Александр Суриков: Москва и Минск синхронно работают во внешней политике
Посол России в Белоруссии Александр Суриков в преддверии Дня дипломатические работника рассказал в интервью ТАСС об итогах взаимодействия двух стран в 2016 году, перспективах решения спора вокруг цены на газ, а также о возможности возвращения к паспортному контролю на границе России и Белоруссии.
— Александр Александрович, пользуясь случаем хотелось бы поздравить вас и весь коллектив посольства с наступающим Днем дипломатического работника, пожелать успехов в вашем нелегком труде на благо России. И в связи с этим первый вопрос. Как в День дипломатического работника вы оцениваете основные итоги взаимодействия России и Белоруссии в 2016 году и какие основные задачи ставите на 2017 год?
— За исключением некоторых моментов, связанных с нашими циклическими спорами в нефтегазовой сфере — а я работаю приличное количество времени, помню и 2007-й, и 2010-й, и вот теперь и 2016-й год и хочу сказать, что такая цикличность в общем настораживает, — все остальные параметры наших взаимоотношений оцениваются достаточно прилично.
У нас полное совпадение взглядов во внешнеполитической сфере. Мы вместе, синхронно работаем в ООН, ОБСЕ, других международных организациях и вообще в сфере внешней политики. Соответствующие вопросы обсуждаются на совместных заседаниях коллегии МИД России и Белоруссии, которая определяет подходы к внешней политике двух стран.
Если говорить о торгово-экономическом сотрудничестве, то прошедший год был более благополучным, чем 2015-й. Белоруссия все-таки смогла увеличить экспорт в РФ, и достаточно серьезно. И в области продовольствия, и в области товаров высокой добавленной стоимости промышленного назначения. Это неплохо добавило уверенности стране, в том числе в вопросе сохранения рабочих мест, возможного дальнейшего роста экономики в 2017 году. То есть российские рынки приоткрылись. Нас это тоже немножко радует, потому что раз рынки приоткрылись, значит, в России тоже не все так плохо и становится получше. То есть здесь тоже позитив есть.
В области военно-технического сотрудничества прошедший год закончился достаточно позитивно. Объем контрактов в сфере ВТС подошел к $500 млн. Это самая высокая цифра, насколько я помню. Происходит достаточно тесное сближение самих предприятий, работающих в военно-промышленной сфере.
Если говорить о взаимоотношениях в области культуры, то прошли фестивали наших выдающихся музыкантов и исполнителей, в том числе Владимира Спивакова и ряда других, резко увеличились межобластные взаимные поездки театральных трупп из Белоруссии и в Белоруссию.
Так что более-менее все благополучно, и я не считаю, что были какие-то провалы.
Если смотреть социологические опросы, чем мы измеряем наши дипломатические взаимоотношения во всех сферах взаимодействия, то опросы и в России, и в Белоруссии прямо показывают одинаковые проценты уважения белорусами россиян — примерно 65-70%, и с российской стороны то же самое, такое же благожелательно отношение к братскому белорусскому народу. Это хорошо, потому что я помню время, когда эти цифры в Белоруссии были гораздо ниже.
Поэтому мы оцениваем нормально этот прошедший 2016 год. Есть один вопрос в газонефтяной сфере. Это бывает, к сожалению.
— Ранее Белоруссия ввела безвизовый режим для граждан нескольких десятков стран. Получила ли Россия достаточные гарантии того, что при этом не будет нарушаться режим въезда этих граждан в Россию, ведь на границе России и Белоруссии нет погранпунктов? В связи с созданием ФСБ пограничной зоны с российской стороны границы, есть ли вероятность возвращения паспортного контроля?
— Здесь надо исходить из понимания того, что введение безвизового режима с какими-то странами — это суверенное право Белоруссии. Мы абсолютно нормально к этому относимся. Белоруссия — это суверенное независимое государство.
У нас вызывают опасения несколько другие вещи. Россия ведет активную борьбу с терроризмом, причем с оружием в руках. В Сирии присутствуют наши ВКС. Это все хорошо известно любому гражданину России и Белоруссии. В этой осложненной для нас ситуации, которая возникла совершенно недавно, я не исключаю, что в мире — особенно в игиловской (ИГИЛ — прежнее название запрещенной в РФ террористической группировки "Исламское государство" — прим. ТАСС), радикальной части — много желающих победокурить в России, злых людей, настроенных против россиян. У нас есть реальные опасения, что, воспользовавшись безвизовым режимом въезда в Республику Беларусь, против чего мы совершенно не возражаем, эти нехорошие люди пересядут на поезд или самолет в Россию и могут сделать какие-то неприятные вещи.
