиды «МММ» из предвыборных обещаний и зажигательных твитов, которые что-то воспламеняют в голове, но потом быстро тухнут.

Нет ничего нового в истории «пост-порядкового» популизма. На самом деле он и сам — пост-популизм, потому что состоит из цитат и заимствований из политиков прошлого, тени Бенито Муссолини и Чарльза Линдберга с его America First маячат за спиной Трампа, а вся консервативная традиция Франции — за Ле Пен, стоящей на плечах идеологов «консервативной революции».

Нет ничего более банального, чем популизм — его можно бояться, но почему же ему нужно удивляться?

Как пишет влиятельный индийский публицист Панкадж Мишра в своей новой книге «Эпоха гнева. История настоящего времени», «фрустрированные персонажи формулировали весь этот тип политики — от национализма до терроризма — начиная с Французской революции». И, в частности, он напоминает, как «разгневанные французы устраивали расправу над десятками итальянских рабочих-мигрантов в 1893 году». Меркель на них не было, возможное ослабление позиций которой Eurasia group называет одним из глобальных рисков ближайшего времени…

Что же до Трампа, то он только сейчас начинает понимать, в какую переделку попал — до какой степени управление девелоперским бизнесом отличается от менеджерирования государства, сколько инстанций в институционально развитых демократиях «мешают» президенту принимать решения и что это такое — реально работающая конституция и те самые «сдержки и противовесы».

И вот уже на трибуне Мюнхенской конференции стоит шеф Пентагона, бравый генерал Джим Мэттис, и заявляет, что «стоя на фундаменте нашего НАТО, 28 демократий (число членов ЕС. — А.К.) помогают сохранять основанный на правилах международный порядок». Нет ничего более противоречащего твитам Трампа, которым, казалось, когда-нибудь мог быть придан нормативный статус, чем это заявление его ключевого министра.

Старик Киссинджер, который что-то давненько не встречался с Путиным, в «Мировом порядке» писал о том, что в мировой истории встречаются режимы, где есть порядок, но нет свободы, или есть свобода, но нет порядка, а надо сделать так, чтобы были одновременно и порядок, и свобода.

Легко сказать. Под знаменем трампизма-лепенизма борьба за «пост-порядок» продолжается. Под брендом Sputnik можно увидеть, например, такое сообщение: «Бывший французский министр экономики Макрон предположительно является «американским агентом», лоббирующим интересы банков». Тот, кто это сочинял, запутался в реальности совсем. Но так ведь это и не реальность вовсе, а та самая «пост-правда». Дезинформация, о которой в докладе Мюнхенской конференции сказано — «подделывай ее, утекай ее, распространяй ее!».

И получишь «пост-порядок». Чего ради? Раньше хоть коммунизм был целью…

Газета.Ru. 20.02.2017