Поэтому мы, предупреждая эти возможные вещи, поставили пограничные столбы и ввели пограничную зону на границе России и Белоруссии. Я должен сказать, что Белоруссия это сделала в 2014 году, когда у нас появились осложнения с Украиной. Но мы тогда не считали нужным обращать на это серьезное внимание.
Для россиян и белорусов это ничего не означает. Как въезжали граждане Белоруссии на территорию РФ и граждане России на территорию Белоруссии, так и будет. Никаких ограничений нет. Но граждане третьих стран должны понимать, попадая в пограничную зону, что будут вопросы. При отсутствии российской визы — это нарушение границы со всеми вытекающими последствиями. То есть это в первую очередь мера предостережения.
У нас в этой плоскости работает совместная пограничная комиссия, которая занимается данными вопросами — обозначения границы, демаркации. Я думаю, они все вопросы урегулируют.
И еще раз повторяю, что для граждан России и Белоруссии это не несет никакой дополнительной нагрузки.
— Я правильно понимаю, что возможность возвращения к паспортному контролю на границе России и Белоруссии не обсуждается и не рассматривается?
— Пока не обсуждается и не рассматривается. Посмотрим, каковы будут результаты обсуждения в совместной погранкомиссии, это ее сфера деятельности. А пока вся эта история — просто нацеленность на противодействие гипотетической опасности, связанной с нашей работой в Сирии, в том числе против международного терроризма.
— 31 января начальник департамента по гражданству и миграции МВД Белоруссии Алексей Бегун заявил, что вопросы контроля на внутренней границе Союзного государства могли бы быть оговорены в специальном международном договоре. Как Россия относится к такому предложению?
— Я уже сказал, что на это есть совместная пограничная комиссия. Как она решит, какие предложения может внести на рассмотрение — это уже дело развития работы этой комиссии.
— С учетом введения пограничной зоны, расширения Белоруссией возможностей безвизового въезда для граждан третьих стран, сохраняется ли еще перспектива введения единого визового пространства России и Белоруссии?
— Этот вопрос недавно, в конце прошлого года, рассматривался на совместной коллегии двух министерств иностранных дел. Мы его квалифицируем как вопрос взаимного признания виз: гражданин, получивший въездную визу в Республику Беларусь, будет иметь право по этой визе посетить Россию, и так же гражданин, получивший въездную визу в Россию, сможет посещать Республику Беларусь.
Сформирована группа людей, включающая представителей МВД и МИД России и Белоруссии, которая начинает эту тему более плотно обсуждать. Не думаю, что это обсуждение завершится мгновенно, но полагаю, что 2017 год даст нам результат — понимание того, как и что надо делать, чтобы этот механизм взаимного признания виз заработал.
Но я хочу подчеркнуть, что речь идет о гражданах третьих стран. После подписания этого соглашения граждане третьих стран через все пункты пропуска, не только международные, будут иметь право посещать и Россию, и Белоруссию без каких-либо вопросов, имея визу одной из стран.
— Подписание данного соглашения ожидается в этом году?
— Я думаю, что к концу этого года мы будем иметь рекомендации этой совместной группы с участием представителей МВД, МИД, консульских работников. И потом будет обсуждаться в соответствующем порядке вопрос о подписании соглашения.
— То есть история с пограничной зоной этой работы не отменила?
— Нет, не отменила. Эта работа ведется.
— Другой вопрос, вокруг которого в последние дни обострилась полемика — экспорт мясо-молочной продукции в Россию и введенные Россией ограничения в этой сфере. На фоне высказанных взаимных обвинений, заявления президента Белоруссии Александра Лукашенко о возможности возбуждения уголовного дела в отношении главы Россельхознадзора Сергея Данкверта видите ли вы перспективы снятия запретов на экспорт белорусской мясо-молочной продукции?
— Я отношусь к работе государственных надзорных служб России и Белоруссии совершенно нормально, потому что давно знаю эти вещи, знаю много неприятных для всех государств историй, связанных с проникновением некачественной, а то и зараженной продукции. Была и эпидемия сибирской язвы, и чего только не было. Это мне не понаслышке знакомо. Поэтому я всегда отношусь с должным уважением к работе надзорных служб. Главная задача в данной ситуации Россельхознадзора и белорусского санитарно-ветеринарного надзора заключается в том, чтобы на территорию России и Белоруссии не попало из внешних или внутренних точек зараженное и некачественное продовольствие, которое может нанести ущерб населению и подорвать авторитет предприятий, которые производят эту продукцию. Это совершенно нормальная работа двух надзорных служб, и ее надо так и оценивать.
Я отношусь с совершенным непониманием к тем обвинениям, которые раздаются в адрес нашей службы — Россельхознадзора и Сергея Данкверта. Это его обязанность — чтобы границу пересекала качественная продукция.
Если говорить о цифрах — это цифры за девять месяцев, но с учетом экстраполяции на год можно говорить о всем 2016 годе, — то объем белорусской мясо-молочной продукции, пересекшей российскую границу, составил примерно 1,3-1,5 млн тонн. Это гигантская цифра. Забраковано и отправлено назад порядка 8 тысяч тонн, то есть около половины процента от общего объема. Это говорит о достаточно высоком качестве продукции, которая пересекла нашу границу и разошлась по сфере торговли. Но говорит также и о достаточно серьезных усилиях нашей службы с тем, чтобы продукция на нашем рынке оказалась высококачественной.
В этой ситуации ограничивалось порядка 90 белорусских предприятий в сроках поставки. То есть, если есть некачественная продукция, она не только возвращается на дальнейшую промышленную переработку, но еще предприятию говорится — мы посмотрим, почему она некачественная, есть сальмонелла или что-то еще. Вот время на ликвидацию недостатков, потом снова проинспектируем, и тогда открывай и, пожалуйста, работай дальше.
Что такое 90 предприятий? В Россию поставляет продовольствие 600 с лишним белорусских предприятий. Так что какие-то обиды, которые возникают, появляются не из-за того, что продукцию возвращают. В целом, даже с учетом возвращенной продукции, Белоруссия увеличила поставки на российский рынок на 6% в физическом объеме продовольствия мясо-молочной группы.
Так надо, может быть, с уважением относиться к работе надзорных служб, не пытаться возбуждать какие-то непонятные уголовные дела. Я не понимаю, как против руководителя службы другого государства милиция другой страны может возбуждать уголовное дело. Это несерьезно. А нужно просто с уважением относиться к работе этой службы, помогать, и, наверное, снижать вопрос политизации. Ведь здоровье граждан дороже, чем политизация вопросов качества продовольствия.
Поэтому надо смягчать полемику, делать работу надзорных служб России и Белоруссии более приземленной. То есть, если обнаружена некачественная продукция, не надо усиленно выдавать это в эфир. Вот на это стоит обратить внимание. А к работе этих служб я отношусь с уважением, потому что для меня здоровье человека на порядок дороже политизации этого вопроса.
— Увеличение на 6% объемов поставки продовольственной продукции произошло за 2016-й год?
— Речь идет о физических объемах: мяса — на 6%, молока — на 4%. Это говорит о том, что российский покупатель хорошо относится к белорусской продукции, покупает ее. И о том, что наша надзорная служба хорошо работает. То есть при росте объема не снижается качество и авторитет белорусской продукции. Она же для защиты качества белорусской продукции работает.
— Увеличение на 6% — это по итогам 2016-го года по сравнению с 2015-м?
— Да, по сравнению с 2015-м. И объемы растут стабильно. Если сравнить, например, с 2006-м годом, то тогда Белоруссия продавала в Россию 2 млн тонн продукции в пересчете на молоко, а теперь — 4 млн тонн. В пересчете на мясо было 100 тысяч тонн, сейчас — 300 тысяч тонн. Растут объемы производства, переработки, количество рабочих мест в сельском хозяйстве в Белоруссии, рабочие места в России в сфере торговли. Но это благодаря тому, что есть должный надзор за качеством, и белорусская продукция не проваливается на нашем рынке.
— Другой вопрос, который поднимается в связи с экспортом из Белоруссии в Россию — это реэкспорт санкционной продукции из европейских стран, из Украины. Какие меры предпринимают Россия и Белоруссия, чтобы пресечь подобную деятельность?
— Меры принимаются, в том числе по линии Россельхознадзора. В последнее время зафиксировано, что, по моей информации, в предприятиях потребительской кооперации Белоруссии реэкспорт украинской говядины осуществляется через перемаркировку клейма.
У нас уже принимаются серьезные меры. Но я считаю, что разумнее было бы, чтобы две наших службы (Россельхознадзор и белорусский санитарно-ветеринарный надзор — прим. ТАСС) работали вместе и пресекали такие действия на подступах не к российской, а к белорусской границе. Это было бы правильно. Многое зависит от синхронной работы этих двух надзорных служб. Какие-то идеи на этот счет есть. У меня вообще возникала идея их объединить, и пусть в рамках Союзного государства на дальних подступах и к России, и к Белоруссии они бы это все закрывали. Это такая радикальная идея.
Но можно создать совместную рабочую группу, чтобы отсекать реэкспорт, раз Россией приняты санкционные меры. Белоруссия разделяет нашу точку зрения и старается на внешних границах это делать, но иногда такие вещи бывают.
Поэтому надо думать двум службам, может быть, через рабочие группы вместе начинать работать против реэкспорта.
— Но пока окончательного решения по такой рабочей группе нет?
— Пока нет. Но они должны понимать, что пресечение реэкспорта расширяет возможности производства и в России, и в Белоруссии, то есть работает на две страны, на крестьян и на переработчиков двух стран. Наверное, будет разумно ужесточить работу, в том числе через совместные действия.
— Конец прошлого года был отмечен попытками некоторых СМИ и общественных деятелей спекулировать на отношениях России и Белоруссии, истории этих отношений. МИД Белоруссии выступал в связи с этим с нотой протеста. Имели ли эти попытки какие-либо последствия для отношений двух стран, удалось ли преодолеть их негативный эффект?
— В мире есть вполне заинтересованные политики, которые хотели бы, чтобы между Россией и Белоруссией пробежали черные кошки. Это вполне оплачиваемая работа. Об этом говорят примеры Украины, Молдавии, Грузии. Речь идет об изоляции России, ее ослаблении через разрыв связей с бывшими братскими странами. Конечно, очень приличное количество политиков, государств и блоков заинтересованы в том, чтобы ослабить Россию, в том числе отделив от нее Беларусь, разрушить союз.
И не бесплатно работают различные СМИ, в первую очередь негосударственные, которые пытаются эту тему так или иначе накалить, причем под самыми непонятными заявлениями.
Беларусь — страна с двумя государственными языками: белорусским и русским. И вот начинают всячески критиковать белорусский язык, говорить, что он плохой. Но какой же тогда сюда надо? Японский? Белорусский — родной язык Белоруссии, он безусловно имеет право на развитие, и так и должно быть. Так что эти заявления мне не нравятся. Но это не государственные, а частные компании.
То говорится, что Белоруссия взяла крен на Запад. А Россия куда взяла крен? У нас был договор о стратегическом партнерстве с Евросоюзом, он закончился в 2007 году, мы начали работать над новым. Грузинские события откинули нас назад. Но мы же и сейчас говорим о едином экономическом пространстве от Лиссабона до Дальнего Востока. То есть мы тоже хотели бы этого. Так что при чем здесь крен?
Белоруссия — европейская страна, нормальные отношения с Западом ей бы не помешали. И нам бы тоже не помешали, сейчас они не очень нормальные. Но вот пытаются показать — у России плохо с Западом, а у Белоруссии — крен в его сторону.
Но мы это понимаем. Пока усилия разорвать братский союз России и Белоруссии тщетны. Стратегически так сложилось, что в мире, на нашей планете эти два народа — самые родные. Но усилия такие предпринимаются.
На дипломатические отношения пока это никак не повлияло. Некоторые высказывания есть — у людей не всегда сдержанный язык. Но стратегически — не повлияло. И на дипломатические отношения никакого серьезного оттенка не отбросило.
— Речь шла о резких высказываниях в адрес белорусского языка?
— Да, критикуют расширение позиций белорусского языка. Но я, например, в Советском Союзе в первом классе учился на Украине и изучал украинский язык, хотя государственным языком был русский. Я не понимаю, какие тут могут быть проблемы. И с историей Белоруссии не понимаю, какие могут быть проблемы. Это история белорусской земли. Плохой он, хороший, поляк или кто тот же Радзивилл (род Радзивиллов в XVI-XVIII веках был одним из богатейших в Великом княжестве Литовском и Речи Посполитой, его представители имели обширные владения в Белоруссии — прим. ТАСС) — он жил на этой земле, построил церкви и замки. Это история. Надо их восстанавливать? Конечно, надо, какие могут быть вопросы?
На наших землях, в Северо-Западном федеральном округе, на пограничных территориях тоже хватает замков времен крестоносцев — мы разве их бросаем? Нельзя так относиться к своей земле и своему наследству. И белорусы нормально относятся. А у нас эти "товарищи" по заданию пытаются вбить клин. Не надо этого делать.
— А что с русским языком в Белоруссии?
— Нет никаких ограничений. В Белоруссии это государственный язык. И ареал его использования не снижается, уж точно, а даже растет, потому что он более широко в мире используется по сравнению с белорусским. Но не надо мешать и белорусскому.
— Возможно ли признание Белоруссией воссоединения Крыма с Россией?
— Я не понимаю этого вопроса. Это все равно, что задавать вопрос белорусам о признании Магаданской области в составе России. Беларусь имеет братские отношения с Российской Федерацией, признает, что Россия — суверенное государство. А для чего ей область в составе России признавать?
Белоруссия относится с пониманием к ситуации в Крыму, конечно, с настороженным пониманием, и это тоже понятно. Но она сказала в свое время (Украине — прим. ТАСС): вы сами прошляпили, и Крым по факту российский. Важно, чтобы Беларусь, понимая это, выстраивала торгово-экономические и культурные отношения с Республикой Крым и Севастополем ровно так, как и с другими субъектами Российской Федерации.
— Возможно ли решить с Минском вопросы, которые стоят в газовой сфере? Проявляет ли Белоруссия конструктивный подход и есть ли какие-то подвижки в разрешении последнего спора вокруг цены на газ?
— Это вопрос, очевидно, тех организаций, между которыми заключен договор о поставке российского газа в Республику Беларусь. Нравится это кому-то или нет — есть договор. Не нравится — обжалуй, иди в суд. Это было бы изначально правильным решением вопроса, и давно бы все закончилось в суде, все бы стороны признали решение суда, каким бы оно ни было. Но у нас сохранилось понимание того, что споры хозяйствующих субъектов по основополагающим ресурсам — нефти, газу — надо обязательно тащить во властную сферу, снимая с себя ответственность за решение вопросов в суде так, как положено, и перекладывая ее на плечи своих начальников до самого высокого уровня, вплоть до руководителей государств. А на всех других уровнях каждый имеет свою точку зрения по тому или иному вопросу, все стараются что-то делать — а потом вдруг что-то не так, и доводят до самого верха. Вот там решат, тогда все правильно, а то мы вдруг тут пострадаем.
Это отдает непонятными вещами, и при этом повторяется. Есть правовые нормы регулирования этих вопросов, во все мире существуют, а у нас нет. Но никому же не приходит в голову по поставке, например, огурцов, глав государств подключить, все решат в суде. Так что надо привыкать решать все в правовой плоскости. Это будет разумно и толково и к излишнему напряжению не приведет.
Но раз вновь дело выскочило наверх, в органы власти, то... Это не первый наш спор, и решение все равно будет, причем удовлетворяющее обе стороны. Всегда так было. Но потребовалось для этого время, и еще требуется.
Конечно, спор будет урегулирован. Но хотелось бы, чтобы выводы на будущее были сделаны. Потому что этот излишний накал, нагревание ситуации между властями, тот факт, что иногда и народ с непониманием на эти вещи смотрит и из-за расхождений в торговых вопросах начинают рассуждать о независимости, о суверенитете и неизвестно о чем — это ни к чему нашим странам.
— Обращался ли экстрадированный в Азербайджан блогер Александр Лапшин за помощью в российское посольство?
— Да. Не он, конечно, он был задержан, а его адвокаты. Это история распущенности в соцсетях. Человек съездил в Нагорный Карабах с территории Грузии, по-моему. Он гражданин и РФ, и Израиля. Зная, что те, кто посещает Нагорный Карабах, являются невъездными в Азербайджан, решил проверить. Воспользовавшись тем, что в Азербайджане проводилась "Формула-1", он съездил еще раз. Под "Формулу-1" его пропустили азербайджанские силовики. А вернувшись оттуда начал хвастаться в соцсетях, какие плохие азербайджанцы. Потом поехал в Белоруссию, у него здесь родственники. И тут его по запросу Азербайджана задержали. А запрос обоснован юридически, потому что в рамках СНГ существует соглашение о выдаче в случае уголовного преследования и обратилась Генпрокуратура Азербайджана.
Наша консульская служба работала, вместе с израильтянами, чтобы его отдать России или Израилю. России его в рамках того же соглашения можно было бы отдать — но у нас против него нет уголовного дела. То есть нашей Генпрокуратуре надо было возбудить уголовное дело, и тогда он был бы выдан, наверняка, России, а не Азербайджану. А у нас нет против него уголовного дела. Вот и вся история.
Если ты совершил что-то запрещенное в каком-то государстве, не обязательно афишировать на весь мир. Ничего же не было бы.
В юридической плоскости все чисто, все в рамках соглашения СНГ о выдаче. А вот эмоционально, конечно, вопросы есть. Я сочувствую ему, наши (консульские сотрудники) посещали его и с адвокатами, и с родственниками встречались, но не получилось, на эмоциях не получилось.
Беседовал Владимир Костырев
ТАСС. 10.02.2017
